- Абсолютно с вами согласен, профессор, - Уваров закивал в знак подтверждения. - Я хоть и сам технарь, но мне претят также утверждения отдельных пессимистов: машины выйдут из повиновения людей, "роботы сожрут человека" и прочая чушь. Когда-то-кибернетик Норберт Винер метко выразился: "Оставьте машине машинное, а людям человеческое". Машина продукт человеческого мозга, и какой бы совершенной она ни была, умнее своего создателя не станет. То же можно сказать и о роботах - их задача облегчить труд людей.
- Не скажите, Миша, роботы отнимают у человека работу, - возразил Мартин, - лишают куска хлеба.
- Это не роботы. Они сами по себе, грубо говоря, набор железяк и электронных схем. Они могут пеленать детишек и... отрубить голову. Роботы бездумные исполнители - что прикажете, то и сотворят. Руководит же ими общественный строй. Как раз на этом примере и можно убедиться: научно-технический прогресс, его плюсы и минусы нельзя рассматривать вне общества, в котором он действует. Добавлю к словам профессора: думаю, науки и техники вообще, как и человечества, не существует. Но меня волнует и интересует сейчас другое, как я считаю, более актуальное.
- Что же вас так затронуло? - сощурился Эдерс.
- Как вы, профессор, человек мудрый и образованный, культурный и без предрассудков, относитесь к молодому поколению?
- Вот вы как повернули? Вопрос, извините, сволочной, когда его задают пожилому. Так и подмывает побрюзжать: "Ох уж эта современная молодежь". Эдвин хитровато улыбнулся. - Извольте. Отвечу. Молодые строптивы, без послушания и уважения к старшим. Истину бросили, обычаев не признают. Никто их не понимает, и они не хотят, чтобы их понимали, несут миру погибель и станут последним его пределом.
- Во-о-о, - Эдерс наклонился и закивал. - Очень точно и правильно. Кроме того, я бы еще добавил...
- Нынешняя молодежь привыкла к роскоши, - назидательно продолжал Эдвин. - Она отличается дурными манерами, презирает авторитеты, не уважает старших. Дети спорят с родителями, жадно глотают пищу и изводят учителей.
- Так безысхо-одно? - протянул Уваров и поднял плечи. - Признаться, от вас я такого просто не ожидал. Как снег на головенку.
- А я бы этого никогда и не сказал. Первое изрек египетский фараон Аменхотеп III. Второе - древнегреческий философ Сократ. Характерно, что и царь и ученый имели в виду "современную молодежь" своего времени, то есть до нашей эры. Как видим, несмотря на столь мрачный прогноз по поводу "той" молодежи, мир ухитрился не полететь кувырком в Тартар, а просуществовать еще почти четыре тысячи лет. Часто восклицают - молодежь наше будущее. Это так. Тем более молодые - половина населения Земли, и со счетов такую массу не сбросишь. Поэтому и отношение к молодежи равнозначно отношению к будущему, оно должно быть серьезным, внимательным и уважительным. А какой я вижу будущую молодежь? Или хочу видеть? Прежде всего лучшей, чем мы, иначе это регресс, и, по сути дела, тогда грош нам цена, что мы исхитрились воспитать поколение, недостойное предыдущего. Я вижу молодых, несомненно, знающими, глубоко образованными, честными, благородными и добрыми. По многим статьям они уже нас превзошли - это закономерно, и меня радует, преисполняет гордостью, ибо это лепта нашего поколения. Но настораживает порой потребительское отношение к жизни. Создается впечатление: по воле волн несется судно, нагруженное сокровищами, а команда его в сутолоке будней и мелочей не ведает, куда приткнуться, мечется в сомнениях, где отыскать именно нужную бухту. Почему? Да потому, что для того, кто не знает, куда он плывет, не бывает попутного ветра. Глядишь, в пылу разглагольствований и споров о месте назначения уже растрачено много драгоценностей, зияют пробоины в корпусе, сломаны мачты, оборваны паруса. Хочется надеяться и верить - они найдут свой причал, не превратят окончательно "корабль счастья" в "корабль дураков" Себастьяна Бранта. Таково мое мнение.
Несколько минут все молчали, будто пытаясь осмыслить услышанное. Затем доктор погладил усы и задумчиво произнес:
- Недавно я был свидетелем необычного явления. У меня нет родственников, кроме престарелого отца, человека глубоко и, как мне кажется, искренне и убежденно, но не фанатично, разумеется, верующего. Он принадлежит к сектантам. Правда, это не баптисты, пятидесятники, хлысты, мормоны или еще кто. Их секта особая. Они поклоняются единому богу, причем имени у него нет: его называют просто Бог. Возникла секта лет пять назад, когда ядерный бум вошел в силу и обострилась угроза войны.
- Значит, раньше ее не существовало как религии? - спросил Уваров.
- Нет, - подтвердил Эдерс. - Несколько десятков фермеров, принадлежащих к разным сектам, основали новую. Они продали свое имущество и землю, приобрели в глухом захолустье Запада большой участок. Построили на нем нечто напоминающее то ли монастырь, то ли крепость, а по мне - подобие концентрационного лагеря. Я приехал туда по вызову тяжелобольного отца, доктор вздохнул.
- А как выглядит эта обитель? - поинтересовался Мартин.
Эдерс тряхнул головой, словно отогнал воспоминания об отце, и переспросил:
- Как выглядит?
- Да, - кивнул негр.
- Представьте обширную долину, окаймленную горами, поросшими низкорослыми деревьями и кустарником. В центре поселок, окруженный глубоким рвом с водой, в нем они разводят карпов. Весь участок огорожен металлической десятифутовой высоты сеткой на бетонных столбах, сквозь сетку пропущен ток. Дома двухэтажные, с толстыми стенами, глубоко врытые в землю, как бомбоубежища. Окна и двери узкие, словно бойницы, и герметические - снабжены вентиляцией с соответствующими фильтрами. Из каждого закрытого сооружения независимо от его назначения, обитаемо ли оно или просто служит складом, в общем, из каждого дома - ход в подземелье, по сути дела, там, на десятки футов внизу, расположен еще один городок. В нем электростанция, склады продовольствия и горючего, колодцы, бассейны с водой, больница, жилые помещения, короче - все необходимое для существования населения этих казематов в течение года.
- А почему года? - Грег непонимающе воззрился на Эдерса.
Доктор сделал жест ладонью, будто хотел сказать: подождите, дойдем и до этого, и продолжил:
- У них своя молельня и школа, а также армия. Да-да, самая настоящая. Всех жителей - мужчин, женщин или подростков обучают владеть оружием. В арсенале - базуки, минометы, пулеметы, автоматы и прочее. Руководит обучением пожилой немец, вероятно, из недобитых эсэсовцев.
Принцип их жизни таков: пусть человечество сходит с ума, убивает друг друга - им дела нет. Они спасутся, веря в своего Бога. Однако спасение души не отделяют от существования телесного и заранее об этом позаботились.
- На бога надейся, а сам не плошай? - вставил Уваров.
- Именно, - кивнул Эдерс. - Если произойдет ядерная катастрофа, они спустятся в подполье, где и переждут ее последствия, то есть опасность радиационного облучения - по их подсчетам, на это потребуется полгода-год. - Доктор посмотрел на Грога, тот кивнул, словно сказал, что удовлетворен ответом.
- Соорудили нечто подобное Ноеву ковчегу, но не от потопа, а от пламени, - хмыкнул Уваров.
- Именно, - подтвердил доктор. - Пока же они обрабатывают землю, ведут хозяйство сообща, пополняют запасы всего необходимого. Причем используют самую совершенную сельскохозяйственную технику. Они применяют и химические удобрения, разные там консерванты, гербициды, пестициды и прочие достижения науки.
- Ну а для чего им армия и оружие? - Уваров выжидательно уставился на доктора.
- Для защиты себя и имущества от тех, кто по какой-либо случайности останется в живых и станет скитаться по опустевшей Земле в поисках пропитания. Вы понимаете, не помочь спастись от огня, дать кусок хлеба или глоток воды, а отпугнуть оружием, перегрызть горло и уничтожить. И это не каких-то захватчиков, а своих соотечественников. Сектанты называют себя "те, кто выживет" и фанатично убеждены - так и случится. Руководит ими совет во главе с магистром-настоятелем, избираемым на четыре года. В совет входят по одному представителю от каждой семьи - его выдвигает семья на свое усмотрение. В случае смерти кого-либо имущество переходит в общий фонд. Сектанты не отринули цивилизацию, как большинство их единоверцев, они широко пользуются ее благами: телевидением, радио, кино, а также газом, электричеством и так далее.
- А книги, газеты? - задал вопрос Мартин.
- Есть и то и другое, но лишь те издания, которые разрешает совет. От общества они уединились полностью: не участвуют в выборах, других мероприятиях, работают лишь на своей территории, выходить за ее пределы имеют право только члены совета с разрешения магистра. Это как бы государство в государстве - судьба других сограждан их не касается.
- Но их должны призывать в армию, брать налоги? - поинтересовался Мартин.
- Этого я не могу сказать - был там всего несколько часов и то под неусыпным наблюдением. Люди они молчаливые, во всяком случае, с посторонними в разговоры не вступают, ведут себя настороженно, относятся к чужим подозрительно и с опаской. В общем, не исключено, что мне это показалось с непривычки, народ они замкнутый.
- Как же вы почерпнули столько информации, поделитесь опытом? подмигнул Грег.
- Мне повезло, - улыбнулся Эдерс. - Пользующий отца врач оказался моим однокашником по институту. Он и сообщил.
- Он тоже сектант? - с сомнением спросил Уваров.
- Разумеется. И он и его семья. Замечу, образ их жизни пуританский: строгий сухой закон, запрет на табак и, разумеется, на наркотики. Это я одобряю беспрекословно.
- А как они вступают в брак? В конце концов подобная изоляция приведет к кровосмешению и вырождению? - Профессор выжидательно посмотрел на Эдерса.
- Несомненно. Но мне кажется, над подобной проблемой они не задумывались - считают, до этого не дойдет, ибо думают, планета обречена на гибель в 1990 году. Откуда такая дата? Мне неизвестно. Надеются - все, кроме них, сгорят, а там посмотрим. Лишь бы выжить, а уж воспроизвестись-то сумеем. Сейчас у них запрещено иметь более двух детей. Население, как ни странно, в основном люди средних лет и молодежь, стариков мало. Если человек заболевает неизлечимой болезнью или младенец рождается уродом - умерщвляют. Кладбищ нет - пользуются крематорием, прах усопшего не сохраняется.
- Да-а, - скривился Грег. - Мой знакомый, некто Кинг, тоже стремился к изоляции. Мечтал любыми путями накопить денег и где-нибудь в Океании приобрести островок, куда и уединиться с семьей от мерзостей общества. Думаю, ничего из этого не получится, вспомните французского художника Поля Гогена - он, пытаясь создать мир гармонии человека и природы, искал "землю обетованную", но всюду наталкивался на противоречия. Даже в самые затерянные уголки протянул щупальца спрут наживы и алчности.
- Иллюзии это и слюнявая утопия, - подытожил Уваров. - Никуда от общества не денешься - планета у нас маленькая. Бороться надо, а не бежать. Надо сделать...
- Хе! Как в России? - перебил ехидно доктор.
- Там давно сделали. А вот здесь начинают. Единицы прячутся по норам, а миллионы предпочитают отстаивать свои права, и небезуспешно. Выходят на митинги и демонстрации, и с ними все больше и больше считаются. Войну допустить нельзя.
- Не горячитесь, Миша, - остановил физика Мартин. - Доктор нам образно описал, как группа людей намеревается спастись от атомного смерча. А я вам зачитаю любопытное сообщение, как нечто подобное делается в масштабе страны и не какими-то сектантами, а правительством. Правда, речь идет не о людях, а о некоторых атрибутах культуры и быта. Дабы те, кто появится на ядовитом пепелище после исчезновения жизни на Земле - они это вполне допускают, могли судить, как мы жили. Так вот, французская газета "Матэн" сообщает: правительство ФРГ начало приготовления для того, чтобы сберечь следы нынешней цивилизации на случай ядерной войны. В Шварцвальде близ Фрейбурга в заброшенной шахте на глубине 392 метров спрятано много микрофильмов. На мероприятие затрачено 70 миллионов марок. Эти действия порождают ряд вопросов. Во-первых, если люди будут уничтожены, кто станет смотреть фильмы? Вновь зародившиеся существа или инопланетяне? Во-вторых что смотреть? Тексты Гете, Гейне, Шиллера, Манна, полотна Дюрера или клавиры Вагнера? Ничуть не бывало. Среди прочих документов, таких, как Вестфальский мир 1648 года и 34665 приговоров, вынесенных за много лет германскими судами, документация гитлеровского рейха. Материалы о военных операциях "африканского корпуса" Роммеля, архивы Геббельса и центрального аппарата службы СС. Для чего это понадобится далекому потомку? Мне, например, непонятно. Эти материалы - позор и стыд Германии, а не культурное наследие. Я поддерживаю Мишу и считаю, нечего растрачивать силы на то, чтобы уберегать что-либо или изобретать способ сохранить жизнь от ядерного ужаса. Как гласит, по-моему, персидская пословица: "Если хочешь спасти зерно от мышей, лучше не ломать голову, как подвесить его к потолку, а уничтожить мышей..."
Утром, проводив Эдвина до автомобиля, друзья вернулись за стол.
Грег долго сидел молча, затем вскинул голову и как-то отрешенно стал разглядывать потолок, словно пытался что-то вспомнить. Потом произнес:
- Вчера ночью я долго беседовал и советовался с профессором. Извините, не хотел вас будить, но, - он развел руками, - сейчас обсуждать ничего не станем, будем действовать. Времени у нас не остается. Сегодня же Уваров и Эдерс перебираются в гостиницу и живут там. Мы с Мартином заканчиваем дела здесь и тоже едем в город. Останавливаемся в другом отеле, как станем держать связь, сообщу позже. Потом мы отбываем, а вам берем билеты на самолет, летящий спустя пару дней - билеты перешлем почтой. Прилетев, я начинаю оформлять ваш отъезд, - делаю заявку, готовлю необходимое для вояжа в ЮНЕСКО.
- У кого будут находиться материалы? - озабоченно спросил доктор.
- Здесь следует тоже подстраховаться. - Мартин вопросительно взглянул на Грега.