Обрадованная Светлана Ивановна тут же занялась обедом, мать активно ей помогала, и вскоре вся семья собралась вместе за столом. Успешно решив рабочие задачи, хозяин дома, веселый, рассказывал, что ему удалось сделать в командировке.
Когда покончили с первым и на столе появилось коронное блюдо дома дымящееся жаркое, - Светлана Ивановна, разложив его по тарелкам, решила: что пора сказать о главном.
- Как хорошо, что мы сегодня собрались вместе! Нам нужно посоветоваться по очень важному делу, сообщила она, строго посмотрев на мужа и родителей дивными ярко-синими глазами. Мы тебя, Мишенька, заждались - время не ждет.
- А что за проблема? - беззаботно откликнулся Михаил Юрьевич. Наверно, в связи с Петиной женитьбой?
- В том-то и дело, что женитьбы не будет, - спокойно объявила Светлана Ивановна. - Произошла скверная история, и Петя разочаровался в Даше.
Ее сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Отец, мать и муж молча уставились на Петра, не в силах вымолвить ни слова. Первым овладел собой Степан Алексеевич; участливо обратился к внуку!
- Что же все-таки стряслось, Петенька? Чем могла тебя разочаровать Даша? Наверняка это недоразумение! - с сомнением покачал он красивой головой. Между прочим, я профессионально разбираюсь в людях.
Петр промолчал, только сильнее покраснел и опустил глаза. За него отцу ответила Светлана Ивановна.
- Ошибся ты в ней, папа! Вот Миша, хотя и не педагог, оказался прав, предостерегая от нее Петю - И бросила благодарный взгляд на мужа. - Думаю, его проницательность не только от заботы о сыне, но и от профессии.
- Погоди, Света! - остановил ее ошеломленный Михаил Юрьевич, растерянно глядя на сына. - В чем это я оказался прав? Что, действительно Даша наркоманка?
- Хуже, Мишенька! - коротко ответила жена, не решаясь говорить правду.
- А что может быть хуже? - недоуменно пожал плечами Михаил Юрьевич.
- Ладно, придется сказать! - тяжело вздохнула Светлана Ивановна и собралась с духом. - На дне рождения у Кирилла Даша изменила с ним Пете. Это видели всё.
Возникла напряженная пауза, все подавленно молчали. Первым не выдержал профессор.
- Невероятно! Если б не факт - никогда бы не поверил! - удрученно произнес он. И все же... по-моему, что-то здесь не так! Чутье подсказывает... - Степан Алексеевич задумчиво смотрел на внука. - А что... Даша сама? Удосужилась объяснить, что произошло?
- Никакого объяснения не было и не будет, - с мученическим видом выдавил Петр. - Когда мы их застали... в постели, она спала. Ушел я тут же.
- Так что же, не проснулась, даже когда разразился скандал? - удивился профессор. - И Кирилл тоже? Очень странно...
- Почему? - не согласился Петр. - Кирилл - тот сразу очухался, а она... слишком пьяна была. Я решил, папа, на время уехать. Не дышать с ними одним воздухом. Иначе... могу натворить здесь дел!
Снова воцарилось тягостное молчание, которое на этот раз нарушил Михаил Юрьевич:
- Ну что же, я тебя понимаю, это в данной ситуации самое лучшее! А куда поедешь, уже решил?
Петр ответил не сразу. Наверно, не стоит говорить, что едет к ее родственнику, чтобы не было лишних вопросов. Все равно между ними никаких отношений...
- Несколько месяцев назад я познакомился с одним сибирским старателем, - просто объяснил он. - Ему нужен молодой, крепкий напарник. Я подхожу, и он пригласил меня погостить этим летом.
Сразу повеселев, Петр обвел всех просительным взглядом.
- Мне и без этого хотелось поехать - походить по тайге со старым золотоискателем, набраться опыта. И как знать, - в карих его глазах сверкнул азартный огонек, - может, что-нибудь там и найти...
Тяжело вздохнул, и глаза у него вдруг погасли.
- Ну а сейчас, мне кажется... для меня это спасение.
Больше всех - кроме Даши - в семье Волошиных переживал ее трагедию отец; он обожал свою красавицу дочь. Хоть родители уже и знали о неприглядной истории на дне рождения Кирилла, расторгшей помолвку, Василий Савельевич не высказал ей ни слова упрека, горе держал в себе.
Как ни убеждала его Анна Федоровна - может быть, это к лучшему, избавятся от будущих конфликтов с высокомерными сватами и приобретут богатых и влиятельных родственников в лице родителей Кирилла, - не мог он равнодушно смотреть на страдания дочери.
- Брось мучиться, Дашенька, не все еще потеряно, - пытался он утешить ее. - Давай я объяснюсь с Петей! Сама же говоришь - была без сознания, ничего не помнишь. Может, Кирилл воспользовался твоим состоянием и надругался? Пусть ответит за это!
- Папочка! Ну как же я могу его обвинять, когда ничегошеньки не помню? - уныло повесив голову, возражала дочь. - Нет мне никакого оправдания! Просто нужно было держаться от него подальше, предупреждал меня Петя... Ну почему я его не послушала?! - разрыдалась она. - Сама, своими руками разрушила свое счастье!..
- Нет, я все же ему объясню! Это произошло не по твоей воле, настаивал на своем Василий Савельевич. - Если Петя тебя любит, непременно поймет и простит!
Наверно, и поговорил бы, но неожиданно получил письмо - написал его Петр накануне отъезда. В письме говорилось:
"Уважаемые Василий Савельевич и Анна Федоровна! Умоляю вас о прощении и прошу меня понять! Такой любви, как к Даше, у меня уже никогда и ни к кому не будет! Но и жениться на ней, как хотел, не могу. Почему - это она сама вам объяснит.
В Даше я впервые нашел девушку, о которой давно мечтал, но никак не мог встретить. Видно, никогда больше и не встречу. Но простить того, что случилось, тоже не смогу никогда. И дело совсем не в ревности и не в оскорбленном самолюбии.
Верю и знаю, что Даша меня любит, - сердце не обманешь! Но этого мало, чтобы соединиться на всю жизнь! Нужно не только любить друг друга, но быть стойким и верным в любых, самых трудных обстоятельствах!
А Даша проявила легкомыслие, безответственность и слабость! Опозорила нас обоих! И где гарантия, что это не повторится впредь? Нет у меня больше к ней ни доверия, ни уважения, а без этого семейная жизнь невозможна.
Подлеца Кирилла виню меньше, хотя руки чешутся свернуть ему шею! Не думаю, что сделав нам гадость, он будет счастлив с Дашей. Слишком мелок и ничтожен он для нее!
Не скрою, мне сейчас очень тяжело! Не могу даже заставить себя остаться жить в одном городе с ними и потому уезжаю подальше от Москвы. Вернусь ли назад, не знаю. Во всяком случае, не скоро и только когда все забуду и успокоюсь.
Вас я ни в чем не виню и желаю Вам всего хорошего!
Петр Юсупов".
Перечитав письмо несколько раз, Василий Савельевич пришел к убеждению, что не может оспорить в нем ни единого слова. Не нашла ничего, что вызвало бы возражения, и Анна Федоровна. Решив вверить эту проблему самой судьбе, Волошин вручил письмо дочери со словами:
- Хорошего парня потеряла! Да как знать навсегда ли? Все в руках Божьих!
После случившегося, не смея не только говорить, но просто посмотреть в глаза Петру, Даша и не помышляла с ним объясниться.
Бессонными ночами, вновь и вновь переживая утрату своего счастья, не находила оправдания тому, что с ней случилось. Проще всего было попытаться выяснить это у Кирилла, но она не желала ни видеть его, ни говорить с ним.
Больше всего ее поражало, что она не могла вспомнить ни единой интимной подробности роковой встречи наедине с Кириллом, в результате которой они оказались у него в постели. "Что со мной произошло? Сознание потеряла? Или это происходило во сне?" - терялась она в догадках, с отчаянием пытаясь восстановить хоть что-нибудь в памяти.
Последнее, что могла припомнить, - разморило от выпитого, хотелось спать; Кирилл с ней танцевал, усиленно ухаживал... То же подтвердили ей и друзья, выражая свое сожаление и не слишком искреннее сочувствие. Блондинка Кира, когда встретились на работе, неодобрительно заметила:
- Ну и удивила ты меня, подруга! Блюла верность своему ненаглядному, а тут изменила накануне свадьбы, да еще с его другом! Ты в своем уме?
Даша ничего не ответила, и она насмешливо продолжала:
- Я и сама, ты знаешь, делаю что захочется, однако без скандала. Ну пришла тебе блажь переспать с Кириллом. Но разве обязательно - прямо на глазах у жениха? - Смерила Дашу удивленным взглядом.