Макс, с которым он учился в одной группе, не снимая наушников, кивнул ему и пожал протянутую руку. Вечно всклокоченные темные волосы падали на глаза, но его это никогда нисколько не беспокоило, потертые джинсы, рубашка в знаках какой-нибудь гювецкой письменности, довольно помятая, была распахнута на груди, на ее кармане был пристегнут клипсой радиоплеер, который грузил его наушник музой. Егор, тоже ответив рукопожатием, сдернул свой рюкзак со стула напротив. Он был полной противоположностью Максу, быстрые светлые глаза, сильно выдающийся подбородок, характер у него был настырный, и разговаривал он, будто предупреждал, бойся — это наезд… Вот и сейчас, он, сидел, уставившись в упор на подошедшего друга, широко расставив локти на столе…Но Кирилл знал уже Гоху достаточно хорошо, чтобы напрягаться, и поэтому, быстро пробежав глазами засветившееся на столе меню, и, отметив привычно пальцами большой кофе, две порции тушеного мяса в горшочке и пирог со сливами, наконец, замер в ожидании. Помолчав, спросил:
— Чем вчера все кончилось? Зачеты получили?
Вчера они все остались после коллоквиума в огромной аудитории философии, где можно разом усадить весь курс, после того как профессор Ганская предложила им спрогнозировать по заданной модели ранней культуры развитие модели современного мира. Сначала все шло хорошо, пока Ганская не предложила модель культуры, состоящей только из философии. Зал загудел, полетели выкрики, что этого не может быть, хотя бы живопись и литература должны присутствовать…Профессор улыбалась и молчала. На этом месте Кирилл выбрался из аудитории. Он спешил в обсерваторию — неизвестно зачем, но им, историкам и археологам, настойчиво преподавали устройство звездолетов, расчет траектории полета, карты звездного неба и прочую лабуду, включая тактику ведения боя и виды современного вооружения…. И, конечно, эти предметы не вызывали ни у кого никакого энтузиазма, ходили на них через раз, а потом бегали сдавать долги…
— Дерия. — Ответил Егор. — Эти осьминоги, — представляешь?! Философия дала толчок точным наукам и все — развилась одна архитектура! И знаешь, кто ответил?
— Софка? — Бросил Кирилл, даже не раздумывая.
— Она. Ганская прямо расплылась от удовольствия и поставила ей зачет автоматом…
Кирилл усмехнулся. Софка — Софья Долгова — просто отличница, почему бы ей не ответить. А в голове тем временем, продолжался его диалог с деканом. Сейчас, наедине с самим собой его доводы были убедительны и неопровержимы, Александр Янович беспомощно разводил руками и…. А что собственно ты ждал от этого разговора…Кирилл зло ткнул вилкой в кусок мяса. Он сам не знал, чего ждал. Помощи…Совета…Интересных подробностей про этих богов или представителей какой-то цивилизации, достигших такой высокой ступени развития…Но декан сразу уцепился за вывезенный с практики предмет…Но! Это только лишний раз доказывает, что ему что-то известно об этой троице, и он захотел узнать, откуда мне стало известно о них… Почему он не посоветовал о них почитать там-то и там-то, как он обычно делает, когда студенты лезут к нему с расспросами? Почему он не захотел говорить на эту тему?…Мясо кончилось… Отодвинув пустой горшок и откинувшись на спинку стула, Кирилл сказал:
— Ладно, я домой… Спать хочу…
Макс его не услышал, а Егор кивнул и, лениво потянувшись, взял Кириллов пирог со сливами, откусил добрую половину и стал рассматривать кого-то на входе. Кирилл тоже обернулся, облокотившись о стул и стол. Тот, кто входил в этот момент в распахнутые в полусумраке витражные двери кафе, явно был не из числа студентов. Посетителей в кафе прибавилось, и теперь все, кто — открыто, а кто — исподволь наблюдали за вошедшим человеком. Зажглось приветственное освещение, — легкие световые пятна на мозаичном полу, мерцали в такт тихо звучащему блюзу, указывая путь к свободному столику, — оно выхватило из сумрака уверенную коренастую фигуру.
— Кто это? — спросил Кирилл у Егора.
Тот, молча, покачал головой, и Кирилл еще раз взглянул в сторону вновь пришедшего. Такие посетители в этом кафе всегда вызывали интерес…Во-первых — возраст, явно вышедший за университетские рамки, во-вторых — в этом клубе бывают только люди, связанные с космоархеологией и со всем, что связано с ней, а в-третьих — этот точно был оттуда… На его рюкзаке, который он почему-то не оставил в холле, висели шильдики и рекламные наклейки космопорта Малый-2, а именно оттуда уходили все дальнобойщики и грузовые корабли, там комплектовались и отправлялись разведывательные и археологические партии. Но дальнобойщик сюда не придет, сюда, прямо с космопорта приходили те, кто вернулись с дальних экспедиций и кто — не надолго в городе.
Этот сел за стол лицом к любопытствующей публике, с непроницаемым лицом вытянул ноги в ботинках на толстой подошве с высокой шнуровкой под столом и скрестил руки на груди, обтянутой тонким черным пуловером. Обвел зал взглядом и, встретившись глазами с Кириллом, который до того был занят вопросом, кто-бы это мог быть, что не успел отвести взгляда, усмехнулся и, подмигнув студенту, занялся засветившимся на его столе меню…
— …говорили, что сегодня должен прилететь старый друг нашего Яна. Они здесь учились вместе… — Макс, наконец, снял наушники и говорил, наклонившись через стол, когда Кирилл повернулся к друзьям. — Потом долго пропадали в разных экспедициях, в одной из них Мохов пропал, а Ян вернулся… Его перестали выпускать за пределы земной орбиты, что-то — с нарушением безопасности…. Потом появился Мохов, об этом много писали тогда в инете, я слышал, как отец рассказывал об этом, и с Яна сняли подозрения, тогда он и занялся научной деятельностью…
Макс, всегда погруженный в себя, с наушниками и сонными глазами, был настоящим флегмой, как его называла профессор Ганская. Сейчас же он напротив оживился, все связанное с легендами времен открытия космоса всегда вызывало в нем настоящую бурю эмоций.
— Ты думаешь, это и есть тот самый Мохов? — спросил Егор, не сводя глаз со столика за спиной Кирилла, барабаня по столу пальцами.
— Не думаю, а я его узнал, просто видел его фотографию в кабинете у декана. А ты, Кир, что не видел, ты же только что оттуда? — с интересом уставился на Кирилла Макс.
Егор тоже смотрел на него. Ну, конечно, они знают… А, может, пора уже им рассказать? Ведь как-то придется отвозить чертов камешек назад, а помочь может в этом мне только Гоха, только у него есть частный самолет, правда, отца, но это ничего, и он умеет им управлять…
— Смотри-ка, декан приехал… — вдруг проговорил Егор.
Они обернулись. Александр Янович вошел в кафе.
— Точно, к нему идет… Значит, я не ошибся, — довольно сказал Макс.
Кирилл на этот раз отвернулся быстро, не желая встречаться взглядом с деканом.
— А поехали к морю… — вдруг предложил он.
— А поехали, — неожиданно согласился Егор и они уже вдвоем уставились на Макса.
— А… — с некоторым сожалением протянул тот, взглянув в сторону декана и его приятеля, которые, сдержанно хлопнув друг друга по плечу, что-то, стоя, обсуждали, и вскоре пошли по направлению к выходу, пробираясь через толпу, — а поехали…! Море под боком, а я там уже месяц не был. — Быстро проговорил Макс, отъезжая рывком от стола на стуле по гладкому полу.
Народу становилось все больше, в центре зала топтались парочки под звуки популярного медляка, а друзья активно проталкивались к выходу. Через минуту их столик был занят, а они, наконец, выбравшись на улицу, и, решив двигаться к Северному пляжу, разошлись по машинам.
3
Ночной город поблескивал огнями. Жизнь не затихала с наступлением темноты, а, напротив, разгоралась с удвоенной силой… Нырнув в свою линзу, Кирилл с удовольствием закрыл прозрачный овальный купол машины, сразу оказавшись в своем пространстве. Включив музыку, он двинулся вдоль улицы седьмого яруса. Если двигаться все время прямо, ажурная конструкция города, сплетенная из металла и пластика, постепенно станет более технологичной. Цеха радиозавода, потом спираль объездного туннеля уходит резко вниз и, наконец, вылетев со второго яруса прямо в темноту ночи, Кирилл открыл окно линзы, и соленый воздух моря ворвался в машину.
Море… С тех пор как в позапрошлом тысячелетии началось глобальное потепление климата планеты, и таяние льдов стало необратимым процессом, привычный вид материков сильно изменился. Побережья ушли под воду на многие километры.
Люди кокетливо грозили себе пальчиком, объясняя необходимость срочных мер по борьбе с потеплением на Земле, и можно было бы кое-что сделать даже при тех технологиях, но лишь в четвертом тысячелетии рост океанов был приостановлен. Прибрежные страны Европы оказались затоплены за какую-то сотню лет. И во избежание кровопролития было принято соглашение, по которому некоторые страны теряли часть окраинных земель, но оставляли за собой право выбрать какие именно. Города из-за сокращения земель стали расти вверх, и все равно всем не хватало места, паутины мегаполисов все больше сплетались друг с другом, сметая с лица Земли леса и плотно заселяя равнины.
Огромный мегаполис, объединивший два разных города, стоял у самого Балтйского моря. Это по-прежнему были два разных города, но находились они рядом, разделяясь как два мегаквартала, то есть совсем незаметно. Этот мегаполис был в центре современной Европы, и сотни воздушных, морских, межпланетных, подземных путей вели к нему. Железные дороги теперь находились под землей, и лишь в некоторых местах голубые вагоны подземки мелькали на поверхности и стремительно исчезали вновь. Люди старались использовать каждый свободный кусок суши, однако ее катастрофически не хватало. Но даже теперь, когда было открыто столько вполне подходящих для проживания человека планет, земляне, стойко борясь с все ухудшающимся климатом своей планеты, очень редко покидали надолго ее, цепляясь за любую возможность остаться там, где дорого все до сантиметра. Так же образовался этот странный людской муравейник с двойным названием, благодаря непреодолимому желанию его жителей, которые хотели по-прежнему жить в родных и любимых местах. Они сохранили названия некоторых улиц, площадей, театров и кафе, не желая расставаться с прошлым, с которым связано столько воспоминаний. А нынешние жители современного мегаполиса порой даже не предполагали, почему, то или иное необычное название носило отпечаток явно не их жизни, но переписывать историю никому даже не приходило в голову, а, напротив, к ней относились как к драгоценному антиквариату…
…Три одноместные линзы приземлились на магнитный причал Северного пляжа. Шум прибоя ровно дышал в темноте. Купаться в это время года, даже в значительно потеплевшем в начале четвертого тысячелетия море, не очень хотелось, и было не принято, потому что было легко добраться до более теплых мест. Но горожане любили гулять и по осенним, и неприветливым зимним пляжам, где теснота и искусственное освещение улиц отступало перед этим загадочным и прекрасным древним животным, шумно ворочавшимся в своем логове, и, одновременно, пугавшем и завораживающим людей. Подойдя к накатывающей на берег волне, друзья некоторое время молчали. Неугомонный Егор разулся и, закатав штаны, стал бродить в холодной пене.
— Попасть бы на следующий год на практику к Мохову, он, говорят, экспедицию набирает…, никому не говорит куда, а если туда, где он пропадал столько лет? — проговорил Макс, сидевший прямо на песке.
— Слушайте, — нерешительно произнес Кирилл, — мне помощь нужна…ваша, вернее…Егор, мне нужен самолет… Вещицу одну нужно вернуть на место.
Егор остановился и, засунув руки в карманы черной толстовки, пожал плечами.
— Надо так надо. Что за вещица-то и куда? — спросил он.
Кирилл помолчал. Нет, он не сомневался, рассказывать или нет, просто думал с чего начать.
— Сон мне странный снится уже несколько недель… один и тот же… Про изгнанных богов… Ну и я думаю, это связано с камнем, который я привез с практики. Хочу вернуть. — Кирилл почувствовал, что ему сразу стало легче.
Он даже усмехнулся. Когда он рассказал декану, такого ощущения не было, там было другое — напряжение от недоверия. Сейчас он видел, как Егор и Макс смотрят на него озадаченно. Но не было той стены, которую не преодолеть простыми словами. Они знали его уже достаточно хорошо, чтобы понимать, что не будет он такие вещи просто так болтать. Первым заговорил Макс.
— А что за сон, можно точнее…Я немного слышал про изгнанных богов, самое странное, что именно в связи с Моховым и нашим Яном.
Кирилл удивился. Егор, похоже, подзамерзнув, принялся натягивать кроссовки.
— Ну, ты, Макс, даешь…! Молчишь, молчишь…а сегодня…, ты все время в курсе! — он покрутил головой. — Короче, Киря, давай рассказывай, мне тоже интересно…
Рассказ занял не больше пяти минут, но он уже оброс эпитетами и красками. Кирилл обрисовал и облик тех людей, которые ему снились, и звездолет…
— Подожди, ты говоришь, один возводил горы… А вы слышали сегодня новости, я сразу подумал — прикол…, но после твоего рассказа, Киря… — произнес, нахмурившись, Егор.
— Да слышал, вот после этого я и решил, что вдруг это я их разбудил, взяв камень из жертвенного очага пещеры ольмеков, вообще, я еще сам не разобрался, верю я или не верю в то, что они существуют, или это мои бредни… Может, это у меня крышку отстегнуло, — невесело усмехнулся Кирилл. — Короче сегодня, я ходил к декану.
— Ага?! — проговорил Егор.
— Ну, не тяни, — это мы без тебя знаем! — Макс от нетерпения даже встал.
— Короче, он сразу вычислил, что я что-то спер с практики… Ну, ладно, спер, но, это же значит, что он что-то про них знает!!! Ну, так ведь? — Кирилл напористо посмотрел по очереди на друзей.
— Факт, — решительно кивнул Егор, — Он бы или отправил, — типа — не говори ерунду, не было таких богов, или сказал бы, где про них можно почитать…Только почему все так…таинственно. Ненавижу тайны, мне должно быть все понятно! — рубанул воздух крепкой ладонью он.
— Как же ты оказался на археологическом, здесь сплошные тайны? — усмехнулся Макс. — А насчет этих богов — не торопитесь, здесь все не просто… Когда лет пять назад вернулся Ян, тогда впервые они прозвучали… Короткое сообщение, что экспедиция закончилась трагически, а занималась она раскопками на планете с погибшей цивилизацией, что было сделано сенсационное открытие существ, изгнанных на планету Земля за уничтожение разумных существ на той планете… В общем приблизительно так. И все…Больше не было ничего. Это стало запрещенной темой. Мне это тогда так запало в голову, что и в универ-то я поступил с надеждой приблизиться к этому хоть немного.