— Нет, это я должен просить прощения за то, что помешал вашей работе, — возразил Джаван, одобрительно оглядываясь по сторонам. — И это вы оказываете мне честь вашим прекрасным искусством. Я и понятия не имел, что здесь так много всего сделано. Но прошу вас, пусть ваши люди занимаются своими делами и не обращают на нас внимания.
— Как пожелаете, сир.
Рабочие вновь принялись за дело, но мастер Уильям не отходил далеко, готовый ответить на любой вопрос короля. Джаван прошел чуть дальше в сверкающую ослепительной белизной комнату и обвел ее пристальным взглядом. Теперь, когда глаза привыкли к свету, он уже почти не щурился… Да, это была великолепная просторная комната, вполне подходящая для библиотеки. Здесь было два больших окна напротив двери, сквозь которые в изобилии проникал солнечный свет, пятнами ложившийся на плиты пола. Джаван прошел к окну и ступил в нишу, чтобы полюбоваться открывающимся видом, но внизу оказалась лишь конюшня. Загорелый здоровяк как раз работал над серовато-зеленым камнем, украшавшим подоконник. Он любезно кивнул, когда Джаван наклонился поближе, чтобы осмотреть его работу.
— Интересный цвет у этого камня, — заметил король, пристально глядя на подоконник и проводя кончиком пальца по грани. — Что это такое, похоже на сланец, но зеленого я никогда раньше не видел.
— Да, верно, зеленого-то здесь и не встретишь, милорд, только в самых богатых домах, — бодро отозвался рабочий и улыбнулся, мозолистой рукой ощупывая камень. — Это лорд Таммарон заказал, прямиком из Найфорда доставили… Там еще синий и серый добывают, но такой-то поди красивее будет, разве нет?
— Да, красиво.
Удовлетворенно кивнув, Джаван вновь вышел из ниши, чтобы полюбоваться всей комнатой. Плотники делали полки и сооружали специальные подставки для свитков у стены слева, а резчик по камню что-то мастерил над массивным камином, красовавшимся на другом конце комнаты.
Над дверью, сидя на корточках на деревянных лесах, трудился художник, вычерчивая кистью изящный орнамент с доминирующими синими и зелеными тонами. Заметив интерес Джавана, мастер Уильям подошел поближе.
— Тот же самый рисунок мы хотим повторить и над окнами, сир, — пояснил он. — Зеленая краска будет хорошо сочетаться с зелеными подоконниками. Нам было велено такой же плиткой сделать и пол, но только в оконных нишах. Этот сланец… довольно дорогой.
— Это я понял, — отозвался Джаван. — Он бросил взгляд на Карлана с Гискардом, терпеливо дожидавшихся у лесов, а затем кивнул, когда последний знаком показал, что им пора идти.
— Ну, что ж, благодарю вас, мастер Уильям. Я очень доволен. Сейчас меня ждут и другие дела, но по дороге я взгляну еще на пару комнат. Доброго дня вам всем.
— Благодарю вас, государь, — ответил мастер Уильям с поклоном. Остальные рабочие также поспешили поклониться королю.
— Остальные комнаты на этом этаже превратят в гостевые покои, — пояснил Гискард, возможно, несколько громче, чем было необходимо, и повел их к дверям. — Если угодно, сир, я вам покажу одну из них.
Соседняя дверь была закрыта, но Гискард толкнул ее, и они вошли в комнату. Как и в библиотеке, стены здесь были вымыты и начисто выбелены, однако само помещение было втрое меньше, и тут имелось всего одно лишь окно в противоположной стене, с достаточно широкой нишей, чтобы вместить двух человек. Окно было забрано свинцовой решеткой. Внизу стекла были небольшими и восьмиугольными, а верхней половины пока не было видно за деревянными ставнями. Справа от окна в углу комнаты находился небольшой камин. Пол был вымощен гладкими квадратными и прямоугольными плитами, расположенными в произвольном порядке.
— Замечательно, — произнес Джаван погромче, на случай, если кто-нибудь подслушивал их в коридоре. — И они все отделаны таким же образом?
— Совершенно верно, — ответил Гискард и намеренно остановился рядом с большой квадратной плитой по центру комнаты. Обернувшись к Джавану, он пристально взглянул на него. — Конечно, в таких маленьких покоях не будет своей уборной, сир. Однако тут будет довольно уютно. Особенно вечером, когда сюда проникает заходящее солнце.
— Да, согласен. — Джаван подошел к окну и выглянул из него наружу. Подобно окнам библиотеки, оно выходило на двор конюшни. Стряхнув пыль с ладоней, он вышел из ниши и посмотрел на квадратную плиту, рядом с которой стоял Гискард. — Ну что ж, на сегодня я видел достаточно, — произнес он и двинулся к дверям. — Нам пора возвращаться. Хочу еще успеть принять ванну перед тем, как отправиться ужинать.
Гискард затворил за ними дверь — Джаван успел заметить, что изнутри на ней уже был установлен засов, — и все втроем они молча двинулись по коридору, каждый погруженный в собственные мысли.
По счастью, ужин оказался не таким невыносимым испытанием, как Джаван того опасался. Все враги его были здесь, но присутствовали также и друзья. И, по крайней мере, на сегодня, все как будто сговорились сделать вид, что забыли любые разногласия. Теперь период траура был завершен, и все готовились к коронации, до которой оставалось только три дня.
Поскольку он по-прежнему не имел права носить алый цвет Халдейнов, то на сегодня Джаван надел длинную легкую тунику с открытым воротом из золотисто-зеленого шелка со скромной отделкой по рукавам и на вороте, и с поясом из бронзовых пластинок, украшенных янтарем. Вместо кинжала он носил приграничный нож-дирк, в рукоять которого был вделан прозрачный самоцвет, именуемый кернгормом.
Он старательно зачесал волосы, и смог наконец надеть золотой обруч, украшенный бегущими львами, без кожаной шапочки. Это была, конечно, не корона, но все-таки и не простенький обруч принца. В правом ухе сверкал Глаз Цыгана, а на левой руке красовалось кольцо Огня.
Поскольку официально период траура был завершен, то дамы вновь могли показать себя во всей красе. Здесь были жены и дочери высших сановников, а также некоторые гости, заранее прибывшие на коронацию. В одеяниях их преобладали пастельные тона, счастливое облегчение после сплошных черных и серых траурных одежд, хотя вплоть до дня коронации этикет повелевал избегать слишком ярких цветов и броских украшений. Как бы то ни было, присутствие женщин значительно смягчало атмосферу, придавая ей дух куртуазности, которого так недоставало в исключительно мужском обществе первых нескольких недель. Пища была простой, но обильной. Вина было вдосталь, играла успокаивающая ненавязчивая музыка.
Этот вечер гораздо больше подходил, чтобы прогуливаться по залу и беседовать друг с другом, нежели сидеть на месте — для всех, кроме короля. К немалому удивлению Джавана, впервые за все время гости стали подходить к нему. Карлан либо Гискард постоянно держались у него за спиной, готовые ответить на любой вопрос, подсказать имена гостей, или просто принести ему все, что угодно, если это потребуется. Райс-Майкл сперва сидел по правую руку от Джавана в своей синей тунике наследника, но затем, наскоро насытившись, попросил его извинить и удалился. Чуть позже Джаван заметил его у окна справа, в компании Катана Драммонда, обоих юных Фитц-Артуров и смеющихся девушек, среди которых была и Микаэла.
— Карлан говорил, что моему брату нравится Микаэла Драммонд, — заметил Джаван Гискарду, дождавшись перерыва в нескончаемом потоке придворных, подходивших, чтобы приветствовать своего сюзерена. Сделав глоток эля, он пристально взглянул на девушку, обратив внимание на ее гордый профиль и волосы, золотистые с бронзовым отливом, ниспадавшие до самой талии. — Тебе тоже так показалось?
— Если так, то у него хороший вкус, — ответил Гискард. — Но не могу сказать, чтобы я заметил что-то из ряда вон выходящее. Нечего сказать, она недурна собой и при дворе на хорошем счету. Куда лучшая невеста для принца, чем многие из тех, кто метит на это место.
— Лично я бы предпочел, чтобы на ближайшее время вообще не шла речь ни о каких невестах для принца, — вполголоса отозвался Джаван, бросив многозначительный взгляд на Гискарда. Тот пожал плечами и позволил себе лукаво усмехнуться.
— Тогда вы дадите повод для новых нападок на совете, — заметил он. — Обычно считается, что король должен жениться в юном возрасте.
— Обычно считается также, что королю нечего опасаться собственных советников, которые вполне способны подстроить ему несчастный случай со смертельным исходом, едва лишь король произведет на свет наследника, — возразил Джаван. — К несчастью, сейчас мы имеем дело с людьми, которые уже насладились всей полнотой власти, будучи регентами. Искушение вновь вернуть все на круги своя может оказаться слишком велико. Я бы предпочел, чтобы у меня была в запасе пара лет, чтобы упрочить свое положение, прежде чем всерьез решиться дать жизнь сыну, а потом страшиться того, чтобы мною не пожертвовали, дабы возвести его на трон.
— Тогда то же самое следует сказать и о вашем брате, — промолвил Гискард. — Признаться, я и не задумывался над этим вопросом, но если он женится прежде вас и заранее обеспечит наследника младшей королевской ветви, то сильно рискуете и вы, и он, поскольку оба станете мишенями для злонамеренных людей.
Джаван кивнул.
— Вот почему меня так угнетает мысль, что между ним и Микаэлой может быть что-то серьезное. Боюсь, мне придется поговорить с братом об этом. — Вздохнув, он отставил кубок. — Но только не сегодня вечером. Полагаю, у нас есть куда более неотложные дела, как только мы сможем откланяться, не нарушая приличий.
Однако до этого пришлось ждать еще несколько часов. Карлан и Гискард продолжали по очереди прислуживать ему за столом, подавая королю все необходимое, потихоньку называя имена нужных людей, передавая какие-то послания, в общем — помогая ему всем, чем могли. В течение всего вечера придворные по двое и по трое подходили к королю, дабы засвидетельствовать ему свое почтение.
Воздержались от этого лишь те, от кого Джаван и ожидал чего-то подобного: Мердок, Ран и Манфред. Они раскланялись с королем издалека и даже не остались на ужин. Полин и Альберт задержались чуть подольше, причем последний явно пытался вызнать что-то новенькое про отца Фаэлана, явно опасаясь, что тот мог наговорить Джавану лишнего.
— Он мирно спал, когда я заглянул к нему, — невинно ответил ему Джаван. — Уверен, он почувствует себя лучше, когда как следует отоспится.
Лишь поздно вечером Джаван смог наконец вернуться в свои покои с несколькими приближенными. Гискарда и Карлана он попросил задержаться после того, как все остальные удалились, а чуть позже попросил Ориэля присоединиться к ним и рассказал Целителю все, что поведал ему сегодня Фаэлан.
— Мы не осмелились касаться его сознания, — шепотом пояснил Джаван, когда Целитель считал в его мыслях все, что ему было известно о состоянии Фаэлана. — Может, я стал слишком уж подозрителен, но все равно не могу отделаться от ощущения, что кто-то еще допрашивал его, помимо Полина, Лиора и Серафина. Если это и впрямь некий неизвестный нам Дерини, то такие осложнения нам сейчас ни к чему. Не слыхал ли ты, чтобы кто-нибудь из ваших стал работать на Custodes?
Взволнованный Ориэль тряхнул головой.
— Нет, абсолютно ничего, сир. Разумеется, Ситрик не сказал мне ни слова, но он тоже может не знать, особенно если это кто-то новенький и работает на Полина по собственной воле.
Карлан широко распахнул глаза. Поскольку сейчас Джаван смог сделать так, чтобы вся память его восстановилась в целости, ибо в этом избранном обществе никакая опасность ему не угрожала, то он с особым внимание поглощал все новые сведения, и они вызывали в нем ужас и смятение.
— Но какой же человек решится по собственной воле предать свой народ? — прошептал он. — Да еще и действовать против священника?
Джаван хмыкнул.
— Custodes не остановятся ни перед чем, и нет никакой пропасти, в какую они не могли бы пасть ради достижения своих целей, ради того, чтобы уничтожить все тех, кого они считают ответственными за грехи далекого прошлого. Фаэлан благодаря данным им обетам полностью находится в их власти, поэтому они считают, что любые действия против него оправданы, и используют несчастного как свое орудие; и если для того, чтобы заставить его шпионить за мной, им придется использовать Дерини, они пойдут и на это. — Он вздохнул. — Конечно, мы не знаем наверняка, что они сделали именно это. Мы даже не можем быть уверены, что там был кто-то из Дерини. Нам нужно это выяснить, Ориэль, и ты единственный, кто может прочесть его мысли, не вызывая подозрений.
Ориэль содрогнулся.
— Это опасно.
— Что, лично для тебя? Но лишь в том случае, если другой Дерини действительно существует, и он установил какую-то ловушку против того, кто мог бы обнаружить следы его присутствия в сознании священника. Поправь меня, если я ошибаюсь, но для этого нужен истинный мастер своего дела. Скорее всего, он должен был бы обладать огромной силой, и едва ли Custodes рискнули бы связаться с таким Дерини, опасаясь, что рано или поздно он обернет свою магию против них. Ну, а в остальном все твои действия будут вполне оправданы. Я тревожился о его самочувствии и попросил тебя осмотреть его. Если он чист, никаких проблем нет. И мы вполне можем установить особые защиты в его сознании, чтобы в дальнейшем с ним не возникало трудностей.
— А если в его разуме кто-то покопался до нас?
— Ну что ж, видимо, тогда все будет зависеть от того, насколько глубоко этот таинственный некто влез в его сознание. Если там что-то вопиющее, тогда ты немедленно выходишь из ментального контакта и несешься с докладом к Хьюберту. Скажешь ему, что обнаружил, будто кто-то попытался внедрить в мою свиту деринийского шпиона. Вывалим ему все это и посмотрим, как он будет выпутываться. Ну, а если дела обстоят не так плохо, тогда будем решать на месте.
Гискард кивнул, и на грубоватом лице его появилась слабая усмешка.
— Вы становитесь искушенным интриганом, сир.