Рай
Было такое ощущение, что Грегори навеселе. Он впервые разговаривал со мной так откровенно. У него были такие расслабленные глаза, что возникало желание, разговорить его и узнать побольше. Я совсем забыл про все свои дела и, пытаясь не спугнуть, внимательно слушал.
— Знаешь, я же по сути тоже человек и все иногда так надоедает, что хочется послать всех подальше, — задумавшись пожаловался Грегори.
— Да-да, я помню, ты уже пробовал, — рассмеялся я, — когда хотел взорвать планету. Что за депрессия на тебя напала в тот раз?
— Всеволод, — нахмурился он, — не говори чушь. Если хочешь полного взаимопонимания между нами, ты должен уяснить себе мои мотивы.
— Очень хотелось бы услышать твою точку зрения, — сказал я, отодвигая пустую кружку, — не каждый день, мне объясняют, зачем взрывать больше двухсот ядерных бомб на обитаемой планете.
— Может тебе ещё и интервью с Гитлером устроить? — ехидно усмехнувшись, спросил Грег.
— А что можно? — обрадовался я.
— Не получится, — вздохнул он, — Алоисыч был стёрт, сразу после своих проказ.
— Почему Алоисыч? — спросил я.
— Его отца звали Алоис, — напомнил Грегори. — Регулировки фанатичности Адольфа настолько зашкаливали, что опасно было оставлять его операционную систему потомкам. Да и хранить его особо негде. На пересдачу “неудачником” его не отправишь, подсознания людей однозначно проголосовали за стирания его дампа. Это был очень неудачный эксперимент. Положительные последствия тоже были, но я о них не буду рассказывать, а то назовёшь меня бессердечным. В общем интервью с Гитлером отменяется. Разговаривай со мной.
— А так-то Гитлер откуда взялся? — спросил я, забыв про тему разговора.
— Не знаю, — вздохнул Грег, — я же не слежу за всеми людьми с самого их рождения. У меня не так много ресурсов. Большинство существуют на автопилоте. Я вмешиваюсь только в критических случаях или когда мне нужно. Адольф появился внезапно и так получилось, что управление над ним, взяла Тринити и Штерн.
— Хочешь сказать, — чувствуя обман, произнёс я, — что этот фанатик, не твоя работа?
— Вот, как с тобой разговаривать, — нахмурился Грег, — если ты, то веришь мне, то не веришь. Ты должен доверять мне как доктору.
— Трудно доверять как доктору, — улыбнулся я, — тому существу, которое пыталось взорвать Землю.
Грегори на этих словах вскочил со своего места так резко, что уронил свой стул. Этот грохот услышал только я. Все вокруг продолжали производить равномерный гул голосов. Грег, нависая надо мной, пытаясь держать себя в руках, ответил:
— Я не собирался взрывать всю Землю! Люди стали потреблять столько нефти, что по моим расчётам, её бы не хватило на расчётное время изобретения средств перелёта на другие планеты. Мне нужно было уменьшить людскую популяцию таким путём, чтобы уцелевшие люди после этого, не повесили нос.
— Да, уж, — ухмыльнулся я, — геноцид 70% людей, никто бы не заметил. И после таких слов, ты утверждаешь, что Гитлер — это не твоя работа?
— Да, ну тебя, — обиженно отвернулся Грег, поднимая свой виртуальный стул, садясь на своё место и затягиваясь неизвестно откуда взявшейся горящей сигарой. — И после твоей реакции, ты будешь спрашивать, почему я не делюсь своими планами с людьми.
— Маньяки тоже неохотно делятся своими планами с окружающими, — улыбнулся я, поражаясь своей наглости.
— Дурак ты, — без тени смущения, сказал Грег, — если бы ты мог мыслить как супер-компьютер, ты бы посчитал мои действия абсолютно правильными. Что выгоднее, расплодить человечество на планете так, чтобы они сожрали всю нефть и потеряли все свои технологические разработки за 50-100 лет? Или сократить их количество так, чтобы люди прожили дольше и успели изобрести всё необходимое, для того, чтобы покинуть обречённую планету?
— Я не супер-компьютер, — задумался я, — поэтому не буду тебя судить. Мне просто интересны твои мотивы. Они мне понятны, но ты не думай, что я их принимаю.
— Принимаешь, — махнул рукой Грегори, — перед запуском ракет, я сделал самый большой опрос подсознаний людей. Все единогласно проголосовали за сокращение популяции, ради продолжения рода на других планетах. Это своего рода геройство.
— Ничего себе, — нахмурился я, — в чём заключается геройство, когда люди голосуют за истребление двух человек из трёх? Я бы точно так не проголосовал.
— Ты тоже участвовал в голосовании, — рассмеялся Грегори, — твоё подсознание, учитывая все факторы, согласилось на уничтожение. А самое интересное, что люди которые оказались бы в эпицентре взрыва, тоже голосовали “за”, зная о своей участи.
— Врёшь, — уверенно сказал я.
— Можешь не верить, — улыбнулся Грег, — но подсознательно, ты тоже герой. Ты готов пожертвовать собой, ради того, чтобы человеческий род продолжался.
— Не нравится мне эта тема, — нахмурился я.
— А кому понравится? — не унимался он. — Когда люди не думают о своей безопасности и жрут невозобновляемые ресурсы без экономии, приходится вмешиваться мне или Тринити.
— Тринити вмешалась лучше, чем ты, — жёстко ответил я.
— Это да, это я признаю, — спокойно ответил он, — если бы она не играла в “кошки-мышки” и не скрывалась бы от меня, я не стал бы запускать ядерные ракеты. Тринити меня обыграла и я её за это очень уважаю. Жаль, что её нет на этой планете.
— Кстати, а почему её тут нет? — с надеждой спросил я.
— Местные деревья перебивают её частоты, — попытался объяснить Грег, — тем более, что тут не посажены её растения. Мы привезли несколько тонн семян и саженцев, надеемся восстановить Тринити. Мне без неё тут будет сложно.
— Давайте, — похвалил я, — без Тринити тут плохо. Слушай, Грег. Я так понимаю, у тебя долгосрочные планы по поводу этой планеты, так?
— Очень долгосрочные, — признался Грег.
— Тогда давай на чистоту, — попросил я, — что ты собираешься делать с ангелами на этой планете?
— С ними всё будет хорошо, — ответил он, делая честные глаза. — Они хорошо справляются с помощью людям. Надеюсь их способности будут действовать на людей, поселившихся в центре этой планеты. Голос — хороший руководитель, адекватный. Я думаю мы нашли с ним общий язык. “Наши ребята” проголосовали за то, чтобы ангелы жили и не чувствовали в нас опасности. Мы будем добрыми соседями.
— Почему тогда, — пристально посмотрев на него, начал спрашивать я, — ты не хочешь обращать внимания на мой вещий сон? Спасение Атлантиса в наших общих интересах.
— Повторяю, зачем спасть планету от того, что тебе причудилось? — нахмурился Грег. — Почему я должен тратить ресурсы на то, чтобы отрабатывать каждую фантомную беду? Неужели ты думаешь, что 200 000 человек, должны тратить свои ресурсы на твои домыслы, когда нам нужно столько всего сделать?
— Что вы собираетесь сделать? — не понял я.
— О! Ты, похоже, даже не думал на эту тему, — ответил Грегори. — Нам нужно расчищать площадку, строить здания, создавать инфраструктуру, восстанавливать современные технологии, искать местные ископаемые ресурсы, налаживать дипломатические отношения с ангелами. 200 000 людей, должны успеть всё это сделать за несколько лет, чтобы успеть до высадки остальных.
— Остальных? — нахмурился я.
— Мы оставили на Земле инструкции, — продолжил он, — каждые несколько лет, сюда будут прилетать новые челноки с дополнительными людьми. Каждому нужно дать жильё, работу, средства к существованию и так далее. Планета Нибиру снесёт атмосферу, изменит гравитацию, сдвинет ось Земли. Нужно успеть спасти максимальное количество людей.
— Да, — вздохнул я, — ангелы не знают, что они натворили, пустив вас сюда.
— Они не догадываются, как им повезло, — поправил Грегори. — Сколько всего полезного мы им привезли. Технологии, растения, культуру и так далее. Ты же видишь, как хорошо они принимают всё новое. Я даже не сомневаюсь, что ангелы заживут более яркой и осмысленной жизнью. И мы не собираемся их эксплуатировать, как это сделали с Индейцами в своё время. Мы будем добрыми соседями.
— А что будет потом? — спросил я, чувствуя, что его откровенность и правда расстраивает меня ещё больше.
— Как я и пообещал Голосу, — продолжил Грег, — когда переходные процессы после апокалипсиса на Земле закончатся, мы улетим обратно. Ангелы смогут летать к нам в гости, а мы к ним. Имея хороших соседей, система жизни двух дружных планет, будет гораздо надёжнее. Когда у них “конец света” они будут жить у нас и наоборот.
— Ты так легко всё это говоришь, — вздохнул я, — как будто ты уверен, что так и будет.
— Другие варианты маловероятны, — объяснил Грег, — я проходил всё это много много раз. Ни у кого на Земле нет столько опыта, сколько у меня. Мы же не истребляем другие народы и нации, которые готовы жить в едином мире на Земле. Ты сам это видишь. Чтобы закрыть эту тему, я даю тебе своё мужское слово, что если ангелы готовы с нами сотрудничать, мы принесём им только пользу.
— Я принимаю твоё обещание, — сказал я и протянул ему руку.
Грегори не раздумывая, пожал мне руку своими холодными пальцами. Мы так и сидели несколько секунд, держа друг друга, закрепляя его клятву. Потом я сам расслабил пальцы и поднял принесённую официанткой новую кружку чая. Мы чокнулись с Грегори и улыбнулись.
— Я очень рад, что мы договорились, — радостно сказал я.
— Я тоже, — продолжая улыбаться, сказал Грег, — без тебя тяжело. Мне нужно общаться с Голосом и вести переговоры. Тут твоя помощь будет неоценима.
— Я согласен, — ответил я, — тем более, что я смогу присматривать за тобой и быть в курсе всех событий.
— Отлично, партнёр, — рассмеялся Грегори и допил остатки пива.
— Стой, а ты забыл мне рассказать про свой Рай, — напомнил я, боясь, что Грегори сейчас растворится в воздухе.
— А что рассказывать? — миролюбиво сказал Грег. — Рай — это промежуточное состояние нахождения людей, которые доказали в реальном мире, что их наборы качеств соответствуют общепринятым нормам морали.
— Я правильно понимаю, — продолжил я, — что люди живут в реальном мире, потом после их смерти, проводится суд при помощи подсознаний окружающих и решается куда направить этот дамп?
— Правильно, — кивнув головой, ответил он.
Чувствуя, что от двух кружек чая и увлекательного разговора, минут через пять я взорвусь, я стал говорить быстрее:
— Существует четыре мира. Реальный мир. Реальный мир для “неудачников”, которые “на пересдаче”. Виртуальный Рай. И Ад.
— Нет! — резко поправил Грег. — Ты чем слушаешь? Ада не существует. Вместо него, есть “реальный мир для неудачников”, как ты его правильно назвал. А в остальном, ты всё описал верно. Беги уже. Мужчинам вредно терпеть.
— Ты меня подождёшь? — с надеждой спросил я.
— Нет, — шепнул Грегори и растворился в воздухе. Через секунду растворилась его пустая кружка и горящая сигара вместе с дымом.
Не теряя времени, я побежал вниз. Тут в баре, всё было как у людей. Я всегда знал, что уровень любого заведения, нужно оценивать по туалету. Через десять минут, вытирая салфеткой руки, я вышел и меня обожгло давно забытое чувство ревности.
Я увидел, как два взрослых парня сидят возле барной стойки рядом с двумя симпатичными девушками ангелами и, заглядывая им в глаза снизу-вверх, оживлённо болтают. Девушки улыбаясь демонстрируют своё знание земного языка и ведут себя очень открыто. Пока я шёл мимо них, девушки несколько раз краснели, но продолжили вести себя очень приветливо.
Я боролся со своими чувствами. Мне хотелось подойти к людям и вмешаться, но я не знал, что я смогу им предъявить. Ребята скажут правду, что они просто общаются. Девушки-ангелы, у которых на весь город мужиков столько, что они могут перечислить их имена, загибая пальцы, лёгкая добыча для любого прыщавого “пикапера”.
Я уже безбожно опоздал на свой сеанс кино-показа, но всё равно стоял в уголочке и наблюдал за началом смешения “культур”. Я всё ждал, когда парни начнут распускать свои руки, но не дождался. Прошло пятнадцать минут, а ребята всё продолжали показывать руками то, о чём увлечённо рассказывают. Ангелы открыв рты слушали этих двух представителей нашего сильного пола и, как мне показалось, восхищались их вниманием.
Когда до меня дошло, что подобные ситуации, сейчас происходят по всему городу, я выбежал из бара и набирая скорость, отправился в парк, где я должен был показывать фильм. Бармен на прощание записал меня в тетрадку должников и поставил на стойку четыре красиво украшенных бокала.