Увидев трех разъяренных здоровяков с обнаженными клинками стражники ощетинились алебардами.
Друзья резво обежали хранителей городской собственности и правопорядка и помчались из последних сил дальше. Пропустив два проулка пращник и лекарь нырнули в третий, где раздавались веселые голоса и громкий смех подмастерьев, вышедших после ужина на свежий ветерок поговорить с соседями.
Миновав колючую изгородь очередного дома друзья нырнули в неосвещенный переулок и через полминуты очутились в соседнем квартале хлебопекарей, воздух которого нес собой ароматы хлеба и запахи корицы.
– Я больше не могу! – прохрипел коротышка, останавливаясь. Тяжело дышащий Тейрам молча схватил коротышку за руку и побежал дальше – отдыхать у ларморцев он не имел никакого желания. Добротные дома пекарей сменились небольшой площадью с фонтаном и беломраморной статуей какого-то героя или придворного.
Лишь оказавшись в парке юго-западного района друзья повалились в траву и добрые пятнадцать минут приходили в себя.
– Воды! – прохрипел лекарь, едва обрел способность связно говорить.
Тейрам сел и оглянувшись увидел недалеко небольшой питьевой бассейн из которого пили воду прогуливающиеся днем люди.
– Вода! – пращник вскочил и из последних сил пошел к белеющему в темноте оазису. Вилт со стоном последовал за другом.
Перегнувшись через бортик бассейна Вилт зачерпнул ладонями воду и стал жадно утолять жажду. Тейрам, оглянувшись и не заметив ни одного человека последовал примеру друга.
– Я сейчас лопну! – пожаловался коротышка, тяжело дыша.
– Идем домой! Ларморцы нас потеряли, но нужно уйти как можно дальше.
Вилт, кляня тупоголовых и злобных лазурных стражей неспешно пошел вглубь парка ведший через мост на правый берег Сар Берата, где находилась резиденция Инбалта.
***
Гваул влетел в таверну, в которой исчезли убийцы, и увидел мрачного здоровяка с дубинкой у дальней двери, который поигрывая дубинкой решительно направился к нему.
– Где они? – рявкнул ларморец.
Владелец таверны мгновенно сообразил, что житель соседнего королевства никак не может быть городским стражником и двое мерзавцев просто спасали свои шкуры, ткнул толстым пальцем в сторону дубовой двери и буркнул:
– Если догонишь их – врежь от меня хорошенько этим обманщикам.
Вбежавшие еще двое ларморцев – жилистый парень в темно-синем плаще и карлик со злобной улыбкой в таком же плаще, без слов побежали за начальником, который метнулся пользовавшейся сегодня вечером такой популярностью двери.
Обнажив кинжал, разъяренный Гваул и его подчиненные через несколько мгновений очутились на соседней улочке и услышав впереди чей-то топот, рванулись в погоню – в том, что это были урманцы начальник преследователей не сомневался.
Крепкий Тумак – сын ткача, здоровый бугай без капли милосердия и не знающий что такое совесть и честный труд, решил сегодня выйти на “работу” пораньше – последние деньги он спустил вчера в кости, а его подружка – известная своей красотой и стервозностью уличная девка Марьята, требовала бератулы на новое платье и магический амулет для сохранения молодости, который она видела накануне на рынке у дангарского купца. Всего за три золотых! И хотя Тумак не сомневался, что амулет не мог вернуть даже прошедшее мгновение, деваться было некуда. К тому же скоро начинались скачки на ипподроме и надо было быть круглым дураком, чтобы не поставить на Скорохода – громадного черного жеребца гильдии ювелиров. Хотя бы пять золотых.
Так что острая нужда заставила Тумака спрятаться в густых зарослях рядом с улочкой поворачивающей в квартал медников. Ночью здесь иногда ходили подмастерья и прохожие, пытавшиеся сократить путь до безопасного домашнего очага. Громила приготовил кистень и стал ждать когда полностью стемнеет и сократится число прохожих. Место для Тумака было знакомое и он все продумал: обеспамятевших от кистеня он быстро затаскивал в кусты, изымал все ценности и ждал следующую жертву.
Убрик – карлик с будто приклеенной злобной ухмылкой, заставляющей мирных горожан шарахаться и обходить его стороной, при рождении получил от богов три дара: скорость и выносливость боевого пса, очень слабый магический дар, которым он перед товарищами постоянно хвастался, и, наконец, желание мучить людей. Как можно сильнее. Все три качества вот уже двенадцать лет исправно служили на благо ларморской короне: первый дар помогал карлику ловить преступников, посягнувших на главный секрет Лармора, второй – огненный шарик размером с вишню, нагонял страх, а третий успешно развязывал пойманным языки.
Единственное, что мешало карьерному росту Убрика, так это чрезмерное развитый третий дар богов. Имрат, главный страж Южного тракта, считал, что выродок Турула, любивший пытать без меры контрабандистов, а также хватать подозрительных, на его взгляд, путников и тащить их в подвал крепости Лазурной стражи, непременно принесет Лармору в его, Имрата, лице неприятности – среди замученных рано или поздно попадется влиятельный человек, увечья и смерть которого могут серьезно осложнить ему жизнь.
Печальный опыт уже имелся: едва стоило Имрату в прошлом году отлучиться по делам на три дня в Сар Берат, когда начинались скачки на императорском ипподроме, как мерзавец задержал урманского путешественника и запытал беднягу требуя назвать своих сообщников по контрабанде лазури. Хвала богам, урманец был безродным и никто его не искал. Убрик по возвращению сразу же лишился поста Старшего стражника и опять стал обычным. Впрочем, он был не слишком огорчен – его третий дар требовался достаточно часто…
Поэтому узнав о смерти Лазурного стража в столице Берата, Имрат возблагодарил богов и включил ненавистного ему карлика в состав отряда Гваула – с глаз долой.
Карлик, как и его коллеги не стал сражаться с городскими балбесами с алебардами, а свернул в сторону и вскоре очутился в темном переулке, в котором исчезли урманцы, оскалясь в самой злобной своей улыбке – настроение у него было хорошим. Болван Гваул упустил преступников и теперь только он, Убрик, будет единственным, поймавшим негодяев… Главное, настигнуть и оглушить мерзавцев, убивших безвестного товарища (хотя надо быть полным идиотом, чтобы позволить себя зарезать в клоповнике двум урманцам). А потом он побалуется – никто не скажет ему ни слова…
Остановившись на углу карлик осторожно высунулся – кроме трепетавших на ветерке ветвей густых кустарников никого не было видно. Но вот вдруг несколько веток заколыхались не в такт с соседками. Убрик злобно ухмыльнулся и на всякий случай вытащил кинжал – оглушал он обычно своими громадными кулачищами и начал красться к видневшимся недалеко зарослям.
Тумак, пропустив шумную компанию учеников гильдии гончаров и здоровяка в одежде кузнеца, начинал терять терпение: похоже ночка выдалась неудачная. Все потенциальные жертвы вдруг решили идти с приятелями или обладали внушительными габаритами.
Вот опять показалась веселая и немного пьяная толпа учеников гильдии мясников. Выругавшись и от души пожелав подмастерьям провалиться к Турулу, а еще лучше попасть под руку пьяному магу, Тумак насторожился – послышались одинокие шаги неизвестного путника идущего в квартал медников. Приготовив кистень грабитель замер в напряжении. И чуть не выругался с досады – путник был на полторы головы выше и шире в плечах. Уже решив рискнуть воткнуть в первого “клиента” дангарский кинжал Тумак замер с поднятой рукой – в не спеша шедшем незнакомце он узнал Гавара, племянника главы гильдии мясников и лучшего друга главного жреца местного храма бога смерти, обслуживающего умерших ремесленников. Меньше всего Тумак желал появления у себя во врагах жреца Турула, славившегося злопамятностью. Жрец вполне мог прибегнуть к магам и выяснить кто убил его друга. Да что там маги – любой знающий человек будет рад оказать жрецу Турулу услуги и намекнуть, что знает одного парня, часто ныряющего в кусты на углу кварталов медников и мясников…
Немного погодя вновь послышался топот и чье-то дыхание как у лошади, скакавшей галопом почти час. Опытный Тумак загодя услышал и второго человека… Едва мимо промчались коротышка и какой-то парень, беспутный ткач выругался:
– Что за день такой! Не иначе кто-то недобро посмотрел на меня! – У Тумакам мелькнула мысль отложить заработок на завтрашнюю ночь, а утром сходить в храм Киргала и пожертвовать хотя бы двадцать медяков – отец давно уже не давал своему старшему сыну даже медяка. Ужин, постель и немой укор в глазах – вот все доставалось ему у домашнего очага… Впрочем, и бывал дома он изредка, пропадая в притонах с такими же как он…
Буквально через полминуты чуткое ухо Тумака уловило чей-то торопливый бег, замерший у угла. Тумак приготовил кистень. Сердце отчего-то встревожившегося грабителя екнуло и по спине покатился горячий пот. Не зная, почему незнакомец медлит, ткач решил сменить надежный кистень на кинжал – на всякий случай. В волнении он не обратил внимание, что задел плечом несколько веток…
Карлик метнулся рысью к кустам и со всех сил махнул кулаком в голову темной тени. Тень вскрикнула и взмахнула рукой.
– Сейчас провалишься к Турулу!
Убрик едва успел уклониться от просвистевшего рядом с горлом ножа – и выругался – соперник оказался неожиданно проворнее обычных контрабандистов. Шагнув назад и, выхватив короткий меч, лазурный страж быстро присел и ловко ударил по ногам проклятого урманца, не прекращая краем глаза высматривать второго.
Грабитель, заслышав звон вынимаемой стали, отшатнулся, собираясь дать стрекача, но не успел и, лишившись чуть выше колена левой ноги, заорал смертельно раненым быком, будя и пугая до медвежьей болезни только что заснувших ремесленников и их домочадцев. Тумак, беспутный ткач, грабитель и убийца, успел метнуть нож в неизвестного, успев увидеть, как он входит в живот нападавшего. В следующий миг меч карлика проткнул его грудь.
Нечеловеческий вопль, далеко разнесшийся в ночном городе, услышали и стражи ремесленных кварталов, и грабители, поджидающие жертв в темных переулках. Первые, моля богов, чтобы жертвой оказался не ремесленник, а какой-нибудь прохожий, со всех ног помчались к злополучному углу между кварталами Медников и Мясников. Вторые, проклиная неумелого собрата по ремеслу, бесшумно исчезли в ночи, справедливо предполагая, что сегодняшней ночью улова не будет. Как и в ближайшую декаду. А если убили богатого, то и целую луну…
В домах зажглись светильники – разбуженные отцы семейств одевались и вооружались чем попало, чтобы выяснить, какая беда стряслась в их квартале и не несет ли она угрозу их благополучию. Заодно перекликались с соседями, пытаясь узнать, что случилось и кто кричал.
Услышав крики и возгласы стражи на ставшем в эту ночь смертельном углу, жители квартала спешили туда.
Десятник Муккарт вместе со своими товарищами был на месте происшествия уже через четыре минуты. Увидев как один из двух лежащих около буйно разросшейся южноурманской виники поднял руку и метнул в их сторону маленький шарик, надежда ремесленников на спокойствие в квартале крикнул:
– Маг!
Его подчиненные и самые смелые подмастерья показавшиеся из-за угла бросились в рассыпную, вопя о магической атаке. Десятник, ловко увернувшийся от шарика, увидел темную лужу около мага и подумал, что скорее всего это было его последняя магическая атака перед встречей с Турулом. Вскочив и в два прыжка достигнув карлика, начальник городской стражи взмахом меча отрубил ему голову.
Кровь бешено стучала в Муккарте после встречи с бородой Турула, застучала сильней при мысле, что убийство мага-преступника обелит его в глазах ремесленников и начальства, даже если жертвой, лежащей в трех шагах, будет глава гильдии, его все же посетила…
– Трусы! Идите сюда – я убил мага! – заорал десятник и подошел к неподвижно лежавшему второму мужчине, с отрубленной ногой. Наклонившись, квартальный страж узнал в нем непутевого сына Ибарата – хорошего мастера-ткача.
– Все, допрыгался Тумак! – громко сказал Муккарт подошедшему подчиненному. – Оповести главу гильдии!
Настроение у десятника поднялось – число жертв неизвестного грабителя в кварталах резко сократится. До него и раньше доходили слухи, что Тумак не боится крови, но он не принимал их на веру. ”Ночь оказалась удачной. Утром надо зайти к нищим и сделать ставку, пока Киргал благоволит” – решил повеселевший Муккарт.
***
Гваул, плеснув на лицо холодной воды, устало потер покрасневшие глаза – он и его люди всю ночь на карете искали проклятых урманцев. Благо бумага с печатями короля Берата позволяла не обращать внимания на докучливую городскую стражу.
И как все хорошо получалось! Алвар недалеко от ипподрома заметил урманцев и незаметно проследил их до королевского зверинца. Решив, что на его осмотр уйдет немало времени он с посыльным отправил послание ему, Гваулу… Остальное было уже просто: карета все время следовала по параллельной улице, а Гваул, Алвар и Корал шли за урманцами. Убрик и Мадаэг шли впереди урманцев… В переулке, казалось, они уже в ловушке. Стоило только их связать и затащить в карету…