- Купцы прошлым вечером добрались до перевала еще до темноты, но утром двинулись дальше на запад. Каллум следил за ними некоторое время, пока не удостоверился, что назад они не повернут. Больше никто к Голету вчера не приближался. Генри выглядел усталым. Хотя он явно кончил завтракать, на его тарелке оставалось еще много еды.
- Что-нибудь еще?
- Себастьян прочистил обогревательные трубы в ожидании холодов. Думаю, он в этом году хочет открыть их пораньше, чтобы разобраться с проблемами подачи воды из Огненного озера до того, как отопление нам действительно понадобится.
- Хорошая идея. Я помню, что случилось в прошлом году. Трубы старые и изношенные. Пожалуй, нам пора подумать о том, чтобы их заменить.
Генри вздохнул и провел рукой по лицу.
- Гроленди стало хуже. Ночью даже посылали за целителем. Он думает, что еще одного дня она не протянет.
- Ох... Я зайду к ней после завтрака. - Уилф зачерпнул ложку овсянки. - А какие сегодня хорошие новости?
- Прошу прощения?
- Ты всегда заканчиваешь свои доклады хорошими новостями. Так что на сегодня?
Генри улыбнулся, хотя и с усилием:
- У Марты сразу после полуночи родилась девочка. Мне сообщили, что роды были легкими, только я не уверен, что это всегда к добру.
Уилф улыбнулся и чокнулся с Генри.
- Такие вещи всегда случаются в твое дежурство. Девочке уже дали имя?
- Мне о том ничего не известно. Впрочем, Арли, по-моему, уже поговорил с отцом Верноном. Представление состоится сегодня в полдень, так что позаботься о том, чтобы присутствовать. Я-то лягу спать.
Генри забрал тарелку и кружку и поднялся из-за стола. Он отвернулся от Уилфа, и его глаза изумленно раскрылись.
- О боги!
- Что случилось? - Уилф повернулся на скамье, но не увидел ничего необычного. - В чем дело?
Генри бросил тарелку и кинулся бежать, расталкивая входящих в столовую людей. Когда Уилф догнал его, он тоже, наконец, увидел то, на что все смотрели: на скамье у стены скорчился бледный как мел Бен.
- Я видел, как он вошел, - пробормотал Генри, с которого слетела вся сонливость. Наклонившись над юношей, он поднес к его губам чашу с водой, которую кто-то догадался принести. - Бен! Что случилось? Мы не ожидали, что ты вернешься раньше чем через несколько недель. Плохие новости?
Парень поднял голову. Глаза его остекленели, но говорить он мог.
- С Айн беда, почтенный Генри. Меня послал Мердок, чтобы сообщить вам... Она исчезла.
Часовня Анклава не могла вместить всех его членов; однако, хоть и небольшая, она была прелестна. Ожидая, пока начнется церемония, Финлей разглядывал роспись на потолке. Один из сюжетов повествовал о рождении Минеи и Серинлета из пламени, другой о том, как в Начале времен боги нашли свое место в мироздании. Ближе к алтарю находилось самое почитаемое изображение: Минея и Серинлет совместными усилиями изгоняли злого Бролеха и гасили разожженный им на земле адский пламень.
Стены украшали фрески с эпизодами из легенд о воплощении богини в смертную женщину. Теперь, по прошествии стольких веков, многие из них считались всего лишь мифами, но их главная тема не устарела: Минея всегда оставалась с людьми. Символ веры сохранял всю свою привлекательность: в самых тяжких испытаниях богиня никогда не покинет верящих в нее.
В четырех углах часовни горели свечи: в Анклаве почитали всего четырех святых - тех, кто в силу каких-то обстоятельств оказался связан с колдунами. Посередине помещения стояло единственное кресло то, которым во время службы пользовался отец Верной: старый священник сидел, пока хор пел литургию; он был настолько дряхл, что ноги еле его держали.
Да, часовня была прелестна, какой ей и следовало быть для Арли, Марты и их новорожденной дочери. Финлей слышал, как они приближаются: малышка заплакала, когда ее вынесли из комнаты Марты. Счастливая мать вошла в часовню, крепко прижимая к себе девочку. Следом за ней спешил Арли с глупой улыбкой на лице, а за ним шел отец Верной с остальными свидетелями.
Ласково улыбнувшись пастве, отец Верной повернулся к алтарю и начал первую молитву. Церемония Представления была единственным известным Финлею религиозным ритуалом, при котором не соблюдались строгие формальности. Она к тому же была и самой важной Минея и Серинлет теперь узнали, что появилась новая душа, нуждающаяся в их любви и милосердии. Совершенно необходимо было совершить Представление в первый же день жизни ребенка. Поэтому присутствие священника не считалось обязательным; Представление мог совершить отец новорожденного или любой родич-мужчина, однако совершение религиозного обряда добавляло торжественности.
Отец Верной закончил молитвы и повернулся к гордым и счастливым родителям. Марта с улыбкой передала малышку Арли. Лицо его стало серьезным, когда дрожащими руками он протянул крошечный сверток к триуму над алтарем.
- Благословенная Минея, божественный Серинлет, призываю вас: взгляните на новую душу, прибавившуюся к вашей пастве. Этот ребенок принадлежит вам. Он также принадлежит мне и моей возлюбленной Марте. Я представляю вам мою дочь, Дамарис. Молю вас: даруйте ей свою любовь и защиту, будьте к ней милосердны, как милосердны вы ко всем нашим душам.
Потом, держа малышку здоровой рукой, Арли обрубком другой начертил над девочкой знак триума. Дамарис перестала плакать и только иногда издавала тихое сопение. Когда Арли повернулся к Марте, у обоих на глазах были слезы.
Финлей первым поздравил их; потом счастливых родителей окружили друзья, целуя Марту и хлопая по плечу Арли. Финлей внимательно рассмотрел новорожденную. Она мирно спала на руках у отца, ее сморщенное личико походило на сушеный абрикос.
- Ты уверена, что это твоя дочь? - шепнул Финлей Марте. - Она такая уродливая!
- Ничего подобного! - рассмеялась Марта, шутливо шлепнула его по руке. - Она хорошенькая и к тому же очень талантливая.
- Откуда ты знаешь? Ей же всего несколько часов от роду.
- Мать всегда знает, - с мудрой улыбкой ответила Марта.
Все следом за Арли и Мартой вышли из часовни и отправились в столовую, где Представление следовало отпраздновать миндальными пирожными и вином с пряностями. Финлей двинулся следом за остальными, но тут из бокового прохода протянулась рука и ухватила его за рукав. Финлей остановился, увидев Фиону.
- Куда отправился Патрик? Финлей нахмурился:
- Ты о чем?
- Патрик покинул Анклав две недели назад. Куда он отправился? В Марсэй?
- Не понимаю. - Финлей оглянулся на удаляющихся друзей, потом потянул Фиону в боковой проход. Что он мог ей сказать? У нее явно возникли подозрения...
- Не притворяйся простачком, Финлей Дуглас! - прошипела Фиона. - Моя мать исчезла, и я думаю, тебе что-то известно. Я думаю, поэтому и Патрик уехал. Не может быть никакой другой причины, почему бы именно он покинул Анклав. Да помилуют нас боги! Финлей, Патрик родился и вырос здесь, он никогда не удалялся от ворот больше чем на сотню шагов. Так что скажи мне: куда он отправился? Финлей сглотнул:
- В Данлорн.
- Зачем?
- Я... я видел твою мать... так же, как видел тебя и Дженн на пути сюда. Айн попала в беду.
- И поэтому ты послал Патрика к своему брату, чтобы он ей помог? Фиона мгновение смотрела на Финлея, потом, прошипев проклятие, отвернулась. - Почему ты ничего мне не сказал?
- Мы не хотели тебя тревожить.
- Когда раньше тебя такое волновало, а? - Фиона закрыла глаза, на ее лице была написана боль.
Финлей нерешительно коснулся ее плеча, но Фиона резко отстранилась.
- Ты мог бы снова это сделать?
- Что именно?