— Тебя все любят, но это уже слишком.
— Или это было тайным посланием?
— Скажи нам.
— Ну как мог к тебе в Оазис попасть слон?
— Тем более ■— к тебе в кровать!
— Глупый малыш!
— Ты же не думал, что сумеешь сам опрокинуть ту цистерну для воды? А? Ведь не сам же по себе!
— Конечно же не думал.
— Тогда чего же ты на самом деле добивался? Может, это был сигнал для ООП?
— Скажи нам, малыш.
— Скажи мамочке.
— Скажи нам.
Шима не откликался. Он плавал в утробе, уткнув голову в колени, обхватив себя руками, совершенно неподвижный.
Субадар Индъдни вздохнул, повернулся и вышел так же тихо, как и вошел. Он отправился во Вторую комнату для допросов. Все в ней было точно таким же, как и в Первой комнате, за исключением того, что тихие голоса звучали по-отечески, а в пластиковой утробе был другой обитатель — Гретхен Нунн.
— Мы любим тебя, детка.
— Весь мир тебя любит.
— Как тебе хорошо, как тепло, как безопасно!
— Вот ты нам все и расскажешь.
— Можешь все рассказать папочке.
— Ты ведь знаешь, мы любим игрушки.
— И они нас любят.
— Так что ты пыталась сделать в той игрушечной лавке?
— Что, тащатся теперь от какой-то новой дури, а мы не знаем?
— Скажи нам, детка.
— Расскажи папочке.
— Ты себя дурно вела в музее.
— Папочка тебе тысячу раз наказывал не трогать то, что не твое.
— Так зачем ты это сделала?
— Малышка, ты знаешь, что у тебя расцветка, которая не годится для татуировки.
— Ну, так что тебе было нужно? Тот мужик — толкач?
— Ты же знаешь, что бесполезно пытаться завести плакат.
— Да ему это и не надо.
— Так зачем стараться?
— А может быть, ты подавала тайный знак неизвестному лицу... или лицам?
— Скажи папочке.
— С чего ты взяла, что способна спеть главную партию в той опере?
— Или у тебя зуб на Армию Оледенения?
— Ты же знаешь наверняка, что нам нужно чем больше духов — тем лучше?
— Так зачем перекрывать их источник?
— Или у тебя зуб на «ффф»? Скажи, почему?
— Какая у нас девочка славная, какая умница — разукрасила к Рождеству всю площадку для запуска ракет!
— Только вот рождественские цвета больше не красное с зеленым.
— Теперь принято черное с белым. Что ты имеешь против черного цвета?
— Ты сама черная? Ты этого стыдишься?
— Почему ты не дала этому чудику нагнать себя в супермаркете?
— Раньше-то ты ему все давала.
— А почему не в этот раз? Скажи нам.
— Скажи папочке.
— Скажи, что ты имеешь против звездных сапфиров?