И хотя входы со стороны фабрики были запечатаны, когда она проверяла их последний раз, оставался небольшой шанс, что Уильям прорвался-таки через них — а если он смог попасть на фабрику, то сможет попасть и в канализацию.
Аннет заставила себя встать, не обращая внимания на судороги в ногах и в спине, и взяла пистолет с пульта управления. Она не слишком много знала об оружии, хотя быстро сообразила, как его использовать, после того…
"…после того, как они пришли за G-вирусом, люди в противогазах, они бегали и стреляли, и Уильям, бедный Уильям, умирающий в луже крови, и я не увидела шприц, пока не было слишком поздно…"
Она глубоко и неровно вздохнула, стараясь отодвинуть в сторону это воспоминание, стараясь забыть об этом инциденте, разлучившим ее с Уильямом и превратившем Раккун в город мертвых. Больше это не было важным. Путешествие предстояло не из приятных, и ей нужно было сосредоточиться. Сбежавшие Re3, инфицированные люди на первой и второй стадиях, результаты экспериментов с растениями, серия пауков… Аннет могла напороться на любых носителей T-вируса, не говоря уже о тех, кого могла послать "Амбрелла".
"И Уильям. Мой муж, мой возлюбленный — первый человек-носитель G-вируса… хотя он уже и не человек вовсе".
Она ошибалась, думая, что слез у нее внутри больше не осталось. Аннет стояла посреди огромной, стерильной комнаты пятью этажами ниже поверхности Раккуна и сокрушенно рыдала, но мучительные всхлипы никак не могли избавить ее от боли одиночества. «Амбрелла» пожалеет. Как только она убедится, что Уильям вне их досягаемости, она уничтожит их драгоценное здание, она заберет G-вирус и сбежит, она заставит их осознать, что они наделали… и да поможет Бог тем, кто попытается ее остановить.
Глава 17
Ада подбежала к камерам предварительного заключения, чуть отстав от Леона, и в это самое время репортер буквально вывалился из своей камеры, рухнув на пол.
— Помоги ему! — бросил Леон, не оборачиваясь, и промчался мимо Бертолуччи, чтобы проверить камеру.
Вонг остановилась перед задыхающимся репортером, но не торопилась исполнять команду полицейского, с ужасом ожидая, что тварь, напавшая на Бена, сию секунду выскочит из камеры…
"…он ведь был за решеткой, как такое могло случиться?"
Не в силах унять сердцебиение, она ждала, держа оружие наготове, целясь в сторону открытой камеры. Вот Леон ворвался туда… и Ада увидела замешательство на его юном лице, весь его вид выражал нескрываемое удивление. Взгляд офицера, бесцельно блуждавший по камере, без лишних слов дал ей понять, что там было пусто. Если только нападавший не был невидимкой…
"Нет уж. Даже и не думай об этом, прогоняй такие мысли прочь".
Ада опустилась на колени рядом с репортером, отметив про себя, что выглядит он не лучшим образом… так обычно выглядят люди при смерти. Он полулежал, упершись головой в прутья решетки пустой камеры, соседней с его собственной. Бертолуччи все еще дышал, но это ненадолго. Аде подобное зрелище было хорошо знакомо: отрешенный, невидящий взгляд, дрожь, бледность; но единственное, чего она не видела — причину его состояния, и это пугало ее. Не было никаких ран. Это должен был быть сердечный приступ или, может, инсульт… но то, как он кричал…
— Бен? Бен, что случилось?
Его отсутствующий взгляд наконец остановился на ее лице, и женщина увидела в уголках его губ небольшие порезы, из которых сочилась кровь. Он открыл рот, хотел что-то сказать, но лишь издал скрипучий, неразборчивый хрип. Леон присел рядом с ними, выглядя столь же растерянно, сколь чувствовала себя Ада. Он покачал головой — молчаливый ответ на ее не заданный вопрос; не было ни единого признака того, что здесь произошло. Вонг опустила взгляд на Бертолуччи и попыталась снова.
— Что это было, Бен? Вы можете рассказать нам, что случилось?
Трясущиеся руки репортера медленно поползли вверх по телу и легли на грудь. С видимым усилием он прошептал одно слово:
— …окно…
Ада не поверила собственным ушам. "Окно" в камере было сантиметров тридцать длиной, немногим меньше шириной и находилось в двух с половиной метрах от пола — это всего-навсего вентиляционное отверстие, выходящее в гараж. Ни одна из тварей не смогла бы пролезть сквозь такое "окно", по крайней мере, ни одна из тех, о которых Ада слышала или читала, а это значило, что в Раккуне есть опасности, к которым она не готова.
Бертолуччи силился сказать что-то еще. Ада и Леон наклонились ближе, стараясь разобрать его болезненный шепот.
— …грудь. Горит… в груди жжет…
Ада немного расслабилась. Он увидел или услышал что-то за пределами камеры, что спровоцировало приступ; такое объяснение ее устраивало. Журналист оказался на редкость пугливым, но, в конце концов, это избавит ее от необходимости убивать его своими руками…
Он неожиданно потянулся к ней, схватил за руку, впился в нее взглядом, застав Аду врасплох. Его хватка была слаба, но во влажных от слез глазах плескалось такое отчаяние и горечь разочарования, что женщина невольно почувствовала себя виноватой за посетившую ее мысль.
— Я никогда не говорил… об Айронсе, — пролепетал он, очевидно, из последних сил борясь за жизнь, но твердо вознамерившись рассказать все, что было ему известно. — Он… работал на «Амбреллу»… все это время… Зомби… результат исследований «Амбреллы»… и он покрывал убийства, но я не мог… доказать все это, все же… это должно было стать моим… эксклюзивным репортажем.
Бертолуччи опустил покрасневшие веки, едва дыша, его пальцы соскользнули с ее руки. И Аду, вопреки всякой логике, вдруг кольнуло острое чувство жалости к нему.
"Несчастный тупой придурок, весь его большой секрет состоял в том, что «Амбрелла» занималась разработкой биологического оружия, а Айронс был у них на подхвате. Разумеется, из этого тоже вышел бы громкий скандал, однако, судя по всему, у него даже не было ни одного веского доказательства. Он ни черта не знает о G-вирусе, даже не догадывается… но, несмотря на это, он скоро умрет. Хреново получилось".
— Боже, — проговорил Леон, — шеф Айронс…
Ада успела уже позабыть, что молодой полицейский не имел ни малейшего представления о творящихся в Раккун-Сити делах. Он, определенно, был новеньким, но пару раз проявил себя столь проницательным, что это сбивало ее с толку. Паренек не просто пытался казаться крутым, мозги у него тоже были на месте.
"Прекрати, наконец! Он не намного моложе тебя. Репортер вот-вот откинется, и тебе нужно будет снова заниматься своими делами, а не беспокоиться о Дружелюбном Офицере…"
Бертолуччи внезапно дернулся, издав отчаянный, вымученный крик, руки стиснулись на груди. Его спина выгнулась, пальцы свело судорогой так, что они стали походить на изогнутые когти… И кровь обильно хлынула из его рта, превратив вопль в невнятный, булькающий стон. Репортера трясло, он задыхался, все его тело заходилось в бешеных конвульсиях, темно-красные сгустки крови вырывались наружу с каждым жестоким приступом кашля… Вдруг под его руками, отчаянно скребущими собственное тело, Ада заметила красноватое пятно, растянувшееся поперек его мятой белой рубашки, и услышала громкий, резкий хруст сломавшихся костей. Женщина отскочила назад, в то время как Леон попытался ухватить репортера за руки. Она не могла с уверенностью сказать, что именно происходило на ее глазах, но точно знала, что это не был сердечный приступ.
"Господи, да что это такое?"
Бертолуччи неожиданно обмяк, его глаза закатились, невидящий взгляд устремился куда-то вверх. Кровь все еще медленно сочилась из его порезанных в углах губ, когда до Ады донесся жуткий звук разрываемого на куски мяса, и под запятнанной тканью его рубашки она с ужасом различила какое-то движение.
— Назад! — рявкнула Вонг, наводя свою «Беретту» на мертвого репортера, и за ту долю секунды, которая потребовалось ей, чтобы поднять пистолет и прицелиться, существо вырвалось из окровавленной груди Бертолуччи. Оно было размером с кулак взрослого мужчины, мокрое от крови. Высунувшись наружу, оно распахнуло свою крошечную черную пасть и пронзительно завизжало, демонстрируя ряды острых красных зубов. Существо вылезло из трупа, хлестнув воздух своим коротким, как у ската, хвостом и окатив холодный бетонный пол влажными кусками кожи и внутренностей. Пробравшись через остывающую плоть репортера, тварь окончательно покинула тело и, на секунду потонув в брызгах крови, вывалилась на пол. Оставляя за собой кровавый шлейф, она со скоростью пули ринулась к открытым дверям назад в коридор, передвигаясь с помощью извивающегося хвоста и ног, которых Ада не могла видеть. Существо было уже по другую сторону двери, когда Ада наконец вспомнила, что держит в руках оружие…
Впервые с момента ее прибытия в Раккун — вообще едва ли не впервые в жизни — она была настолько потрясена, что даже не смогла отреагировать подобающим образом. Паразит, разрывающий человека изнутри, очевидно, выскочил прямиком из научно-фантастического кино.
— Это было… ты это видела?.. — пробормотал Леон.
— Я видела, — тихо ответила женщина, перебив полицейского. Она обернулась и бегло оглядела окровавленное, искривленное от боли лицо Бертолуччи, затем перевела взгляд на свежую рану, зиявшую прямо под его грудиной.
"Его рот, он рассечен с двух сторон…"
В него ввели существо; она не знала, кто это сделал, да и не хотела знать. Чего она сейчас хотела, так это побыстрее разобраться с заданием и оказаться на максимально возможном расстоянии от Раккун-Сити. Вонг даже подумала, что еще никогда в жизни не желала чего бы то ни было так сильно. Когда она впервые осознала, что T-вирус вырвался на свободу, то смирилась с тем, что ей придется иметь дело с не самыми приятными созданиями. Но то, что одно из них могло самостоятельно или же с посторонней помощью протолкнуться через ее горло, разместиться внутри нее, словно скользкий, чуждый телу утробный плод, а затем прогрызть себе путь наружу… Если подобное и не было самой жуткой мыслью, которая могла прийти в голову, то, во всяком случае, было очень близко к этому. Ада уже безо всякого притворства посмотрела на Леона, отбросив все свои попытки выглядеть благоразумной. Она направляется в лаборатории, и это не подлежит обсуждению.
— Я выбираюсь отсюда, — сказала она, и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом двинулась к дверям, осторожно переступая через блестящий кровавый след, который оставил после себя крошечный монстр.
— Подожди! Послушай, мне кажется… Ада? Эй…
Она вышла в коридор, держа пистолет на уровне груди, но существо исчезло. След заканчивался в нескольких метрах от двери, но Ада видела, что они с Леоном оставили дверь, ведущую в помещение для К-9, открытой.
"…а крышка люка сдвинута. Потрясающе".
Она успела отойти всего на пару шагов, прежде чем Леон нагнал ее. Он встал перед ней, перегородив дорогу, и на секунду Ада подумала, что он собирается остановить ее силой.
"Не делай этого, я не хочу причинить тебе вред, но я смогу, если придется".
— Ада, пожалуйста, не уходи, — он умолял, а не командовал. — Я… когда я приехал в Раккун, то встретил одну девушку, и я думаю, она где-то в участке. Если бы ты помогла мне найти ее, мы втроем смогли бы выбраться отсюда. Наши шансы выжить возросли бы…
— Прости, Леон, но это, черт побери, свободная страна. Делай то, что должен, желаю тебе удачи, но я не останусь. С меня хватит. Если… когда я выберусь — пришлю помощь.
Она начала обходить его, надеясь, что до насилия не дойдет, всей душой желая объяснить ему, что не стоит становиться у нее на пути, что для него это было бы чересчур опасно, но Леон удивил ее снова.
— Тогда я пойду с тобой, — произнес он. Офицер невозмутимо смотрел ей в глаза; его взгляд — решительный, твердый… и вместе с тем испуганный. — Я не позволю тебе блуждать тут в одиночку… Я не хочу, чтобы кто-то еще… чтобы ты пострадала.