- Я хочу представить доказательства, полковник, - твердым голосом сказал Мюллер. - Недалеко от того места закопаны и мои бумаги, мои расчеты... Но только я закопал их на западном берегу реки. Я могу дать вам их совершенно точный адрес...
- Говорите!
- Там, где был наведен понтонный мост, раньше стоял большой каменный. Во время войны его разбомбили. Оставались гранитные быки, по два на восточном и на западном берегу. Если идти к мосту с запада, то у основания второго гранитного быка, справа, можно увидеть участок, замощенный камнем, для того, чтобы во время паводков песок не размывало. Нужно вытащить из грунта камень у самой вершины, ближе к берегу... На глубине сантиметров пятидесяти лежит алюминиевый цилиндр с моими бумагами...
Семвол несколько секунд таращил на Мюллера налитые кровью глаза. Не сказав больше ни слова, он вышел.
НОННА
1.
"Рыболовный сезон" Николая Молчанова закончился с первыми заморозками. Они наступили сразу, неожиданно, превратив сырые болотные кочки в твердые камни, обросшие желтой щетиной.
Ежась в телогрейке, он пришел на свое место и впервые не застал там старика...
Полковник сидел за столом перед яркой настольной лампой.
Он повернулся к Николаю:
- Итак, ваша миссия окончена. Послушайте, что вам удалось выудить. Не думайте, что это будет какая-нибудь приятная музыка. Но вы ее прослушайте, и очень внимательно.
В кабинет вошел Каримов и, не говоря ни слова, поставил на стул какой-то прибор и воткнул вилку в розетку.
"Там, там... там, там, там... там..."
Звуки, которые неслись из аппарата, были очень странные в то же время очень знакомые. Молчанов стал мучительно вспоминать, где и когда он их слышал. Необычные, и вместе с тем повседневные, и даже надоедливые удары...
"Там, там... там, там, там, там..."
Удары следовали один за другим с короткими и длинными паузами.
"Там, там..."
- Понимаете? - спросил Базанов.
Коля покачал головой.
- Вроде под водой звонит колокол...
Базанов с улыбкой посмотрел на Каримова.
- Сделайте погромче.
Теперь удары звучали на весь кабинет. И все же это был не колокол, а что-то совсем другое...
- Где вы живете? - спросил Базанов.
- Как где, в квартире...
- Какое там отопление?
- Паровое...
- Ну?..
- Ремонтируют трубы! - воскликнул Николай, - Точно. Когда стучат по трубам, раздается такой звук!
Базанов утвердительно кивнул.
Так вон оно что! Кто-то, выстукивая по трубе, передавал сообщения!
- Слушайте внимательно. Старый прием в новом оформлении. Водопроводная сеть для звука вроде телефонной сети.
- Если так, тогда можно...
- Да, - прервал Базанов. - Можно, но трудно. Мы нашли трубу, которая выходит в озеро Комар. Проследили ее до стен института. И тем не менее пока не установили, откуда ведется передача. Контролировать все трубы вашего сложного водного хозяйства практически невозможно, тем более, что для передачи он может воспользоваться водопроводной или канализационной трубой в любом месте института.
- Как же быть?
- Слушать внимательно, если вдруг услышим что-нибудь подобное в институте, то...
2.
Вдоль тротуаров неслись тучи пожелтевших листьев, земля в скверах подернулась сединой, прохожие торопились скорее скрыться в домах. Профессор Соколов, придерживая шляпу рукой и наклонив низко голову, шагал вдоль главной улицы Рощина. Он никогда не был в квартире Котонаева. Он шел нехотя, помимо своей воли, как идет человек к зубному врачу. Просто не было другого выхода.
Соколов охотно беседовал с коллегой в стенах института, но там все касалось только дела, а разговор в домашних условиях предполагал какую-то степень интимности, которой Соколов больше всего боялся.
Немного задыхаясь, профессор остановился возле большой дубовой двери, на которой висела бронзовая табличка: "Котонаев". Он нажал кнопку звонка.
- Оставьте почту в ящике направо, - услышал он резкий голос Котонаева.
- Это не почта, Валерий Антонович. Это я, Соколов.
Короткая пауза.
- Алексей Владимирович?
- Да.
- Боже мой! Одну секунду, я приведу себя в порядок. Или нет, заходите.
Щелкнула задвижка, и дверь распахнулась.
- Проходите, Алексей Владимирович, я сейчас! Идите прямо в кабинет!
Котонаев в пижаме скрылся за боковой дверью, а Соколов прошел в кабинет.