Именно это и произошло с обоими! Точнее, со всеми, кто в разные сроки после них совершал подобный бросок!
...Только и оставалось у них, что смутное чувство общности друг с другом... Да еще - гораздо менее смутное, но тоже неоформленное - чувство отторжения от тех, кто воспитывает своих детей в собачьих норах...
Откуда они-то взялись, как попали на эту планету? Или, проиграв сражение в одном из миров, воины-убийцы переместились в другой?
Но ведь в том мире они вроде бы оказались победителями? Значит, не оказались...
Датворт... Вэселек, прозванный на Зайсте "Толедо-Саламанка"... Крюгер...
Крагер!
И надо же, чтобы разгадка пришла так поздно, когда он остался один, когда истрепанные старостью нейроны мозга уже почти не способны к умственной работе, а дряхлые мышцы - к боевой!
Впрочем, как знать... Возможно, в этом была скрыта некая мудрость.
Мудрость борьбы со Злом, даже если природа его тебе неизвестна...
Первосвященник еще что-то говорил, но Конан уже не слушал его.
Взглядом, в котором смешались надежда и тоска, он обвел задымленные стены зиккурата. Последнее, что ему дано было увидеть на родной планете.
- Я вернусь сюда... - прошептал он. - Я вернусь... Вернусь обязательно...
Глаза его были мокры от слез.
Катана утвердительно кивнул:
- Конечно, вернешься! Ведь тебе дано Воскрешение!
Лоб юноши прорезала поперечная морщина:
- Это что-то вроде колдовства, да?
- Ну... Считай, что так, - Катана двусмысленно улыбнулся. - Хотя на самом деле это относится к области Высокого Знания. А там, куда мы отправляемся, одни будут называть это колдовством, другие - наукой, и все они будут правы и неправы одновременно.
Он глубоко вздохнул всей грудью.
- Ладно. Мне пора идти.
И он шагнул под тусклые огоньки чужих звезд.
- До встречи-и-и... - голос его возвысился и исчез за гранью слуха.
Кажется, он звучал уже ОТТУДА.
А со стороны казалось, что Катана исчез, растаял во всплеске голубой энергии.
И Клеймора остался на алтаре один.
Он понимал, что стоять ему здесь, одному, недолго - считанные мгновения. Но именно в эти мгновения на его плечи упал непомерный, хотя и не имеющий веса, груз.
Страх... и горе... и горечь разлуки...
Он едва не соскочил с алтаря.
В этот миг к нему и шагнул первосвященник. И руны Древнего Языка слетали с его тонких, блеклых от старости губ:
Жалобам муж не должен
Всем предаваться сердцем:
Сам он сыскать сумеет,
Как исцелиться в скорби!
А потом, прервав руну, заговорил уже обычным голосом:
- Помни причину происходящего, сын мой... Никогда не забывай о ней.
И исчез в голубой вспышке Конан, прозванный Клейморой. Исчез с гордо поднятой головой, исчез, расправив плечи, будто пал с них громадно-невесомый груз.
А где-то в ином мире - через мгновение по собственному счету, но Бог весть когда по счету Зайста - обрел жизнь Конан Мак-Лауд.
...И отступило время.
Скрылось, как не бывало,
За островами Ночи...
Договорил первосвященник последние слова руны. И только тогда, расстегнув застежку на горле, уронил свое облачение.
Ибо завершен был Обряд.
Множество парных огоньков - словно глаза волчьей стаи - смотрели на него со стороны той стены зиккурата, в которой был прорублен вход.
И вздрогнул старик, вдруг ощутив себя просто человеком, а не первосвященником. Хотя и в этом случае не угрожало ему ничто.
Крагер всех Крагеров усмехнулся плотоядно-красными губами и встал только зазвенели доспехи его и поднимающейся свиты.
На Обряд он смотрел, не мигая, а сейчас моргнул в первый раз.
И затмилась на миг одна пара волчьих огоньков.
Он шагнул к выходу. Но еще прежде, чем он успел подойти к двери, она распахнулась сама.
Сразу за порогом стоял человек. Должно быть, это именно он пнул дверные створки.