Одного нельзя Учителю: бросить своего ученика. Потому что он все-таки всегда остается учеником.
Даже если он сам этого не осознает. Даже если не просто не осознает, а впрямую отказывается от соединяющих их уз...
Более того: и тогда нельзя, когда Учитель сам рад бы от этих уз отказаться...
Но не рвутся в этом мире такие узы...
Вот отчего всегда в ответе Учитель за ученика. И ученик за Учителя тоже.
Трижды уже жухла трава, облетали листья, и склоны холмов покрывались белым пушистым одеялом. Ни разу за это время не ночевали Конан и Дункан под одной крышей два раза.
Конечно, за исключением тех случаев, когда приходилось им надолго задерживаться в ожидании, когда можно будет просить совета у очередного знатока старинных узоров...
Но ни разу на вопрос "Знаешь?" они не услышали "Да!".
Наконец, когда наступила четвертая осень, задан был этот вопрос последнему из хайлендских Мастеров Тартана.
И он тоже ответил:
- Нет!
И опустились при этом известии плечи одного из Мак-Лаудов: оборвалась последняя нить. Напрасны были их поиски!
А другой Мак-Лауд глубоко вздохнул, и во вздохе этом облегчение смешалось с тревогой.
Облегчение - потому что теперь можно будет свернуть с выбранной его учеником дороги, которая - в том не было сомнений у Конана - была дорогой ложной. Тревога же...
Тревожило: удастся ли заставить Дункана свернуть? Не слишком ли свыкся он с этой дорогой?
А если и удастся - то как поставить его на Путь? Трудное это дело... Рамирес сумел сделать это с Конаном быстро - даже не за годы, а за месяцы. Но это - Рамирес. И это - с Конаном...
В сущности, то, что происходило между ними, не долго оставалось односторонним обучением. Очень скоро Конан стал помогать Рамиресу в познании Силы с тем же мастерством, с каким Рамирес помогал ему.
Конан в свое время - в той, прошлой жизни - тоже сумел быстрее поставить Дункана на Путь.
Вот именно - в прошлой жизни... Тогда куда более страшный рубец остался на теле Дункана. Душа же его - рубцов не имела...
Поэтому, хотя не в силах был Дункан помочь Конану, - но и не мешал, по крайней мере...
Конечно, Путь идет сквозь нас, - поэтому не можем мы не идти по Пути, даже если искренне заблуждаемся на этот счет.
Но ведь и идти можно по-разному.
Осознанно - и не осознанно, словно в бреду или во сне. Медленно - или быстро...
Наконец - вперед или назад...
Правду сказано: Путь каждому из нас определен изначально, задолго до нашего рождения или рождения этого мира.
Но не меньшей правдой будет и другое: каждый из нас свободен на этом Пути. Свободен в праве выбора...
Ибо лишь несведущему может показаться, что Путь - это прямая...
Для того, чтобы описать его форму, не придуманы еще слова в человеческой речи. Да и форма его непостоянна - если вообще можно ее назвать формой.
Достаточно сказать лишь одно: много вариантов имеет Путь. И даже если в целом светел он, - можно найти на нем и темные участки.
Обратное - тоже верно...
И лишь от тебя одного зависит: выберешь ты Свет - или Тьму. День или ночь.
Будешь ты Крагером или...
Впрочем, довольно об этом. Все равно не понять это смертному.
Тем же, кто понял, - нет нужды в объяснении...
Говорили в старину: если поешь о победе, - не смей умолчать и о поражении.
21
Но на сей раз не удовольствовался Мастер тем, что сказал "нет". Знал он, что на него - последняя надежда. Не утаили это от него.
Именно поэтому первый и единственный из всех Мастеров Тартана именно оттого первый, что был он последним по счету, - дал им совет.
Сказал он:
- Ведомо мне: есть еще один Мастер Тартана. Говорил мой отец - нет ему равных...
(Произнеся это - зубами скрипнул. Нелегко говорить "нет ему равных" про другого...
Впрочем, про себя такое - и вовсе нельзя говорить. Пусть люди скажут!).
- Кто это, о Тидир? - воскликнул Дункан, ибо Тидир было имя Мастера.
И надежда зажглась в глазах Дункана. А зрачки Конана полыхнули совсем иным огнем...
Помедлил Тидир, глядя в пол, едва ли не сокрушаясь о сказанном. Но раз уж сделал один шаг - надо и второй сделать.
- Имя его - Этерскел. Из клана Фуадов он родом...
- Где найти нам его, о Тидир? - голос Дункана дрогнул, когда задавал он этот вопрос.
Кажется, Тидир усмехнулся, но не разобрать - углы его рта были прикрыты седыми усами.
- Его - уже нигде, наверное...