Следующие два холма, Гвардейский и Магический, почти примыкавших к Королевскому, делили между собой королевские гвардейцы и маги. Два других холма занимали особняки очень знатных семейств, чьи представители имели счастье располагаться на генеалогическом древе на одну ступень ниже королевской семьи и ее ближайших родственников – младшая, южная ветвь Керсалов, была очень влиятельна и многочисленна. На меньшем по размеру холме, но ближе расположенном к дворцу Керсала, обитали более знатные семейства, оставляя менее родовитым родственникам холм, имевший в народе нехорошую славу – поговаривали, что в древности здесь казнили преступников.
Последний, седьмой холм, самый маленький и практически плоский занимали жилища людей, когда-то оказавших неоценимые услуги королевству. Дома здесь не передавались по наследству, а возвращались к королевской казне после смерти их верных короне владельцев.
Все холмы связывали между собой очень широкие дороги, где спокойно могли разъехаться четыре экипажа. Хорошо спроектированная система водостока работала даже в самый сильный дождь.
Четыре моста – Купеческий, Ремесленный, Рыночный и Урманский соединяли Семихолмье с остальными частями города. Последний из них, перекинувшийся через широко раскинувшуюся и медленную реку, вел в загородные имения аристократов и богачей и дальше шел на восток – в Урман, некогда крупнейшую и богатейшую провинцию империи.
Погуляв часа полтора Мерги купил у торговца два пирожка с мясом, присел на скамейку в небольшом парке и рассматривая прохожих, продолжил размышлять как достать тысячу ларрисов.
«Занять огромную сумму денег не стоит даже пытаться – такие суммы ссужают только аристократам, магам и богатым купцам», – подумал авантюрист, медленно пережевывая мясо. «Последним и то не всегда. Поэтому прибегнем к воровству. Аристократы, маги и крупные купцы отпадают сразу – остаются торговцы и купцы средней руки и, быть может, целители».
Величина суммы, требуемой гильдией бездельников, делало и это предприятие чрезвычайно рискованным. Тысячу золотых люди не носят с собой, а хранят в крепких сундуках под защитой магии в доме, окруженном крепким забором и имеющем защитные заклинания. Поэтому следовало и самим запастись магическими кристаллами и тем самым постараться уменьшить риск отъема чужого золота.
Бросив крошки стоявшему рядом пестрому голубю и, не заметив соглядатаев из гильдии нищих, Мерги направился в южную часть города, где обычно селились купцы, торговцы, зажиточные ремесленники и не слишком сильные маги. Впрочем, лезть к магам или ремесленникам Мерги не собирался. К первым – потому что это было глупо и смертельно опасно, а вторые вряд ли держали дома такие огромные суммы. Оставались богатые торговцы.
«В крайнем случае, если не удастся достать тысячу в городе, поищу виллу за городом», – подумал Мерги, рассматривая богатые лавки, расположенные на первых этажах торговцев и купцов – земля в столице стоила дорого, особенно в черте первого вала.
В многочисленных мастерских кипела работа – труженики создавали истинное богатство города, которое успешно проматывалось в западной его части. Стук молотков, запах кожи, дерева, звук вращающихся кругов гончаров и токарных станков с ножным приводом сопровождали главу авантюристов до границы с торговыми кварталами, и напоминая о молодости, проведенной за дратвой и шилом. В ремесленных кварталах было мало праздношатающихся, которые предпочитали торговые кварталы южной части города и кичащиеся богатством западные. Мерги невольно ускорил шаг, стараясь быстрее выйти к границе ремесленных кварталов.
Торговые кварталы находились главным образом рядом с главными воротами столицы. Наиболее богатые и престижные располагались у Западных ворот, откуда выходил тракт в Урдалан, и тянулись до границы с кварталами, где обосновались богачи, мелкие аристократы, жрецы и сильные маги.
Чистые прямые улицы, трехэтажные дома из красного кирпича и светильники через каждые пятьдесят шагов были визитной карточкой этих богатых, престижных и безопасных районов столицы. В самых престижных кварталах купцов фонари располагались через двадцать шагов – забота о собственной безопасности и сохранность товара ценилась купцами выше всего. Здесь же располагались храмы Киргала и Рипуза – бога торговли и покровителя путешественников…
Идя по улицам столицы, сапожник рассматривал лавки, мысленно прикидывая, как сподручнее в них залезть.
Пропустив карету вельможу в сопровождении всадников – телохранителей, который как заведено у их братии, куда-то сильно опаздывал, Мерги продолжил свой путь и, заметив лавку, продающую инструмент для мастеров, купил нехитрый инструмент сапожника: холщовую сумку, дратву, пару шил, иголок, катушку крепких ниток и рыбий клей. Вскоре сапожник вышел на длинную улицу ювелиров и золотых дел мастеров.
Улица, облюбованная мастерами драгоценных камней и металлов, была уже ранним утром полита водой, крепкие кирпичные двух – и трехэтажные дома были ограждены коваными воротами и высокими прутьями, за которыми начинались густые заросли южнобератского игольчатого кустарника, широко использовавшегося для защиты от воров и любопытных взглядов.
Аккуратные и крепкие лавки с табличками “Изготовление золотых украшений на заказ”, “Кольца, броши, браслеты для дам”, ”Мастер Гварт – лучшие кольца Сар Берата” гарантировали любому обладателю тугого кошелька, что без нужного ему украшения он не уйдет.
На улице было много прохожих, которые, как и Мерги, разглядывали богатые дома. Редко кто из прохожих заходил в лавки ювелиров. Сапожник шел с беззаботной улыбкой и насвистывал почти забытую песенку. Его взгляд скользил по домам ювелиров, выискивая слабые места в обороне денежных мешков. Последних, к своему сожалению, сапожник не увидел.
С обоих концов улицу охраняли по четыре дюжих стражников с короткими мечами на поясах и двое с алебардами. Они внимательно осматривали каждого прохожего – непыльная работа заключалась в поимке воров и предупреждении нападения особо наглых грабителей.
Впрочем, Мерги сильно сомневался в том, что грабители живыми уйдут из лавки с камнями – на этот случай имелось немало защитных заклинаний, разработанных еще в древности на любой вкус и кошелек: от простейших, оповещающих хозяев и стражу громким звуком о проникновении в лавку и убивающих любого, чья загребущая рука пересечет невидимую охранную границу около особо дорогих и редких камней. Последнее заклинание использовалось очень редко и авантюрист смело мог надеяться что его, если он выберет жертвой какого-нибудь местного ювелира, не встретит – гораздо дешевле было нанять дюжину наемников из гильдии охранников.
«Ювелиры отпадают», – подумал глава авантюристов и пошел на улицу серебряных дел мастеров. Подувший ветерок донес слабый аромат кальдара – улица купцов пряностями была неподалеку.
Здесь дома были поскромнее, охраны на улице видно не было – мастера предпочитали менее дорогую и заметную защиту, полагаясь больше на хитроумные замки и крепкие кулаки своих подмастерьев.
Улица была оживленной – все же золотые украшения и драгоценные камни далеко не всем по карману, а купить серебряное кольцо возлюбленной или любовнице мог позволить себе практически каждый, тем более мастера изготавливали кольца из принесенных клиентами золотых и серебряных монет.
Мерги с сожалением признал, что несмотря на несколько лавок, которые ему приглянулись, лезть в них было бы неразумно – близость улиц ювелиров и торговцев пряностями гарантировали внимание и усердие как городской стражи так и нанятой охраны. «Придется поискать лавку с более скромными соседями», – подумал сапожник и вытер со лба пот – яркое осеннее солнце светило по летнему тепло .
Солнце уже перевалило за полдень и на улицах возросло количество продавцов еды и холодного кваса, которые быстро разбирали проголодавшие прохожие. Авантюрист решил утолить голод и купил два пирожка с капустой и большую кружку кваса. Не спеша проглотив скромный обед, Мерги решил взглянуть как охраняют свои лавки на соседней улице, где продавали и обманывали покупателей торговцы заморских притираний, благовоний и редких масел.
К вечеру уставший сапожник медленно возвращался к дому гильдии нищих – он осмотрел большинство лавок восточных кварталов, побывал на улицах торговцев вином и дорогой одежды, успел даже осмотреть лавки немногословных и очень гордых продавцов редкостей, древних реликвий и манускриптов. Итог был неутешительным – везде были крепкие двери, здоровые и бдительные охранники, а то и злющие сторожевые псы, готовые разодрать любого воришку, покусившегося на имущество хозяина. А близость Восточных ворот, из которых начинался дангарский тракт, по которому с восхода до заката непрерывно двигались караваны и путники, и расположенный рядом квартал разбогатевших на торговле и обмане купцов, делала предприятие очень опасным – вокруг средоточия денег, словно мухи, ходили наряды стражников, рыскающих в надежде получить награду от местных торговцев за поимку воров и грабителей. Пять золотых в прекрасной дали их мечты делали их внимательными к прохожим и заставляли не сидеть на месте.
«Придется более тщательно выбирать мецената», – подумал Мерги, входя в ворота с изображением протянутой руки. «Завтра поищу в северных районах – урманский тракт победнее, да и стражников поменьше».
***
Вилт и Тейрам в сопровождении Медяка – добровольного гида и по совместительству соглядатая Инбалта, отправились в квартал целителей.
Широкие чистые улицы с широкими каменными тротуарами уже заполнял народ: торговцы, подмастерья, слуги… Рабочий люд начал зарабатывать в поте лица себе и своей семье деньги на существование.
– Красивый город, – сказал с восхищением пращник, когда троица проходила мимо большого фонтана на площади Верного поэта. – И чистый.
– А то! – гордо сказал Медяк. – Гильдия уборщиков с рассвета начинает работать. Наш город самый чистый в Линмаре! Не то, что грязные и вонючие улочки Дангары и Урдалана.
Три статуи – двухметрового короля, чуть пониже ростом поэта и низкого убийцы скривившего рот в оскале находилась в центре, а вокруг них извергались десятки струи на большую высоту чистейшей воды.
– Кто это? – поинтересовался Вилт, ткнув пальцем в низкорослого убийцу с уродливым лицом, который пытался зарезать неведомого монарха.
– Один поганец, который три века назад пытался убить Бурадата Второго, – ответил словоохотливый нищий продолжая идти.
– И как – ему это удалось? – спросил Тейрам.
– Разве не видишь – лучший придворный поэт пожертвовал собой и защитил нашего короля!
– И когда он стал лучшим поэтом – при жизни или после? – цинично спросил лекарь.
Медяк рассмеялся:
– Таких подробностей я не знаю!
– Ну и рожа у этого убийцы! – заметил Вилт, рассматривая малоприятное лицо обладателя далеко выдающейся вперед челюсти, огромных ушей и свернутого на бок носа, и тут же авторитетно добавил: – C таким ростом ему не стоило убивать короля – тот просто гигант! Шансов у него не было никаких, даже окажись рядом задница Киргала!
– А ты что хотел, чтобы у убийцы были тонкие благородные черты лица? – заржал Медяк.
– А где именно хотели убить короля? – поинтересовался Тейрам, вспомнив собственное недавнее покушение на фаворита урманского короля.
– Во дворце, во время пирушки.
– И кто же пропустил такого выродка во дворец? – изумился Вилт. – На месте охраны я его прибил бы на месте – за квартал видна его профессия.
– Скорее всего, убийца не был таким уродом, как его изобразил скульптор, – заметил пращник.
– Наверняка, – рассмеялся Вилт и добавил, – в Урмане с такой рожей ко дворцу точно бы не подпустили. Здешняя охрана наверняка состояла из недотеп и деревенщин.
– Сам ты деревенщина! – ощерился Медяк, которому стало обидно, что житель бывшей провинции империи смеет давать нелестную оценку цвету бератской армии. – Королей уже тысячу лет охраняют лучшие гвардейцы. И не тебе говорить, что они недотепы!
– Ладно! Пусть короля охраняет лучшая охрана Линмары! – примирительно сказал Вилт, который не ожидал такой бурной реакции на безобидную реплику. И не сдержавшись, добавил. – Но такого урода даже я близко к себе не подпустил бы!
Медяк опять вскипел и хотел сказать что-то резкое, но вмешался Тейрам: