Тут он произнес нечто такое, чего Рамирес не понял - зато отлично поняли зрители, судя по их реакции.
Рамирес озадаченно сдвинул брови:
- Куда?
И тут он, совершенно независимо от происходящего вокруг, понял, что действительно должен куда-то идти, встретиться с кем-то... давно ему знакомым...
Это и было условием его нового Воскрешения...
Это чувство мелькнуло и тут-же пропало.
Одно можно сказать: актеру очень повезло, что его последние слова остались непонятыми.
На сцену из-за кулис выскочил режиссер. Он был вне себя от ярости.
- Это "Гамлет" или не "Гамлет"?! - вопил он. - Мы пьесу Шекспира играем или несем отсебятину?!
И тут он замер, наткнувшись взглядом на Рамиреса.
- Вы все перепутали, - вежливо пояснил тот. - Во-первых, "Гамлет" это не пьеса, а хроника. Во-вторых, написал ее не Шекспир, а Саксон Грамматик [реально существовавший автор XII века, впервые изложивший легенду о Гамлете]. Шекспир, кто бы он ни был, вряд ли будет писать пьесы: это фамилия потомственных воителей... ["shakespeare" в переводе "потрясающий копьем"]
И вдруг Рамирес замолчал. Потому что чувство, исчезнувшее было внезапно вернулось, заполняя все его существо.
Теперь он отчетливо слышал Зов...
- Прошу простить, но я вас покидаю. Меня действительно ждет далекая дорога... Позвольте... - и он вынул из ножен на боку совершенно обалдевшего принца Датского его шпагу.
Быстро, но с достаточной галантностью поклонившись рыдающим от хохота зрителям, Рамирес под шквал аплодисментов удалился со сцены.
27
Конан открыл глаза.
Да, Конан - теперь ему хотелось слышать свое имя именно таким.
Но сейчас...
Хотя он ведь не принял последнюю порцию Энергии - а передал ее... И что из этого получится - не знал даже он...
В общем, сейчас он ощущал себя так, как и должно чувствовать после длительного и трудного боя. Усталость положила ему на плечи свои медвежьей тяжести лапы. И когда сзади послышался приближающийся топот - он едва нашел в себе силы повернуться на звук. Впрочем, он уже знал, что приближается не враг...
Луиза Маркос стояла перед ним, и в опущенной руке ее подрагивал странный предмет.
Бластер первого из убитых.
- Я думала... Думала, тебе нужно помочь... - произнесла она с какой-то неловкостью.
- Он разряжен. Не может не быть разряжен - как и все источники энергии на сто ярдов вокруг. Но все равно спасибо...
- Кто ты? - прошептала Луиза, пряча глаза.
- Я Конан - или Карл, называй, как угодно, - Мак-Лауд по прозвищу Клеймора. Я пришел в этот мир пять веков назад... - Мак-Лауд помедлил: - И вот мне снова не удалось умереть... - закончил он чуть слышно...
Не сразу Конан понял причину возникшей между ними неловкости. Но поняв - удивился своей слепоте.
Ведь так все просто! Раньше Бренда смотрела на него совсем другими глазами. Он был для нее дряхлым, склеротическим старикашкой. В лучшем случае возможным союзником. И не более того.
Но сейчас...
Да, сейчас...
(Бренда? Он сказал - Бренда?! Не сказал - подумал... Ну, это все равно...)
Значит, сейчас и он тоже - в новом своем естестве - смотрит на нее иными глазами.
И он понял, что это судьба...
Конан протянул к Луизе руку - медленно и осторожно, очень осторожно он коснулся ее щеки...
Ее просто швырнуло к нему. Стыдясь себя самой, стыдясь внезапного порыва, она спрятала лицо у него на груди.
Когда Мак-Лауд обнял ее, в его правой руке все еще был зажат меч.
- И все-таки я не понимаю... - Луиза расхаживала по комнате в его халате (ее одежда, после пребывания в мусорном контейнере, уже никуда не годилась) и говорила нарочито бурно, почти резко - чтобы скрыть свою растерянность. - Хорошо. Предположим, ты действительно прилетел с другой планеты...
- Прилетел - не совсем то слово.
- Ну пусть пришел, хотя это слово еще более "не то". Приехал. Прибежал. Приплыл...
Мак-Лауд улыбнулся - и Луиза тут же сбавила накал.
- Ладно. Значит, прибыл - а потом в компании со своими "хорошими ребятами" перебил всех "плохих ребят", причем из "хороших" ты тоже остался один... Так?
Конан молча кивнул, не убирая с лица улыбку.
- И что, теперь ты снова хочешь туда улететь?
- Опять "улететь"... Впрочем, ты права: неважно, каким образом я преодолею этот путь. Главное - хочу ли я его преодолеть...
- А ты хочешь?
- Не знаю...
Брови Луизы сошлись к переносице:
- Помни: там ты можешь умереть. А здесь - нет...