- Как? - обессиленно прошептала Марь Ванна.
- А так. Вы что, газет не читаете? Мы и мораторий предлагали, и прочее. Все напрасно.
Женька поднял ресницы:
- И вы не надеетесь?!
- Нет. А каков смысл? Разве от желаний ОДНОГО человека что-нибудь изменится?
Тамарка чуть не упала со стула:
- Вы... Вы не играя проиграли!
- Правильно, Женя, - встала Виолетта. - Виктор, ты, по-моему, пытаешься перекричать самого себя: будет! будет! Но кто-то маленький и упрямый все равно твердит: нет... Себя не обманешь. - Она смутилась. - Я, наверное, не то сказала.
- А я полностью согласна с Виктором Павловичем, - подвинулась к нему историчка.
Мне даже смешно стало - взрослые, а вот-вот подерутся.
- Ну хватит, - хлопнул по столу директор, - Ребята, можете быть свободны.
- Пашка, ну как?
За дверью собралась вся наша группа.
- Еще не знаю.
- Женька! - из толпы к нему шагнул Петька. - Врачи приехали, они вас в спальне ждут. Ни пуха... - Он протянул руку.
- Пашка, - Лариска сняла гребешок, и на ее плечи упали длинные волосы. Мы еще придем попрощаться, ладно?
Я кивнул. Глупости, никакая Лариска не ябеда, нормальная девчонка, даже красивая...
И мы пошли. Мальчишечья спальня была наверху, в конце коридора.
- Дура, - деловито и ревниво подколол Петька. - Умрешь... Он же радиоактивный!
- Иди ты... Утюг!
Год учебный кончился, завтра лето.
ПОЕЗД ДО СТАНЦИИ ГОРОД
- Женька! Вот вы где! А я вас ищу... Почему билеты не взяли?! - вожатый Лешка улыбнулся и сунул мне мятые талончики. - Ну, я побежал!
Мы с Женькой переглянулись и бросились к окну. Там уже темнело - сверху быстро спускался синий сентябрьский вечер.
Поезд изгибался на повороте праздничной гирляндой светлых квадратиков и огоньков. Он был нарядный и веселый, самый обычный поезд до станции Город.