Теперь она жила на широкую ногу, купалась в роскоши. Разъезжала вместе с мужем по модным курортам, постоянно сопровождала его в деловых поездках за границей; дочерью совершенно не интересовалась, предоставив ее самой себе. Наглядный пример матери выработал у Инны убеждение, что жить надо для собственного удовольствия, а мужчины лишь инструмент в достижении этой цели.
Рано начав половую жизнь, с легкой душой меняла любовников, могла иметь нескольких одновременно. Не задумываясь, им изменяла, но никогда не делала гадостей. А тут Руслан распорядился: на лекции подложить три пакетика героина в сумку Кирилла. Инна растерялась.
- О чем мечтаешь, радость моя? - Руслан, очнувшись от сна, улыбаясь, властно притянул ее к себе. - Самое время заняться утренней зарядкой.
- Погоди, Руслик, я еще не пришла в себя. - Инна лихорадочно искала предлог: как бы отказаться, не делать этой подлости. - И потом, нам надо поговорить. Хочу попросить у тебя прощения.
- Интересно, в чем же ты передо мной провинилась? - с деланным равнодушием осведомился Руслан, но в глазах появилась настороженность.
Сердце затрепетало, но она собралась с духом.
- Ночью... ты довел меня до такого состояния... я себя не помнила. - И бросила на него нежный взгляд. - Вот и дала согласие сделать то, о чем ты попросил, - подложить Кириллу героин. Но на трезвую голову поняла - нет, не смогу. Мы ведь с ним вместе еще со школы.
- Эх ты, пожалела этого шакала! - укоризненно процедил сквозь зубы Алиев. - А еще уверяла, что он для тебя ровно ничего не значит! Выходит, обманывала? Такого не прощаю!
- Да разве я могу тебя обмануть, Руслик?! Ничего он для меня не значит как мужчина! - взмолилась Инна, обнимая его и ластясь. - Но ведь у вас на Кавказе тоже верны дружбе. Уволь меня от этого, дорогой!
- С шакалами у нас дружбы не водят! А твой Слепнев - подлец! отстраняя ее от себя, отрезал Руслан. - Я его не трогал. Сам напросился, унизил меня перед товарищами. Своими руками с ним бы разделался! Но ведь ты не хочешь, чтобы меня посадили в тюрягу или вышибли из института?
- Конечно, нет, милый! - Инна порывисто обняла его, стала целовать. Но и не хочу, чтобы по моей вине то же произошло с ним.
Видно, до сознания Руслана дошло ее душевное состояние, а может, подействовала ласка, но голос его смягчился.
- Напрасно переживаешь, радость моя! - убеждал он Инну. - Ничего такого твоему подонку не грозит - папочка выручит. - Недобро усмехнулся. - Не даст завести уголовное дело, исключить из института. Но карьеру Слепневу этот скандал здорово подпортит. - В голосе его прозвучало злорадство. - Не раз ему потом аукнется!
Сопротивление Инны он сломал - почувствовал это. Нежно перевернул ее на спину и с уверенной силой стал приводить более убедительные доводы. Через несколько минут, пылая страстью, она забыла о своих сомнениях...
Скандал разгорелся во вторник, после первой пары лекций. Сидя, как всегда, рядом со Слепневым, Инна в конце лекции незаметно положила на дно его сумки целлофановый пакетик с тремя порциями героина, уверенная - не сразу обнаружит. Но произошло непредвиденное. Когда группа перешла в лабораторию, Кирилл усомнился, взял ли из дома нужную тетрадь: решил проверить, достал из груды сумок свою - вышли товарищи покурить - и обнаружил вместе с тетрадью пакетик с наркотиком.
Он подумал немного, гадко усмехнулся, нашел сумку Петра и, убедившись, что никто не видит, подложил ему эту бомбу. Ехидно потер руки: мировой скандальчик получится! Юсупов, конечно, отопрется, но все же это уронит его авторитет, а то слишком вознесся - во всем хочет быть первым!
Занятие еще не началось, когда в лаборатории неожиданно появился замдекана Николай Иванович Бурмак, куратор первого курса; потребовал внимания и волнуясь заявил:
- У меня к вам очень неприятное дело. Полчаса назад в деканат позвонил неизвестный и предупредил, что двое ваших товарищей сегодня принесли для продажи наркотики. - Сделал паузу, переводя дыхание. - К нам еще раньше поступил сигнал, что они занимаются этим позорным делом, но не было фактов.
- Кто же это?
- Назовите их! Студенты подняли шум.
Бурмак жестом руки призвал к тишине.
- Ну что ж, придется назвать. Я и пришел, чтобы все выяснилось. От души надеюсь, что это какая-то гнусная мистификация. Аноним утверждает, что наркотиками торгуют Юсупов и Слепнев.
Все снова возмущенно зашумели, а Кирилл визгливо выкрикнул:
- Клевета! Никогда я этим не занимался!
- Успокойтесь! - вновь поднял руку Николай Иванович. - Чтобы покончить с этим неприятным делом, предлагаю сделать так. Пусть Слепнев и Юсупов добровольно позволят старосте проверить содержимое их сумок и карманов. Обиды тут нет. Как же иначе покончить с клеветой? Все согласны?
Студенты одобрительно загудели, а Кирилл даже выкрикнул:
- Правильно, давайте разберемся! Позор для института, если в это вмешаются менты. Я согласен!
Петр промолчал; взял свою сумку, вместе с Кириллом спокойно подошел к старосте Казакову. Тот очень тщательно проверил у обоих содержимое карманов и принялся за сумки. Ничего не найдя у Слепнева, заглянул в сумку к Петру и охнул - пакетик с наркотиком... С недоумевающим видом вытащил на всеобщее обозрение.
- Ну, Юсупов, ты и оборотень! Никак от тебя этого не ожидал! - только и мог он вымолвить, обескураженно посмотрев на Петра поверх очков.
Все разом возмущенно заговорили, и некоторое время стоял невообразимый шум, пока расстроенный Николай Иванович снова не поднял руку.
- Что ты нам на это скажешь, Юсупов? Зачем принес сюда эту гадость? Ты, Слепнев, - кивнул он Кириллу, - можешь вернуться на место.
- Юсупов не виноват! Я его друг и знаю: это недоразумение! - с фальшивым пафосом имитировал заступничество Слепнев. - Его кто-то подставил!
- Сядь на место! - прикрикнул на него Бурмак. - Юсупов не маленький, сам за себя ответит. Ну, что молчишь, будто язык проглотил? - гневно обернулся он к Петру. - Объясни нам, откуда у тебя наркотики!
Петр стоял как громом пораженный... "Так это не сон, все произошло наяву?.. Необходимо взять себя в руки".
- А что я могу сказать? Сам ничего не понимаю, - тихо произнес он среди напряженной тишины. - С утра этой дряни у меня в сумке не было. Я к ней и не прикасался. Кто мне ее туда подложил - не знаю.
Объяснение банальное - любому известно, кто смотрит криминальную хронику. Последовал взрыв негодования.
- Ну конечно! Как всегда: "я не я, и бомба не моя"! - выкрикнул чей-то голос.
- Ладно, подумай пока. Из-за тебя мы не станем срывать занятие, - решил Николай Иванович. - Придется тебе, Юсупов, пойти вместе со мной и старостой в деканат. Там и поговорим.
Петр молча подчинился и в сопровождении замдекана и старосты Казакова под перекрестными взглядами товарищей покинул лабораторию.
Юсупову в деканате учинили форменный допрос - он длился больше часа. Бурмак призвал на помощь проректора по режиму Савелия Ильича Бессонова. Профессиональная интуиция, факты - все быстро расположило его к этому парню.
- Значит, так, - констатировал Савелий Ильич. - Если верить, что Юсупов не наркоман и к пакету с наркотиком не прикасался, а я надеюсь, экспертиза это подтвердит - можно предположить, что его подставили.
- Но кто и зачем? - перебил Бурмак. И как попал пакет с наркотиком в сумку Юсупова, когда он фактически не выпускал ее из рук?
- А это мы постараемся выяснить у Юсупова и Казакова, не нужно только торопиться. - Бессонов спокойно взглянул на него, как бы призывая к терпению. - Где хранятся сумки на лекциях и где была твоя, Петр?
- В том-то и дело, что на лекции она все время была при мне, недоумевая, пожал плечами Петр. - В перерыве я не выходил, мы с Кириллом отгадывали кроссворд. А в лаборатории были только свои. Это какой-то фокус!
На лекциях мы держали сумки при себе, а в лаборатории свалили в кучу и пошли покурить, - дополнил Казаков. - Никто там не оставался. - Умолк, мотнул головой, припомнил, добавил: - Кирилл Слепнев вроде бы подотстал, присоединился к нам позднее.
- Вот это уже зацепка! - констатировал Бессонов. - Ведь мы установили: он хоть и не наркоман, но, говорят, иногда балуется. Не мог он тебя подставить, Петр? Получается - больше некому.
- Такого быть не может! - возмутился Юсупов. - Кирилл - мой друг. Зачем ему мне вредить? И потом, он не идиот, чтобы самому на себя писать доносы. А анонимный враг обвинял нас обоих!
Однако это не убедило Бессонова.
- Положим, донести на обоих он мог для отвода глаз. Чтоб не подумали на него. Но если не Слепнев, то кто-то все же это сделал!