— Совершенно верно,— отозвался Сарь,— это мы.
— И два человека. Виталий Виноградов и Сева Щуплов,— сказал бас тоном человека, встретившегося с близкими друзьями.
— Да,— робко ответил я, опережая Сысои- ча.— А мы знакомы?
— Не думаю. Судя по вашим аурам и мыслям, какие сейчас витают вокруг и около, вы пришли по важному делу.
— Совершенно верно, Миша,— сказал Сарь.— Мне кажется, если ты откроешь и впустишь нас, мы сможем поговорить о причинах, побудивших нас прийти к тебе.
— Давайте не будем торопиться. Рассудим так. Раз вы пришли по делу, значит, для меня открываются широкие перспективы для очередного внеурочного заработка. Верно? Тогда сначала поговорим о цене.
Яркула громко поперхнулся.
— О цене,— невозмутимо повторил бас из-за двери.— Не могу же я оказывать услуги населению бесплатно?
— Как тебе сказать...— начал было граф, но Сысоич его перебил:
— В наше время никто не работает бесплатно, Миша. Впусти нас, и мы договоримся.
— Сначала деньги.
— Сначала мы хотим зайти.
— Деньги.
— Подумай сам, Миша, не впустишь — не будет денег.
За дверью возникла глубокая, почти ощутимая пауза.
— Покажите, сколько предлагаете,— сказал Миша через некоторое время.
Капица извлекла на свет толстенную пачку зеленых банкнот и поднесла их к глазку. У меня при виде такого огромного количества денег отвисла челюсть.
— Чуть подальше, пожалуйста,— попросил бас.— А они всамделишные?
— Самые что ни на есть,— ответил Сысоич,— даже с порядковым номером в левом нижнем углу.
— Ага. И сколько там?
Сысоич назвал цифру с восемью нулями. Такую сумму целиком (да и частями) мне не доводилось видеть ни разу в жизни. Пришлось приложить максимум душевных усилий, чтобы не выхватить пачку из старушечьих рук и не ринуться прочь, в темноту, по лестнице.
— Вот, помню, несколько месяцев назад один мой знакомый — не совсем близкий, но достаточно для того, чтобы одалживать у него мелочь на телефон,— тоже приволок в свою комнату энную сумму денег,— заговорил Миша Кретче- тов.— Жил Дедок Бесноватый, а именно так его звали, вы, граф, наверное, его знаете...
Яркула неуверенно кивнул. Судя по всему, он тщетно пытался вспомнить, о ком идет речь. А чревовещательный бас самозабвенно продолжал:
— Жил он в то время, как я уже говорил, на втором этаже замка Тьмы в третьей слева от лестницы комнате. Во второй обитал сумасшедший изобретатель карманных монстров Сашкен Штейн, уж не знаю, за какие заслуги его вообще в замок пустили, а первая комната пустовала. Она и сейчас пустует, потому что лет пять назад там жило одно существо, видом и запахом своим напоминающее... мм... как бы это помягче сказать... в общем, воняло на втором этаже страшно. После того как хозяева Замка, Жен и Свет Тьмы, с помощью пяти флаконов дихлофоса выкурили существо, а потом и вовсе сдали его в психиатрическую больницу имени доктора Сивухи, запах из комнаты ничуть не выветрился, а, наоборот, стал гуще и по ночам, приобретая незамысловатые, но чудовищные формы, летал по замку, пугая своим видом и зловонием всех его обитателей. Поговаривают, что после одной такой прогулки от удушья скончались шестнадцать мелких Женовых родственников (я вздрогнул), еще семьдесят четыре пропали без вести, а троих нашли — где бы вы думали?
— Миша, мы по чрезвычайно важному делу,— мрачно вставил Сарь.
— ...в колодце! — объявил бас.— У вас срочное?
— Самое срочное,— сказал граф Яркула.
— Ладно, я в самом деле немного заговорился,— сказал бас,— Как раз на днях решил надиктовать на диктофон свои мемуары, вот и затянулся в дело по самые уши.
Дверь со скрипом отворилась.
— В зал, пожалуйста,— громко сказал бас с потолка. Я, уверенный, что там находится динамик, посмотрел наверх, но там был белый потолок и одинокая, но яркая лампочка.
— Странно,— пробормотал Сева за моей спиной.
Хотя, с другой стороны, чего это я так удивляюсь? Со вчерашнего вечера столько вокруг происходит, что пора бы уже привыкнуть. Наверняка хозяин квартиры обладает даром перемещения голоса или является каким-нибудь редким видом инопланетного микроба. А еще что там Сарь говорил насчет чревовещателя?
Бросив последний взгляд на потолок, я последовал за остальными в зал. Минуя кухню, увидел, что она совершенно пуста, за исключением казенного крана, одиноко торчавшего из стены, и газовой плиты BOSH. В зале было так же «темно, и тихо, и уныло», как говаривал один детский поэт. Шесть стульев подпирали стены, и одна табуретка стояла посередине. Не было даже обоев — голые бетонные стены, обклеенные газетами, и лампочка, как в коридоре и на лестничном пролете. Это укрепило меня в предположении, что странный Миша Кретчетов добровольный отшельник, лишивший себя почти всех земных благ. Присаживаясь на стул, я спросил у Яркулы шепотом, что все это значит.
— Никто не знает, кто такой Миша Кретчетов на самом деле,— подумав, ответил граф.— Его никто и никогда не видел. Только этот голос, возникающий везде и когда угодно. Отсюда и называют его чревовещательным.
— Тогда откуда Сысоич узнал, что Миша здесь?
— Вот у Сысоича и спроси.
— Сколько раз повторять?! Не у Сысоича, а у Саря Сысоевича! Устаю повторять, марципаны! — гневно заметила голова.— Хотите, чтоб я вас скормил клубням?
— Отнюдь! — ответил Сева, бледный как простыня.
В разгорающийся спор влез бас Миши Крет- четова:
— Итак, собравшиеся. Рискну предположить, что все вы пришли сюда, чтобы узнать, где искать энергетического носителя, а попросту— тело Саря.
— Ого! Это твое знаменитое предсказание?— восхищенно спросил Ирдик.
— Нет. Просто совсем недавно, минут пять назад, ко мне приходил кое-кто еще, интересуясь тем же вопросом.
— Треб? — выпалил Яркула, серея. Причем это превращение произошло не только с ним самим, но и с его пиджаком и со стулом, на котором он сидел. А ботинки графа отчего-то сделались ярко-малиновыми.
— Что еще за Треб? Нет, ко мне приходили три картофеля в личинах пожилых людей. Отпетые негодяи, скажу я вам. Таких негодяев я встречал разве что в Трансервисе, когда прилетал туда на охоту. Это произошло прошлой весной. Снега лежали долго и все никак не хотели таять, а когда сошли, около замка Транс- ервис был найден промерзший насквозь вампир по имени Голова. Граф Яркула должен помнить эту удивительнейшую историю, ведь он там живет. Еще в декабре Голова вышел за дровами и пропал. Вернее — исчез. Когда же весной Голову нашли и притащили в замок, решено было отпаивать его кровью, но крови не было, и растирали водкой и уксусом. Первое к тому же заливали внутрь, поэтому очнувшийся вампир оказался чрезвычайно пьян и...
— Зачем ты их впустил, раз они такие негодяи? — перебил Сысоич.
Яркула к тому времени вновь приобрел свой обычный цвет, только ботинки продолжали сиять малиновым цветом.
— Негодяи они, может, отпетые, но я всегда прислушиваюсь к голосу своих шести сердец.
— А разве у тебя их не восемь? — удивился джинн.
— Восемь. Но два из них не умеют разговаривать,— пояснил бас Миши с потолка,— А сердца всегда советуют мне брать деньги. Вот, помню, холодным летом пятьдесят третьего...