«Ну, Витя…ну?»
«Баранки гну.»
«Витя, ну сделай же что нибудь…ты же шоффэр (именно так говорили в начале века!) в конце концов, ты не мне, жалкому пажу, чета — ты же в Политехе учился…»
«Коля, я учился в Политехе ровно два семестра — даже сопромат не успел сдать. да не знаю я! Тут — вот даже руля нет…всё какие-то рычаги…»
Раздосадованный Мышлаевский высунул из люка новенького панцеркампфвагена испачканное чем-то грязномасляным лицо…
«А из пленных- так-таки никто и не умеет эту дуру заводить?»
«Ты бы, Удав, поменьше штыком своим махал…обрадовался, убивец…дорвался до молодой кровушки… нет. Всех танкистов замочили, как на грех…»
Положение было трагикомическим…положим, с пушкой подоспевший комвзвода Вершинин разобрался быстро…михайловец, одним словом…но вот как переместить этот готовый дот на нужную позицию?
Мышлаевский опять нырнул в люк…»Ага…угу…а эта вот справа ручка — не переключатель ли передач? Ага…и схемка есть…какие аккуратисты, скажи пожалуйста…так… Neutral…ага! Коля, гони сюда полон, голов двести — я знаю, что делать.»
Через пять минут — «Э-э-эх, Дубинушка, Ein-zwei!!» — немецкий танк немецким же пердячим паром, под чутким русским руководством (вообще, чаще бывает наоборот — «Немец у нас капитан, русские всё кочегары!») выдвигался на околицу Толочина…
…. «Что Вы понимаете, командир…это же- ласточка наших танковых войск!»
Возмущению Солдатенко, невольно процитировавшего товарища Сталина, не было предела…
Однако Фалангер только покачал головой: «Ласточка — это, конечно, здорово…просто я всё нашего «Беспощадного» вспоминаю. Куда племяшке до тётки- тётка три раза замужем была.
КВ — вот это да, это был агрегат…двадцать три вмятины от прямых попаданий, три снаряда- так и увязли в могучей питерской броне — и ни одной пробоины…»
Солдатенко: «Ага, настоящая крепость…русская недвижимость. А коробка передач- возьми у нас и крякнись. И вообще, мне ребята- танкисты рассказывали, что в войсках КВ не любят… тяжёл, малоподвижен, все мосты ломает…»
Своего вечного оппонента поддержал и Сомов: «И пушка у него была… не по комплекции! На «тридцатьчетверке» — и то, по мощней будет…на нормальной, я имею в виду…»
Увы, «Додик Филькинштейн» — был ненормальным танком…я имею в виду, был танком — истребителем.
И поэтому в башне стояла не любимая Иван Иванычем Ф-34, а 57-мм ЗиС-4… Похожая на узкую шпагу, опасный и гибкий клинок… В то время, когда была нужна простая русская дубина…
Этакий, знаете, теоретический изыск… предполагалось, что такие танки будут истреблять вражескую бронетехнику. Поэтому в боекомплекте у наших героев теперь наблюдались одни только бронебойные «болванки»…
Вот никак в голову не укладывалось у генералов из ГАБТУ, что Т-34 это основной танк, который не может быть узко специализирован… и что забота о размере боекомлекта — мол, чем меньше калибр, тем больше запас снарядов- надумана… потому как на ЭТОЙ войне танк жил две-три атаки максимум, а потом шёл как минимум в рембат… а кое-кто горел в первом же бою… и редко кто доживал до полного израсходования хотя бы одного Бэ-Ка…
Вдоль колонны промчался мотоцикл с коляской ПМЗ-13, затормозил у головного танка… Мотоциклист поднял вверх руку, покрутил её над головой…
Адольфо притушил окурочек о ладонь…»Всё, ребята. Перекур закончен, Солдатенко — заводи! Вася, ты бы хоть телогрейку зашил, что ли, вата мне прямо в нос лезет…»
Костоглодов, обиженно, про себя, пробурчал: «Му-му-му…»
Сомов: «Да ладно тебе, чё ты, Вась. не видишь — нервничает старшОй…сейчас бой начнётся- и командиру нашему враз полегшает…»
…. Танк свирепо взревел мотором «Майбах«…и грозный «Drakon- Felsen» заскрёб стальными лапами по мёрзлой земле…Наконец-то! Наконец проклятые Infanterist ПОНЯЛИ, для ЧЕГО нужны Panzer- Waffen…
Не для того, чтобы тащиться за пехотными цепями, помогая им- какое унижение- прорывать фронт русских… а для того, чтобы Вотановской стали клинком- врезаться в мягкое русское подбрюшье, рвать коммуникации, захватывать столицы, брать в огненные кольца целые фронты! А пехота потом соберёт трофеи и сгонит в лагеря сотни, тысячи, миллионы пленных!!
Как жаль, что покойный Быстроходный Гейнц не видит, как волей великого фюрера возрождается блицкриг!
И ведь удалось, почти удалось…перехватили танковый роллен-бан, по которому можно катиться прямо до стен Moskau,только опять какие-то бродячие Kosaken всё портят…Ну, сейчас мы их СОМНЁМ…
Унтер высунулся из командирской башенки и стал крутить ручку сирены…
…..С зажженными фарами, свирепо завывая — как бешеные волки- чёрные силуэты двигались вдоль берега Друти…
Рядовой Мышлаевский изысканным движением приложил к глазам театральный лорнет (подарок графини NN, как он говорил. На самом деле пьяная графиня забыла его в такси, а отдавать ей Удав не стал- потому что графинюшка всё такси при этом изволила заблевать, и Виктор оставил его у себя в качестве компенсации морального вреда.)
Минуту полюбовался из башенного люка на открывающуюся картину — и не одобрил ея: «Декадентство какое-то, скажи, Коля?»
Клюге фон Клюгенау: «Натюрлих, Виктуар…господин полковник (переводчик-подполковник, конечно, но…Вы же понимаете?) не пора ли испить лафиту?»
Вершинин, почти весело: «Да зачем же? Смотрите, какая прелесть сама к нам на кукан лезет…ути-ути-ути… пусенька…давай, иди к папочке…»
Ша-а-арах!! Хлёстко, как бичом- ударил по ушам первый выстрел противотанковой батареи…
Подполковник еще раз подправил прицел и дёрнул за верёвочку (Господа! Я знаю, что немецкая танковая пушка имела электроспуск…а вот подполковник этого не знал…и поэтому маленько кое-что подкрутил отвёрточкой, которую достал из бездонного кармана шинели, кое-что к кое-чему привязал…короче, русифицировал…подковал немецкую блоху!)
Блоха послушно гавкнула. Впереди- погасли фары, а потом за косо падающим снежком что-то стало медленно наливаться бордовым…
«С почином, господа! Вроде, один го…»
Косой росчерк ослепительно-белой молнии…темнота и тишина…
Выявив ценой потери нескольких головных танков огневые позиции русских, немцы обрушили на них огонь самоходной артиллерии…Потом на русские позиции с воем и грохотом рухнул залп шестиствольных миномётов…противопоставить которому русским было нечего…почти нечего…
«Gib, lustiger, Burschen, wir werden die Russen Schweine erdr?cken!» подбадривал своих солдат командир немецкой ХИМИЧЕСКОЙ батареи (в запасе у которого имелись снаряды и с ипритом, и с фосгеном…жалко только, не сезон! На холоде ОВ не так летучи…но если будет Befehl…)
За стуком и звяканием металла никто так и не уловил дробного топота по мерзлой земле…
С визгом, воем, залихватским свистом из сумерек вылетела «Волчья сотня»- в бурках, мохнатых папахах…
«Рубай их, блядей! Мать-мать-мать…»- по-уставному скомандовал сотник Улагай…Проклятые колбасники…смели освистать казачью вольтижировку в Цирке Чинизелли! Расплачивайтесь теперь за непонимание прекрасного!
Раз! «Баклановский» разящий удар сверкает беспощадной молнией… И немецкий офицер, убегающий от Улагая- побежал сразу в две стороны…
И какой — то немчик, перед смертью, сумел поднять ствол MG-34…
Счастливые люди умирают на бегу… Улагай умер- как хотел…не в чужой подворотне, на чужбине- а в бою, за Россию-матушку…
У толочинской церкви Покрова Пресвятой Богородицы не торопясь прохаживался, заложив руки за спину, Деникин.
Время от времени он поглядывал на проносящиеся над головой трассы снарядов, по лошадиному отмахиваясь головой, как от мух, от визга осколков, пятнавших рядом с ним белёную кирпичную стену собора…