— Но если тебя все же обнаружат, то ты покойник, — возразил Джорем. — Мы не можем так рисковать. Нет, мысль правильная, но лучше пусть все случится по дороге. Я думаю, что лучше тебе проводить наших братьев Custodes до ворот замка, а там уже несчастный брат Серафин внезапно лишится чувств от жары и переутомления… и уже никогда не поднимется.
— Только это сделает не Джесс, а я, — внезапно подал голос Гискард. — Джесс и без того трудился всю ночь напролет. У него силы на исходе. Это мой долг, Джорем. По моей вине все это произошло.
Ниеллан положил руку ему на плечо и покачал головой.
— Гискард, не вини себя понапрасну. Нет нужды искупать несуществующий грех… Однако я согласен, что с Джесса на сегодня довольно. И кроме того, он очень плохо знает дворец и окрестности, а тебе здесь известны все входы и выходы, и твое присутствие ни у кого не вызовет подозрений. Что скажешь, Джорем?
Джорем надолго задумался, пытаясь отыскать скрытые недостатки плана, но всем было ясно, что ничего лучше им все равно не придумать. Джаван знал, какое заклинание собирается использовать Гискард. Против него у Серафина не будет никаких шансов. На миг он почувствовал жалость к монаху… но тут же вспомнил все деяния, за которые тому надлежит держать ответ, и пытки отца Фаэлана были еще в числе не самых ужасных…
— Ну что ж, пожалуй, я готов согласиться, — через несколько мгновений произнес Джорем. — И правда, Гискард лучше подходит для этой цели. Джесс, возвращайся в убежище. Ты достаточно сделал на сегодня. Мы с Ниелланом последует за тобой, когда все приберем здесь.
Никто не стал с ним спорить. Джесс, кивнув, встал на ноги, хлопнул Гискарда по плечу. Джорем негромко предложил:
— Ну что ж, давайте поднимем его на ноги.
Без промедления они с Ниелланом помогли подняться брату Серафину, а Джаван с Ориэлем молча наблюдали за ним. Затем подняли на ноги также Лиора, и они с Серафином с закрытыми глазами встали рядом с Гискардом. Подумав немного, Джорем подвел к ним также отца Фаэлана и попросил Этьена позаботиться о священнике. Наконец, дверь в коридор распахнулась, и Гискард вышел наружу с обоими пленниками.
— Полагаю, что касается ложных воспоминаний, то внуши, будто Серафин с Лиором после короткого и вполне безобидного разговора с Фаэланом покинули его покои, — предложил Джорем Гискарду. — Будь осторожен… и пусть Господь смилуется над его душой.
Он начертал крест над головой Серафина, и Гискард повел прочь обоих монахов. Крестное знамение одновременно было для несчастного и смертным приговором… Этьен вместе с Фаэланом последовали за ними, а Карлан остался на страже. Джорем закрыл дверь и довольно долго стоял неподвижно, касаясь рукой засова, упираясь лбом в притолоку, затем наконец обернулся и усталым взглядом обвел комнату.
Джесс исчез. Ниеллан отвел Ориэля в оконную нишу и там о чем-то говорил с ним проникновенным тоном, приобняв Целителя за плечи. Джаван, стоявший поблизости от Портала, встретился взглядом с Джоремом.
— Джорем, мы должны уничтожить этого Димитрия, — произнес король ровным голосом. — Сейчас мне совершенно безразлично, платит ему Торент или нет. Я хочу, чтобы он исчез. И обставить это таким образом, чтобы Полин больше никогда не рискнул повторить ничего подобного. Более того, если бы удалось разделаться и с самим Полином, это было бы только к лучшему. Я хочу уничтожить весь орден Custodes, но пока готов согласиться и просто на нового верховного настоятеля. Убежден, что орден долго не продержится в своем нынешнем виде, как только Полин сойдет со сцены.
Джорем нахмурился.
— Вы отдаете себе отчет, сколько прольется крови? Ведь мы говорим об убийстве.
— Нет, это не убийство, — возразил Джаван, сам поражаясь своему хладнокровию. — Так охотники убивают волков, или крестьяне — вредителей на полях. Кроме того, разве есть у нас иной выход?
— Нет, — подтвердил Джорем. — Однако все это будет не так просто. Мы уже говорили о том, насколько сложно будет разделаться с Димитрием так, чтобы никто не узнал, откуда вам стало известно о его существовании. Нужно подготовить умелую ловушку, и мы должны быть очень осторожны.
— Тогда необходимо начать думать над этим как можно скорее, — отозвался Джаван. — Конечно, я не жду, что что-то решится в одночасье, и уж тем более ни к чему сейчас новые проблемы прежде, чем коронация успешно завершится. Но и тянуть также нельзя. Этот Димитрий опасен, на кого бы он ни работал. А Полин опасен вдвойне, ибо использует религию для достижения собственных целей. Мы должны их остановить.
— Для начала я попробую раздобыть еще кое-какие сведения, — предложил Джорем. — Сперва посмотрим, не вызовет ли подозрений смерть Серафина. Скорее всего, нет, но время не самое подходящее, учитывая, что Фаэлан всего неделю как прибыл ко двору. Впрочем, надеюсь, что никто не догадается связать эти два события, ведь ближайшие дни обещают быть очень напряженными. Для всех нас жизненно важно, чтобы коронация прошла без всяких помех.
— Да, с этим не поспоришь, — согласился Джаван. — Кстати, рассказал ли вам Джесс, почему мы задержались, если не считать наших друзей Custodes.
— Да, проблемы с Райсом-Майклом, насколько я понял. Неизвестно откуда возникшие защиты и влюбленность в прелестную Микаэлу, — ответил Джорем. — Похоже, кто-то решил, что вам слишком легко живется и решил добавить трудностей.
Не удержавшись, Джаван иронически хмыкнул.
— Положено говорить, что пути Господни неисповедимы, но если честно, я был бы куда счастливее, если бы мог проникнуть в Его замыслы. Впрочем, защиты Райса-Майкла не так уж меня и удивили. Может быть, странно, что они появились именно сейчас, но с ним нет Тависа, который мог бы объяснить ему, что происходит, а я уж точно не собираюсь ничего ему рассказывать. О женитьбе также не может пока идти речи… ни для кого из нас. Возможно, мне даже придется либо ее, либо его отослать прочь из столицы, пока не поутихнут страсти.
— Я бы также проверил, нет ли кого-нибудь, кто подстегивает эту великую любовь, — предложил Джорем. — Вполне возможно, что он сам додумался до этой глупости, но не исключено и влияние бывших регентов. Однако сейчас давайте посмотрим, чем увенчались ваши ночные труды. Я хочу убедиться, что вы способны сами использовать Портал. А потом нам с Ниелланом нужно будет уйти.
Джаван кивнул и присел на корточки рядом с Порталом, пытаясь на время вытеснить все прочие тревоги из своего сознания. Он плашмя положил ладони на каменную плиту, чувствуя на себе внимательный взгляд Джорема. Чисто внешне, если не считать пока еще влажноватого раствора, которым по новой укрепили пол, и следа вытертой меловой черты, не осталось никаких признаков присутствия посторонних в этой комнате. Однако это лишь на взгляд обычного человека. А магическим внутренним взором Джаван видел совсем иное. Центральный камень явно излучал силу… хотя лишь Дерини способен был ощутить ее. Джаван чувствовал покалывание в ладонях, и даже прикрыл глаза, чтобы полнее ощутить его… хотя поскольку он участвовал в создании Портала, то никогда не спутал бы его ни с каким иным местом на земле. Пару мгновений он помедлил, чтобы знание это впиталось в его память, затем с довольным вздохом медленно поднялся на ноги.
— Я вполне способен им пользоваться, — сказал он Джорему.
— Отлично. Тогда почему бы вам не продемонстрировать мне это и не перенести меня обратно в убежище на пару минут, — предложил Джорем и ступил на квадрат Портала. — Ниеллан останется пока с Ориэлем.
Джаван сперва онемел от изумления, ибо священник-михайлинец никогда прежде не предлагал ему ничего подобного. В прошлом он всегда первым брал на себя инициативу. Джаван и вообразить не мог, что этот человек, всегда такой уравновешенный, компетентный, чуть отстраненный, даст ему власть над своим рассудком. В какой-то мере это означало перемену в их отношениях, огромное доверие не только к способностям Джавана, но и к его здравому суждению и владению собой, ибо даже самый сильный Дерини делался беззащитен, когда полностью отдавал себя во власть другого при прыжке через Портал.
Стараясь ничем не выдать своих сомнений, Джаван уверенно стал рядом с Джоремом и взял того за запястье. Он не осмеливался взглянуть на священника, чтобы окончательно не смутиться, и потому просто наполнил легкие воздухом и закрыл глаза, концентрируясь, а затем робко потянулся к чужому рассудку. Он даже не знал, нужно ли ему мысленно разговаривать с Джоремом, как тот всегда разговаривал с ним.
Но Джорем уже погрузился в легкий транс и, ощутив прикосновение Джавана, мгновенно убрал защиты. Джаван лишь только пытался еще отыскать точки контроля, как Джорем уже сам указал их ему. При этом он оставался абсолютно пассивен, открыт для контакта, и совершенно покорен воле Джавана. С чувством благодарности, гордости и возможно даже любви, Джаван объял разум Джорема, на миг задержался на грани последнего шага, и принялся изгибать силовые потоки.
Прыжок оказался удачным. Может быть, лучший из всех, что удавались Джавану до сих пор. Джорем также остался им очень доволен. И это чувство взаимной радости окутало их подобно покрову. С улыбкой Джорем открыл глаза, посмотрел на своего спутника, затем почти по-отцовски приобнял его за плечи, и они вышли вдвоем из Портала в михайлинском убежище.
Похоже, что даже настроение в этом месте у обоих значительно улучшилось…
— Превосходно, мой принц, — негромко объявил Джорем. — Вы прекрасно выучили все ваши уроки.
Джаван невесело усмехнулся и лишь теперь осмелился поднять глаза на Джорема. Он осознал, что священник говорил сейчас отнюдь не о прыжке через Портал.
— Вероятно, лишь сегодня я действительно повзрослел. Вы ведь об этом, да? — произнес он. — Я утратил невинность. Я приказал убить человека, а затем говорил и о других смертях. Я и не думал… но это…
— Вы сделали лишь то, что должны были сделать, мой принц, — спокойно возразил Джорем. — Вы — мой господин, и должны быть хозяином в своем доме, и властвовать над теми, кто служит вам. Вам ведома тяжесть и власть короны, которую вы вскоре наденете на себя. Когда вас коронуют в понедельник, вы станете королем, подобного которому уже не было многие поколения. Молю Господа, чтобы он даровал вам мудрость разумно распорядиться своей властью. Вам брошен вызов, но так же велика и награда, и для вас, и для всего Гвиннеда, если вы преуспеете.
Джаван при этих словах ощутил, что к глазам у него подступили слезы, но он не отвел взгляда от Джорема.
— Как бы я хотел, чтобы вы могли быть там, Джорем, и чтобы именно вы вручили мне корону, — сказал он чуть слышно. — Ведь это ваш отец короновал моего отца. Не в соборе, не прилюдно, но это значило куда больше, ибо именно благодаря ему отец смог одолеть Имре и заслужить свой престол. Я боюсь, что Хьюберт лишь осквернит этот священный обряд.
Джорем был явно потрясен, но ответил он именно так, как и ожидал Джаван:
— Вы же знаете, это неправда, мой принц. Несмотря на все свои человеческие недостатки, Хьюберт был рукоположен в сан, и потому он не может осквернить коронацию. Его грехи никоим образом не запятнают вашу корону и не преуменьшат значения самого обряда.
Джаван поежился и заметно погрустнел.
— Я все время стараюсь напоминать себе об этом, — отозвался он шепотом. — Ну что ж, придется перетерпеть, точно так же, как я терпел, принимая причастие из его рук и от священников Custodes, сознавая, что Святые Дары освящают также и тех, от кого исходят. И все равно мне жаль, что я получу корону не от вас… И что вас даже не будет при этом. Я боролся за престол, это правда, но лишь потому, что таков долг, и я для этого родился. Но по доброй воле я бы никогда не взвалил на себя такое бремя.
Джорем смотрел на него странным взглядом, так, как никогда прежде, и при этих словах он медленно опустил руки Джавану на плечи, пристально взглянул ему в глаза, и тому показалось, будто сейчас рядом с ним стоит кто-то еще, старше по возрасту, более сильный, внушающий благоговение. Это присутствие ощущалось почти физически, и Джаван едва удержался, чтобы не опуститься на колени.
— Джаван, я был там, когда мой отец возложил корону на голову вашего отца, — произнес Джорем ровным тоном так, словно бы внезапно погрузился в транс. — Я ощущаю сейчас его присутствие, и его желание, чтобы точно также вы приняли корону из моих рук… и из его. Хотите ли вы этого?
Джаван не имел понятия, что имеет в виду Джорем, но сейчас на священника снизошла некая новая сила, она наполнила его целиком и исходила из его рук, касавшихся плеч Джавана. Почти помимо воли тот преклонил колена у ног Джорема, уверенный, что точно также в свое время стоял его отец перед Камбером, и так же, скрестив руки на груди, в изумлении смотрел вверх.
Лицо Джорема внезапно изменилось. Оно по-прежнему было его собственным, но в то же время и каким-то чужим. Убрав руки с плеч Джавана, он на миг соединил их перед собой, склонив голову в молитве, затем поднял их и развел над головой Джавана, глядя куда-то вперед. Ни один из них не осмелился даже вздохнуть, и внезапно сам воздух замерцал и сгустился в подобие Державной Короны Гвиннеда, с ее узором из переплетенных листьев и крестов. Джаван благоговейно охнул, и Джорем осторожно объял руками призрачный образ, поднял его над головой, и голос, что сорвался с уст Джорема, тоже как будто не принадлежал ему.
— Джаван Джешен Уриен Халдейн, да продолжится твой древний род к великой радости твоего народа, — произнес Джорем и возложил на голову Джавана венец. — Да будет корона эта силой и мудростью твоей во веки веков и да дарует тебе всемогущий Господь долгое и счастливое царствование, и пусть будет оно милосердным и справедливым для всего народа Гвиннеда.
Не сама корона, но лишь руки Джорема коснулись в тот миг затылка Джавана, однако тяжесть ее он ощутил совершенно реально, словно действительно то был золотой, украшенный самоцветами венец, и миг этот был столь же священным, как если бы Джаван преклонил колена в соборе. Джорем наклонился, и обнял его, но Джаван явственно ощущал и чье-то чужое присутствие в этот миг. Кто-то обнимал их обоих с яростным желанием защитить от всякого зла, и так велика была эта сила, что он пошатнулся под ее напором, ощущая слабое головокружение.
Затем с глубоким вздохом Джорем выпрямился и помог Джавану встать. Все прошло. Джаван отшатнулся, с трудом держась на ногах и опасаясь взглянуть в лицо Джорему, но, похоже, тот был изумлен не меньше его самого.