Мика бросил на Дженн любопытный взгляд, но только голос выдал его чувства:
- Хотел бы я знать, как вам удалось убедить его отправиться в замок.
- Все было просто. Я сказала ему, кто я такая. Должно быть, он решил, что я не стала бы просить о помощи, не будь положение действительно отчаянным.
Мика кивнул:
- Он очень уважает ваше семейство. Ваш батюшка решительно выступил против Селара и не поклялся ему в верности. Такие вещи очень важны для моего отца.
- Да? - пробормотала Дженн. - Тогда лучше не говори ему, что, по моему мнению, Роберт поступил совершенно правильно. Не стоит разбивать иллюзии твоего отца, правда?
Казалось, земля разворачивается перед ними, как нарисованная на пергаменте карта: сначала коричневая, потом, ближе к Элайте, зеленая. Погода их не подвела: даже ночами не было особенно холодно. Когда на второй день пути пошел дождь, они переждали его в придорожной таверне. Там-то Мика и стал расспрашивать Дженн о жизни в Элайте. Сидя напротив следившего за каждым ее движением блестящими озорными глазами Мики, не ответить ему, девушка не могла. Она откровенно рассказала ему о приюте, о брате Бенедикте и даже о том, как повстречала Розалинду. Было так приятно говорить свободно, не следя за каждым своим словом. Радовало Дженн и то, как подружились Мика, Китай и Шейн. Почти полные противоположности по характеру, Мика и Шейн все время подшучивали друг над другом, заставляя Кигана то ворчать, то смеяться. Только это и делало обратный путь в Элайту выносимым для Дженн. Пока ее спутники болтали между собой, она могла отдаться собственным мыслям. Мужчины ни о чем ее не спрашивали, только Мика иногда бросал на Дженн внимательный взгляд.
Наконец в сумерки, когда на небе появилась полная луна, они поднялись на холм, откуда открывался вид на Элайту. Отсюда Мика должен был повернуть обратно.
- Надеюсь, вы не обратитесь в бегство, как только я повернусь спиной? - лукаво спросил Мика.
- Куда же мне бежать? - Дженн кивнула в сторону Кигана и Шейна. - Эти двое не отстанут от меня ни на шаг.
Мика, подняв руку в прощальном приветствии, поскакал вниз по склону, и только ветер донес его смех. Дженн снова почувствовала одиночество.
Стража замка заметила их приближение издалека. Ворота оказались распахнуты, во дворе ждал Нейл. Не успела Дженн спешиться, как он отвел ее в сторону.
- Добро пожаловать домой, госпожа. Ваш батюшка ожидает вас в кабинете.
Управляющий ничего больше не добавил, но предчувствие тяжким камнем легло на сердце Дженн. Она собиралась умыться и сменить дорожное платье, прежде чем подняться к Якобу, но слова Нейла заставили ее передумать. Если отец ждет ее, нужно идти немедленно.
Якоб в одиночестве сидел, как обычно, в кресле у камина. На коленях у него лежало письмо со свешивающейся на шнуре восковой печатью. Когда Дженн вошла, старик не поднял глаз.
- Закрой дверь.
Дженн сделала, как ей было сказано. Ей хотелось обнять отца, хотелось согреть руки у огня, но она не осмелилась.
- Я и сказать не могу, как в тебе разочарован, - начал Якоб, все еще не глядя на Дженн. - Нет нужды говорить, что ты причинила мне боль. Я принял тебя обратно, несмотря на твое прошлое, принял, надеясь и веря, что ты, урожденная Росс, сможешь научиться всему, что нужно, чтобы занять подобающее место. Вместо этого ты навлекла на нас бесчестье.
Сердце Дженн оборвалось, руки ее начали дрожать. Она хотела что-то сказать, но не решилась, понимая, что как только она откроет рот, ледяной тон Якоба сменится яростью.
В наступившей тишине Якоб, наконец, поднял голову. Глаза его блестели холодной сталью.
- Где ты была? - Дженн все еще не могла вымолвить ни слова, и старик продолжал: - Я послал тебе письмо в Мейтленд, чтобы напомнить: нужно вернуться к празднованию годовщины твоего возвращения. Но тебя там не было, ты там и не появлялась. Ты виделась с Данлорном, не так ли? Твое обещание никогда с ним больше не встречаться было просто ложью!
Этого Дженн не выдержала. Упав на колени, она протянула к отцу руки:
- Батюшка, пожалуйста, выслушай меня! Ты не понимаешь...
- Слушать, пока ты будешь изобретать новые отговорки? Я надеялся, что у Данлорна сохранились хоть остатки чести!
Дженн хотелось убежать не только из этой комнаты, а вообще от всего и всех. Однако этого позволить себе она не могла. Стиснув дрожащие руки, она попыталась придать своему голосу твердость.
- Я не собиралась обманывать тебя, батюшка, но все произошло так быстро... Роберт не имел никакого отношения к моему отъезду...
- Ты, в самом деле, рассчитываешь, что я этому поверю? - бросил Якоб. - О подлом предателе я слышать ничего не желаю!
- Но ты должен выслушать, батюшка, - прошептала Дженн, пытаясь проглотить комок в горле, - если хочешь услышать от меня правду.
Она выложила все, как ни хотела скрыть, чтобы не вовлечь отца в опасное дело, с того момента, как оказалась на ферме Маркаллена, и до своего отъезда из Данлорна. Со всеми подробностями она описала, как принял ее Роберт, как настаивал он, чтобы она уехала следующей же ночью, как отчитывал ее за участие в побеге королевы. Дженн не стала скрывать ничего за исключением колдовства. Она рассказала отцу обо всем, что ей поведала Розалинда: об издевательствах Селара, о его насилии над королевой, о его военных планах.
Начав говорить, Дженн почувствовала, что сами боги не могли бы заставить ее умолкнуть. Только полностью все, рассказав Якобу, она в изнеможении присела.
- Прошу тебя, не вини Адди, Шейна и Кигана. Накажи меня, я заслужила, а они только старались присмотреть за мной, уверяю тебя. - Дженн опустила голову, не смея взглянуть на отца.
- Ты... ты решила помочь королеве в таких ужасных обстоятельствах и даже не подумала сказать мне! - пробормотал Якоб в ужасе. - Ты рисковала жизнью!.. - Голос старика оборвался, он отвел глаза. - Ради всех богов, Дженнифер! Почему? Разве ты не доверяешь мне? Разве думаешь, что я не пришел бы на помощь королеве? Что я мог бы отдать ее в руки солдат короля?
- Нет, батюшка, - с жаром ответила Дженн, сердце которой все еще бешено, колотилось, - но так, если бы меня схватили, никто не смог бы ни в чем обвинить тебя. Всем известно, что я непослушная, своевольная. Все можно было бы свалить на мое прошлое. И ты, и Белла были бы в безопасности. Раз вы с ней ничего не знали, вас ни в чем нельзя было бы обвинить.
- Так ты хотела меня защитить? Твоего собственного отца! И как же ложью и готовностью подвергнуть свою жизнь опасности! - Якоб наклонился вперед и стиснул руку Дженн. - А не пришло тебе в голову, что это моя обязанность защищать тебя?
- Прости меня, батюшка, - поникла Дженн, и Якоб выпустил ее руку.
- Данлорн был прав, ты вела себя глупо, - наконец проворчал Якоб. Наказывать твоих помощников я не стану я слишком хорошо знаю, как ты умеешь обвести человека вокруг пальца. Вот и меня ты снова приручила. Как ни возмущен я твоими замашками, не могу не восхититься мужеством, с которым ты пришла на помощь королеве. Ну что там, - ворчливо продолжал он, - придется признать, что Данлорна я недооценивал. Помощь Розалинде очко в его пользу, хоть и нельзя сказать, что это искупает его прежние грехи. Какая-то честь у него осталась достаточно, чтобы встать на сторону преследуемой королевы. Жаль, что он не сделал этого гораздо раньше, прежде чем ей пришлось обратиться в бегство.
Якоб, хмурясь, взглянул на Дженн; лоб его прорезали глубокие морщины.
- Что же касается тебя, Дженнифер... Как я тебя ни люблю, доверять тебе не могу. Ты мне солгала. Это отчасти и моя вина нужно было внимательнее следить за твоим воспитанием. Нужно было с самого начала быть бдительнее тогда бы тебя не похитили! Но больше я твоего своеволия не потерплю: без моего прямого разрешения ты не будешь покидать замок, да и то только чтобы побывать в деревне. Никаких больше дел с отцом Бенедиктом! Пусть вместо тебя ему помогает Шейн это послужит ему наказанием. И еще...
Якоб умолк, его взгляд снова обратился к лежащему у него на коленях письму.
- Что ж, скоро твое своеволие перестанет быть моей проблемой. После бегства королевы Селар старается избавиться от всякой угрозы своему трону, и с этой целью решил выдать тебя замуж. Через две недели он прибудет сюда с твоим нареченным и с сильным войском. Он ожидает встретить с твоей стороны готовность выполнить его волю.
Дженн, охнув, поднялась на ноги:
- Всего через две недели? Якоб против воли смягчился:
- Да. Всего через две недели. Мало времени даже для того, чтобы приготовить свадебный наряд. Однако таков королевский приказ, и я не могу ему противиться. - Он помолчал, и лицо его утратило суровость. Якоб протянул руку к Дженн, но не коснулся ее. - Мы ведь знали, что рано или поздно такое случится. Мне очень жаль: я ничего не могу сделать, чтобы избавить тебя от этого.
Так, значит, действительно все кончено... Прощай свобода, приключения, опасности... Через две недели она выйдет замуж, и ее жизнь снова полностью переменится.
- Говорится ли... - Дженн сглотнула и начала снова: - Говорится ли в письме, за кого я должна выйти замуж?
Якоб кивнул; его лицо исказила гримаса отвращения.
- Тебе, моя дорогая, предназначен не какой-нибудь простолюдин, а очень высокородный супруг. Тьеж Ичерн, герцог Эйр, кузен Селара. Кровожадный солдафон, не обладающий ни изяществом, ни воображением, не говоря уже об уме. Говоря по правде, Дженнифер, ты выиграла бы, если бы постриглась в монахини.
Дженн медленно кивнула; руки ее все еще дрожали. Срывающимся голосом она пообещала:
- Я буду, готова, батюшка. Тебе больше не придется за меня краснеть.