Потеряла автоматика. И теперь для нее никакого модуля попросту нет. Неважно, куда это он подевался, важно, что выпал из режима непрерывного слежения.
...Когда остались метры, Паттег еще притормозил и подрулил к пилону малого маневровика, чуть-чуть за внешний обрез дюзы. Медленно и плавно, как в невесомости и во сне, модуль подплыл - и сработала магнитная швартовка. Накрепко прилип, прикрепился там, куда не достанет выхлоп двигателя - а магнитная швартовка выдержит перегрузки куда большие, чем слабые людские тела.
- Убедился? - после паузы спросил Паттег. - Земная техника...
Действительно, все выглядело знакомо... А значит, можно попытаться разобраться, можно спокойно выйти на обшивку: локаторы обшаривают пространство вдалеке от корабля.
...Добрые полчаса вытаскивали, опробовали и настраивали интраскоп. Прибор этот из арсенала планетологов, Ли должен был, по идее, оставить его на Трансплутоне. Но как раз сейчас означенный прибор оказался кстати.
Настраивать его пришлось достаточно долго: интраскоп слабо приспособлен для работы в невесомости. Да и глубина разрешения требуется совсем не такая, как при планетарной интраскопии. Хорошо хоть не отказала автономная терморегуляция прибора - и картинка приобрела резкость.
Какое-то время осматривались, плавно наклоняя прибор из стороны в сторону.
Тяги, жгуты кабелей, трубопроводы...
Наконец, ковыляя в башмаках-"прилипалах", добровольцы направились вдоль корабля.
Шаг за шагом, останавливаясь, поглядывая по сторонам, всматриваясь в экран интраскопа, прошли первую сотню метров...
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Паттег. За стеклом шлема едва угадывалось его лицо. Но Рубан понял: Володя растерян.
Они ожидали увидеть характерное для автоматической установки плотное агрегатирование, особо мощные крепежные устройства, способные выдержать перегрузки, недопустимые для человека, узлы телеизмерений без местной индикации... А корабль - оказался созданным для пилотируемых полетов. Ошибиться здесь невозможно: трапы, ходы сообщения, лифты, тамбуры, переговорники, пультики контроля - все это четко просматривалось в интраскоп.
Двигатель такого же типа, плазменно-барионный, как на "Вайгаче", как на всех кораблях Большого Космоса. А считалось аксиомой, что "Ангел" создан именно как автомат-истребитель.
Значит, не "Ангел"?
Пропорции, расположение, конфигурация деталей, шкалы измерительных приборов, рычаги управления, насколько позволял разглядеть интраскоп определенно указывали на земное происхождение; но не было среди пропавших такого корабля...
Техника развивается, по временам - очень бурно, скачкообразно, и все же в ней кое-что остается неизменным со времен первой промышленной революции. Сам фундамент - простейшие детали машин и механизмов, без особых изменений кочующие из одного технического поколения в другое. Нечто привычное и естественное, всякие гаечки, рычажки, шпильки, кронштейны, - то, что никому в голову не приходит отбрасывать и искать принципиально иные решения. Быть может, потому, что прежним остается человек, с теми же пропорциями, теми же органами чувств, с тою же искусной, но слабой рукой?
...Трубопроводы, кабельные каналы, шахты лифтов... Как-то "не так", все это сделано, просто подмывает сказать "не по-людски", хотя чаще всего не по-людски делают именно люди. И все же здесь будто специально чуточку отошли от привычного... Неужели это - лишь следствие _времени_?
Головная часть. Дошли до середины. А дальше... Броня вспучивалась пятью сегментами. Индикаторы показывали слабое излучение...
В свете фонарей можно было разглядеть, что металл здесь образует выпуклую "сеть" с геометрически правильным рисунком, а ячейки заполнены каким-то другим веществом; судя по язвам пылевой эрозии - менее прочным.
Интраскоп показал, что внизу - сплетение металлов, диэлектриков, полупроводников (все это дает разные цвета на экране); не разобраться. Огромная, сложная и совершенно непонятная конструкция...
Инстинкт, наверное, заставил Рубана не подводить интраскоп вплотную к сегментам, а рассматривать незнакомую установку немного со стороны.
Несколько долгих минут добровольцы горбились над экраном; чуть поворачивая верньеры настройки, Рубан шептал:
- Надо разобраться... Надо обязательно разобраться...
- Разобраться? - не выдержал Паттег, - да ты соображаешь, что сейчас происходит? Он же, "Ангел" этот проклятый, в любой момент может рвануться - пикнуть не успеешь, как сгоришь в факеле! А он расстреляет "Вайгач" и уйдет в Мешок - и тогда что? Надо пробиться в рубку, и раздолбать его паршивые мозги. Приколем - а там разбирайся, сколько влезет!
- "Раздолбать мозги"? И с чем же прикажешь разбираться? Что останется? Куча лома? А если и кучи не будет, там же наверняка самоликвидатор!
И тут Рубан вновь явственно ощутил присутствие Серебряной Чайки.
Глаза ничего не видели - лишь темная изъязвленная поверхность брони чужого корабля, "сегменты", преграждающие путь, интраскоп, лучевое копье, скафандр, лицо Паттега за стеклом, - и далекие-далекие звезды над черной гладью Угольного Мешка... Глаза не видели ничего - но разум ощущал присутствие.
- Володя, здесь Серебряная Чайка.
- Знаю, ну и что? - вскинулся Паттег, - не до нее сейчас! Нам сто метров осталось, а там люк будет, не может не быть! Заблокирован - так выжгу замок!
- Да подожди ты! - крикнул Рубан, разом перестав думать не только о Серебряной Чайке, которой, может, и вовсе нет, но и о Ли, замершем у интеркома на "Вайгаче". - Живой там или электронный мозг, но если его уничтожить, что нам останется? Мертвое переплетение материалов? Кто может разобраться в компьютере, если нет никакой программы, если не знаешь, на каком языке, в какой системе он работает? А если вообще не знаешь, компьютер ли это или причуда природы?!
- Не собираюсь спорить. Неважно это, понял? А вот что этот Черный в меня стрелял - важно. И что у него, смотри, еще дюжина ракет в кассетах тоже важно. Молодец, помог добраться до его шкуры - а дальше я сам... Не упущу. Целым - не уйдет!
И Паттег, подхватив невесомое лучевое копье, заковылял по узкой полоске брони между "сегментами".
Помедлив, Рубан толкнул ящик интраскопа и двинулся следом.
Прибор проплыл в метре над "сегментом".
Рубан успел сказать:
- Держи, Володя! - а сделать еще один шаг не успел. Вспыхнуло голубое сияние, вспыхнуло - и людей разделила полупрозрачная завеса.
Отчаянно заверещал счетчик: из "сегментов" вырывались в пространство потоки лучистой энергии, и мириадами голубых искр светились частицы ионизированной космической пыли.
Завесу не преодолеть: какая там лучевая болезнь - мгновенный распад тканей, как в луче гразера...
Сквозь свист в треск донесся слабый радиоголос Паттега:
- Ты живой?
- Живой, живой...
Рубан отступил еще на несколько шагов. Связь с Ли прервалась; естественно, сквозь такой фон не докричишься.
Исчезла и Серебряная Чайка.
Рубан отчетливо понимал, что произошло. Паттег прошел мимо "сегментов" - его _пропустили_. А интраскоп, такую же массу, но неживое - нет.
Пропустили не лично Паттега. Живое. Умеют различать биологическое и технологическое... Далеко в космосе, в кораблях, живое было приманкой - не случайно ракеты били по жилым отсекам. Модуль не обстрелян - наверное, слишком мелкая и тихоходная цель, на еще плывет в общем-то мимо... Стоит ли тратить ракету, если настоящая Цель - совсем недалеко?
Живое на обшивке - это не опасность. А вот неизвестный груз, технологическое - тревога...
Наша техника не умеет это различать. Земные компьютеры запрограммированы иначе. И следовательно - здесь знания, открытия и _умение_, необходимые людям... Их надо сохранить любой ценой!
- Паттег! - закричал Рубан смутной тени, удаляющейся за голубой завесой. - Остановись!
Паттег ковылял все дальше по броне головного отсека.