— ЧК не совсем посторонняя, Гули. Она наша новая подруга... очень simpatico[32]...
— Нам она всем очень нравится и мы принимаем ее как свою.
— Д-да, конечно. Л-ладно. Н-но она н-новенькая, и м-мы все б-б-будем стесняться.
— КТО? Я? С-А-Р-А будет стесняться?! НИКОГДА!
— Но, Сара, может быть, Гули и права! — примирительно сказала Реджина. — Тем не менее, возможно, ЧК тоже права. Мы слишком были поглощены самим ритуалом, чтобы обратить внимание на результат.
Нелли Гвин усомнилась:
— Вот уж не думала, что Дьявол проскользнет тишком, как сопляк, засидевшийся у подружки. Мне казалось, что он появится с помпой, будто щеголь эпохи Регентства, с циничным смехом на устах, в дыму и пламени.
Гретхен ответила с улыбкой, чтс Сатана, наверное, сам выбирает, как ему являться.
— ЧК права, п-р-а-в-а, ПРАВА! Незаметное появление — очень СЦЕНИЧНО!
Ента проворчала, что от еврейских слов сзаду наперед точно можно оглохнуть и ослепнуть.
Двойняшки снова присоединились к большинству:
— ЧК права, Реджина. Мы так захлопотались, что ничего не замечали вокруг. Голосуем за назначение ее наблюдателем.
— Так не получится, Угадай.
— Я Откатай!
— Ну разумеется. Извини, милочка. ЧК должна принять участие в обряде, чтобы нам не было неловко. Но все роли уже распределены.
В напряженном молчании слышно было, как у всех завертелись шестеренки. Внезапно Сара Душерыжка величественно выпрямилась во весь рост, как статуя Правосудия (правда, без повязки на глазах и весов). Гретхен с трудом удержалась от смеха, и Реджина подмигнула ей.
— Дамы, внемлите! ВНЕМЛИТЕ ВСЕ!
— Осторожно с лампой, Сара.
— Я! нашла реш-ше-ени-и-е нашей П!РЮ!Б!Л!Е!М!ЫП
— Не заставляй же нас ждать.
— А ЧЕМ, я вас умоляю, будет Т-Е-А-Т-Р без напряженного 0!Ж!И!Д!А!Н!И!Я? Вот в чем божественная пытка! Но — в сторону. Вот мое решение. Пусть ЧК держит эту (Бр-р!) «Десницу Славы» (Тьфу!) Ну, mesdames, что вы на ЭТО скажете?
Дамы разразились аплодисментами.
— Браво, Сара, — рассмеялась Реджина, — ты нашла ответ. А теперь все — мы должны серьезно и сосредоточенно предаться злу. Пи-девка! Убери со стола. Достань пентакль, свечи и вонизмы. Мы опять станем призывать Дьявола.
Глава 11
— Так нитчефо и не слутчилосс, Гретч?
— Нитчефо.
— Проклятье!
— Не было проклятья. Не было демонического хохота. Не было Сатаны.
Шима скосил на нее глаза и взревел:
— GEWERKSCHAFTSWESEN! OZONHALTIG![33]
— Это еще что за чертовщина?!
— Взрыв сатанинского хохота, как я себе его представляю, — ухмыльнулся он.
— Больше смахивает на либретто, заблудившееся в поисках Рихарда Вагнера. Ты что, в самом деле ожидал, что я смогу рассказать тебе, как нам явился Дьявол?
— Нет, конечно, но я надеялся хоть на какой-то проблеск реальности — например, появление парочки бабуинов вроде тех наших громил, которые захотели бы принять участие в веселье. В этом доме, где Уинифрид Эшли, ошивались какие-нибудь типчики?
— Ни Боже мой, отлично охраняемый Оазис.
— Подмазанные слуги, а?
— Девчонка с кислой физией — единственная прислуга, и она слишком забитая, чтобы решиться принять какое-то предложение.
— Твои пчелки среди прочего жгли это курение от Салема Жгуна — с прометием?
— Угу. Нелли Гвин — твоя сексапилка Ильдефонса Лафферти — все время на меня заговорщицки поглядывала и строила рожи, а Реджина разозлилась, потому что для Нелл — все шуточки и нет в ней должной преданности Люциферу.
— Пчелки как-то воспринимали эту дрянь с Рт?
— Не-а.
— Ты?
— Не-а.
— Может быть, ты мне объяснишь в порядке любезности, как Рт с их чародейной вечеринки попал в скелеты хулиганов?
— С легкостью — отнес наш Голем.
— Он что, там был?
— Нет.
— Как он его раздобыл?
— Неизвестно.
— Как он его унес?