— Не могли бы вы уточнить, мадам?
— Одна из них — что я не могу разделаться с Голе- мом, сев и помолившись. Я... Мне хочется... необходимо загнать его до смерти.
— Погодите, Индъдни, — вмешался Шима. — Я, кажется, понимаю, к чему она клонит. Ты хочешь отправиться в прометиевый Фазма-мир, а оборудование батисферы поможет тебе держать с нами связь? Так?
— Да, но не я. Кто-то более подходящий. Ты можешь связать наблюдателя с нейтральными датчиками, Блэз, и мы будем получать всю картину в реальном времени.
— Это мысль! — загорелся Шима. — Чертовски дельная мысль, будь я проклят! Так мы все узнаем наверняка.
— Но кто же больше подойдет, чем вы, мадам? — осведомился Индъдни. — Вы необычайно одарены для такой задачи, и вы уже имели с ней дело.
—
— Могу ли я расшифровать свои ощущения от происходящего в моей уважаемой коллеге? — спросил Жгун.
— Бога ради.
— Она хочет наблюдателя столь утонченного, столь изощренного, обладающего такими мощными эмоциональными ресурсами, что его не одолеть фантомам Фазма-мира, которые лишили ее равновесия. Настолько стойкого, чтобы им противостоять. Настолько владеющего собой, чтобы беспристрастно сообщать о происходящем. Но и достаточно знакомого с мистикой, чтобы понять потустороннее.
Гретхен открыла рот от изумления.
— И все это вы прочли по моей соме?
— Не только. Многое вы открыли мне, когда мы болтали на пути в Оазис.
— Вседержитель! — в отчаянии воззвал Индъдни. — Где же мы найдем такое совершенство? Существует ли этот идеал?
— Да, субадар.
— Но где?
Жгун обратился к Гретхен:
— Скажите ему, прошу вас.
| i |
— Хорошо, — ответила она и открытым взглядом посмотрела прямо в лицо Индъдни. — Это вы.
Глава 20
«Драга III» была ошвартована у причала Океанографического Института в гавани Сэнди-Хук. На форпике траулера покоилась батисфера, внутри которой, опутанный нейтральными датчиками, как когда-то Гретхен, сидел Индъдни. Было одно существенное отличие: на его гортани пристроили датчик, чтобы он мог говорить — если ему удастся хоть что-нибудь произнести в Фазма- мире.
Шима сделал Индъдни укол гидрида прометия, дважды хлопнул его по плечу и выбрался из батисферы. Захлопнул люк, закрутил затворы и бегом кИнулся в кабину наблюдения, где ждала Гретхен. Нетерпеливо кивнул ей, включил приборы и пробежался глазами по шкалам.
— Все в рабочем положении, — буркнул он.
Батисфера была всего метрах в тридцати от кабины,
но если мерять по кабелю, соединявшему их с субада- ром (да еще пропущенному через лебедку), то получалась добрая миля. Шима взял микрофон связи с батисферой и стал ждать. СалемЖгун мог бы сообщить о нем: «Пульс и дыхание учащенные. Мышцы напряжены».
Об Индъдни этого сказать было никак нельзя.
Через некоторое время в репродукторе кабины управления раздался спокойный голос:
— Вы слышите меня, доктор?
— Громко и четко, Индъдни.
— Госпожа Нунн, вы все еще там?
— Да, субадар.
—
— Это весьма интересно. В отличие от вас обоих я попал не во тьму, как было по вашим рассказам, а в белизну. Прометий, очевидно, действует индивидуально.
— Вы уверены, что белизна — это не сенсорное эхо?
— Совершенно уверен, доктор.
— Тогда наркотик действует на психику, а не на сому, субадар, — сказала Гретхен, — а тут мы все разные. Похоже, что вы можете поддерживать связь с реальным миром из Фазма-мира. Мы с Блэзом этого не могли.
— Согласен, госпожа Нунн. Все телесные оболочки, по сути, почти одинаковы, иначе медицина так и не выбралась бы из средневековья. Однако нет двух существ с одинаковой психикой. Очень интересно узнать, если когда-нибудь научатся получать людские клоны, то будут ли сами личности такими же идентичными, как тела?
(«Ну у этого парня и выдержка, Гретхен».)
(«Так поэтому я и хотела, чтобы он туда слетал».)
— Ничего кроме белизны, доктор, — продолжал сообщать Индъдни. — но я спокойно жду. Есть индийская пословица: «Это произойдет наверняка, потому что это невероятно». Я... погодите, пожалуйста. Что-то начинает проявляться.
—
й$ к
— О да! Поразительно. Я воспринимаю поведение частиц этого Фазма-мира. Мне также очень приятно сообщить, что я был прав. Сторукий монстр, весьма вероятно, начинает поиск на самой верхней границе электромагнитного спектра. Возможно, что его Ид сильно тяготеет к источникам высокой энергии...
— Я воспринимаю Наш-мир... верхушку айсберга, как вы его назвали, госпожа Нунн... сквозь восприятия, порожденные Ид-миром. Очень причудливое зрелище, мягко говоря, и завораживающее. Помните эту строчку из Роберта Бернса: «О дай нам власть себя увидеть так, как другие видят нас...»? Прошу извинить мой существенно неуклюжий шотландский выговор. Вы дали мне власть, доктор Шима и госпожа Нунн, и я тысячекратно благодарен вам.
(«Он так чертовски цивилизован!»)
— А, теперь Ид-мир начинет просматривать бесформенные образы из Наше-мира. Мое предположение, что прощупывание Фазмы идет вниз по шкале спектра к... к чему бы, доктор?
— Все еще потоки частиц, Индъдни. Возможно, гамма-лучевая часть спектра. Жесткое рентгеновское излучение. Длиной примерно десять в минус восьмой сантиметров.
— Как вы думаете, субадар, что это — восприятие Голема?
— Весьма вероятно, госпожа Нунн. Мы чрезвычайно с ним после наших предыдущих столкновений, хотя пока что я не могу сказать наверное.
— Вы, как всегда, непогрешимы, доктор. Обитатели нашей верхушки айсберга демонстрируют мне свои рентгеновские отпечатки...