- Я самоназначенец. Кто первый встал, того и тапки. В общем, я немного пошевелил мозгами и понял, что пора действовать.
- Неужели?
- От тормоза слышу. В общем, думается мне, что если мы не можем победить местную игровую систему, влияя на логику ее работы изнутри, придется прибегнуть к грубой силе и задавить ее интеллектом. Играть так играть! Зря я, что ли, в стрелялки и стратегии столько лет резался! Бо, будь умницей, разложи три своих последних отчета по общей статистике в главном представлении. У меня есть еще полчаса до того, как я обрадую рабочих новостями.
- Что, деньги нашлись? - поинтересовалась Яна. - Я как-то пропустила последнее заседание...
- Ага, - кивнула Канса. - Сегодня пришел наконец-то очередной транш от "Копей Камуша". Решили, что часть можно выделить на погашение долгов. Суэлла так просто счастлива, что стройку Синхайского ГОКа можно разморозить. И Лике немного выделили.
- А я еще немного недокупюр подмешаю, - добавил Палек. - Тех, которые в банковских сейфах в фальшивые превращаются. Все-таки я гений, и пусть человечество скажет спасибо Дзи, что я в жулики не пошел. А завтра мы наконец-то запустим вторую фазу строительства моста. Я уже бояться начал, что пилоны от старости рассыплются, пока до нее дойдет. Тьфу, не о том начали. Давайте-ка потратим оставшееся время с пользой, а то когда еще снова все соберемся! Итак, девочки, если оставить в стороне создание альтернативной площадки и переключения ко-нэмусинов туда, я вижу единственный способ бороться с местной игровой логикой - ручная корректировка. А если учесть, что наших сил на нее не хватит, даже если мы сюда насовсем переселимся, выход только один - привлекать других. В первую очередь - проснувшихся нэмусинов. Как можно быстрее в Академию потребуются дополнительные преподаватели, чтобы сделать детям нормальную учебную программу, а не нынешний винегрет в стиле "понемногу обо всем". Вот.
Он махнул рукой, и в воздухе развернулся экран, на котором побежали росные строчки.
- Я составил список позиций, на которые нам потребуются люди. Бо, если наложить его на твои отчеты, получим следующую картинку...
- Погоди, Палек, - глаза Бокува вспыхнули синим светом. - У меня свежая информация из дворца. Важность высокая. Ты был прав в своих вчерашних предположениях.
- А именно?
- Ясасий Кистер, граф Титамана, и еще четверо графов передали в дворцовую канцелярию извещения через магические шары, что отправляют в столицу отряды своих гвардейцев для защиты от новых возможных прорывов чудовищ. Численность отряда Титамана - около тысячи двухсот бойцов, остальных - по тридцать-сорок.
- Замечательно, - Палек задумчиво постучал ногтем по зубам. - Заботливость Ясасия просто радует. И когда они до нас доберутся? И как?
- Ожидаемый метод транспортировки - железная дорога. Напоминаю, что тяговая сила локомотивов генерируется "магическими кристаллами", и их максимальная скорость невелика. Сроки прибытия с учетом времени на подготовку - от восьми до десяти дней. То есть - примерно тогда, когда назначен сбор Даорана.
- Забавно. И граф Ясасий?..
- Да, Палек. Он - нэмусин.
19.02.867, древодень. Республика Сураграш, окрестности города Тмиталлах
- Мы требуем немедленно отдать нам деньги!
Представитель профсоюза, здоровый горбоносый бородатый мужчина говорил на фаттахе с резком гортанным акцентом, сглатывая окончания, что делало его речь малопонятной - по крайней мере, для Пиреша Бхарана. Фаттах инженер зубрил по древним, еще бумажным учебникам, ни один из которых не подготовил его к местному произношению. Дома в Маньяхе ему вполне хватало поллаха и иногда тарси, которому его иногда обучала двоюродная сестра Майла, прелестное, но взрывоопасное произведение отца-гулана и матери-тарсачки. Один Турабар знает, где она снюхалась с Панариши и как оказалась торговым представителем Сураграшской республики в Грашграде, но за нынешнее положение Пиреша благодарить следовало только ее. Ну, и самого Пиреша, разумеется. Стоило ему пять лет учиться на стройфаке Грашградского университета и еще два года дышать фабричными дымами княжьего Субракана, чтобы здесь и сейчас разбираться с толпой грязных сапсапов, даже не умеющих общаться по-человечески?
Нет, не поймите неправильно - он любил свое дело и был готов мириться с разумными неудобствами, ей создаваемыми. Он не протестовал ни против комаров, шутя протыкающих хоботком плотную рубашку, ни против ночного верещания древесных лягушек, иногда не дающего уснуть, ни против отдающей фильтрами и чистящими химикатами воды, ни даже однообразного меню - каша из джугары дважды в день, а на третий раз - колобки из вареного риса и комэ, стремительно вошедшие в местный обиход с легкой руки восточников, ни против спального мешка, брошенного в лучшем случае на плохо оструганную лежанку под тентом. Он знал, что профессия инженера-дорожника накладывает свои ограничения, и что жить в тепле и комфорте постоянной квартиры ему не светит. Но разбираться с идиотскими требованиями о выплате денег - на такое он не подписывался.
Почему они вообще прицепились к нему? Шли бы к своему разлюбезному Палеку Мурацию и требовали от него. Он управляет проектом, к нему все претензии. И на фаттахе говорит так, словно знает его с рождения, даром что катониец.
И, кстати, куда он запропастился?
- Мы требуем немедленно отдать нам деньги! - повторил "представитель профсоюза". - За пятнадцатый, шестнадцатый, первый и второй периоды.
Считая, он загибал пальцы, чтобы не сбиться. На взгляд Пиреша, на профсоюзного деятеля местный заводила походил примерно так же, как и местные рабочие на настоящих. То есть - никак. Небось, еще недавно грабежом на большой дороге промышлял, а теперь туда же - законности требует! То-то он ночами наиболее активен. Привычнее, небось.
- Второй период еще не кончился, - буркнул Пиреш. - За него - только в следующем.
- Тогда за пятнадцатый и шестнадцатый! - для убедительность детина показал два растопыренных грязных пальца. - И еще за первый. По три тысячи вербов за период. Каждому! Верно?
Он оглянулся за столпившуюся за ним толпу из трех десятков рабочих в перепачканных комбинезонах.
- Слушай, сан Сирхан, что ты ко мне пристал? - раздраженно спросил гулан. - Я деньгами не заведую. Я за работами наблюдаю. За деньгами к момбацу сану Палеку. Он отдаст.
- Ты главный, момбацу сан Пиреш! - заупрямился сапсап. - Ты деньги раздаешь. Ты плати!
- Я раздаю деньги, которые мне дает момбацу сан Палек. Своих у меня нет.
- Нам нужны деньги. По три тысячи за период! - упрямо повторил гулан. - Мы работали, вы не заплатили. Нам кушать хочется.
Пиреш про себя помянул мужской уд Турабара. Профсоюзник мало того, что тупой, но еще и настырный.
- У меня нет денег, - повторил он. - Приедет момбацу сан Палек - у него просите.
- Тогда мы не работаем больше! - сердито крикнул сапсап. - Мы уходим! Все!
Пиреш только пожал плечами. На его памяти рабочие вот так вот уходили раз пять, и каждый раз возвращались. Им попросту некуда было деваться. В горном Тмиталлахе другой оплачиваемой работы не найти, а горбатиться на с трудом отвоеванных у джунглей делянках кумара и комэ не хотелось никому.
И тут сквозь шум реки в Каварском ущелье он расслышал далекий, но такой желанный звук.
Мотор джипа.
- Момбацу сан Палек едет, - сказал инженер, резким хлопков казнив у себя на щеке особо наглого комара, не отпугнутого запахом репеллента. - Сейчас он все объяснит.
Рабочие возбужденно загомонили и запереглядывались. Факелы заволновались, очерчивая в ночном воздухе огненные круги и волны.
- Пусть объяснит! - угрожающе рявкнул Сирхан. - А то мы его!..
Он махнул в воздухе кулаком. Пиреш хмыкнул и отошел под навес, где и устроился на деревянной лавке рядом с молчащим сейчас электрогенератором.
Джип подъехал через минуту. Палек всегда гонял, словно на авторалли, рискуя на каждом повороте вылететь с дороги или врезаться в дерево. Однако же ни разу не вылетел и не врезался. Вот и сейчас он, сверкнув фарами в ночной темноте и ненадолго ослепив всех дальним светом, резко затормозил в метре от толпы и выпрыгнул через дверцу джипа, даже не удосужившись ее отворить.
- Ну, чем на сей раз недовольны, момбацу саны? - весело спросил он. - Сирхан, опять буянишь?
- Деньги давай! - буркнул заводила. Большой, сильный и грубый, в присутствии Палека он как-то скукоживался и притихал. - За пятнадцатый период, шестнадцатый период, первый период, второй период... За весь зимний сезон давай!
- За весь не дам, - широко ухмыльнулся русоволосый катониец. - Только за прошлый год. За пятнадцатый и шестнадцатый периоды. Остальное - через период.
Толпа громко возбужденно загомонила.
- Врешь! - угрюмо заявил сапсап. - Покажи.
- Да пожалуйста! - Палек перегнулся через борт джипа и вытащил оттуда увесистый кожаный мешок. Распустив завязки, он вытащил оттуда пачку денег и попахал ей в воздухе. - Завтра утром или днем раздадим. Всем передайте. И еще передайте, что если кто завтра не выйдет на работу, уволю нафиг. И оштрафую на месячное жалование. Ясно? Теперь топайте все спать, не действуйте на нервы. Завтра начинаем переброс тросов между пилонами. Нужно проверить и тросы, и лебедки. Прямо сейчас и займемся.
Последние слова он адресовал уже Пирешу. Тот кивнул. Сейчас так сейчас. К манере катонийца работать в любое время суток он уже давно привык, тем более что большую часть неурочной работы тот выполнял сам, не гнушаясь даже извозиться в битуме и ободрать ладони тяжелым кайлом. Поначалу гулан изумлялся такому едва ли не до потери сознания. В его представлении главный инженер всей страны, да еще и брат самой Кисаки Сураграша совершенно не вязался с образом высокого худого белокожего светловолосого парня с облупленным от солнца носом, в одних перепачканных шортах отдающего указания рабочим, каким он увидел его впервые три года назад. Но потом привык - в конце концов, кто его знает, как там принято в Катонии! Жёсток, но справедлив, умен, знает невероятно много, а уж работает едва ли не по восемнадцать часов в сутки - если бы все начальники были такими, мир давно бы стал куда лучшим местом.
- Мы никуда не пойдем, - подумав, сообщил Сирхан. - Мы останемся караулить деньги. Чтобы не украл никто.