В рюкзаке моей предусмотрительной спутницы нашлось немного еды, и вскоре мы уже сидели у огня, прихлебывали кипяток, заедая его крекерами.
— Ты назвала монстра Вестником… Что он вообще из себя представляет?
— Очередное изобретение Художника. С тех пор, как Алученте перешел на сторону зла, он делает все, чтобы дать черным призракам как можно больше сил. Столетиями он изучал магию, алхимию, астрологию, собирал по крупицам древние, всеми забытые знания, а потом, воспользовавшись ими, делал очередную гадость. Лет семьсот назад впервые мы столкнулись с Вестником – это существо притягивает к себе тени и подпитывает их энергией. Оно появляется незадолго до главной битвы, потому я и прозвала его Вестником.
— Он похож на человека.
— Еще недавно он был им. Татуировка светом Марса – вот что лишило его души и наделило огромной силой. Еще одно изобретение Художника – восковые фигуры, наделенные подобием жизни. К счастью, они быстро «выдыхаются», но в прошлой жизни я погибла как раз от руки такого манекена. Возможно, Алученте готовит нам новые сюрпризы.
— В ночь Хэллоуина он пытался закрыть ворота Вечности, но, кажется, у него ничего не получилось.
— Скверно, — Сестра помрачнела. – Сейчас это ему не удалось, но рано или поздно он своего добьется. Представь, что будет, если души всех умерших в течение года людей не смогут пройти ворота и возродиться в новом теле. Целая армия потерянных душ… Кошмар! Наши жрецы многое узнали о ночи великой жатвы от кельтов, они нашли способ борьбы с потерянными душами, но они так и не придумали способа остановить человека, чья любовь превратилась в ненависть! Если бы я знала, как прервать цепь воплощений твоего несостоявшегося жениха, Сестра! Ведь с каждой жизнью он становится все опасней и опасней!
— Знаешь, я почти все забыла о своей первой жизни, поэтому очень удивилась, вспомнив, какие отношения были у нас с Алученте.
— А то, как мы стали Охотницами, о наших испытаниях и клятве ты тоже не помнишь?!
Мне было стыдно сознаваться в этом, но я действительно пребывала в полном неведении относительно своей первой жизни. Нина стремительно поднялась со своего места, достала из рюкзачка небольшой шероховатый кусок камня. Я знала – это осколок алтаря, ставший для Охотниц настоящим талисманом. Он возвращал нам память о прошлом и не давал впадать в отчаянье. Мой камень тоже был со мной – лежал в застегивавшемся на «молнию» кармашке куртки. Вслед за Сестрой я достала его. Два неровных осколка в наших ладонях соединились, став единым целым.
— Такое не забывается, Меда, сколько бы жизней мы не прожили. Это начало пути. Память о нем останется навсегда…
************
Дакия, 103 год н.э.
Праздник был в самом разгаре – веселье, смех, множество нарядно одетых людей, роскошные гирлянды цветов, украшавшие крепостные стены… Но это торжество отличалось от остальных – люди только изображали веселье, на самом же деле тревога не отпускала их ни на секунду. Черные призраки были повсюду, они могли настичь каждого из присутствующих, убить его душу, сделать своим послушным рабом. Нам оставалось лишь молить Залмоксиса о том, чтобы беда миновала всех нас.
Я, Роместа и еще три десятка девушек, решивших пройти испытания, толпились в сторонке и отчаянно волновались – на празднике присутствовал сам Децебал, за нами наблюдали сотни глаз. Сестра сжала мою руку:
— Не трусь. Мы докажем, что достойны стать Охотницами. Мы победим.
Когда настал наш черед, все внутри собралось в комок, в голове не осталось посторонних мыслей, и я старалась показать все, на что была способна. Мне не хотелось подводить Роместу, для которой эти испытания так много значили. Мы демонстрировали, как владеем оружием в пешем бою и верхом, стреляли, метали ножи, и каждое упражнение сопровождалось криками одобрения, доносившимися со стороны зрителей.
Когда испытания подошли к концу, выяснилось, что со всеми заданиями справилось только шестеро девушек, включая и нас с сестрой. Победительниц отвели к Децебалу. Никогда прежде я не видела так близко нашего великого и мудрого царя, а потому настолько оробела и разволновалась, что почти ничего не поняла из сказанного им. Сидевший по правую руку от Децебала верховный жрец поднялся со своего места, велев девушкам идти следом. Мы повиновались, а праздник тем временем продолжался – настала очередь парней показать, на что они были способны.
Сюда мы приходили нечасто – святилище Залмоксиса было страшным местом, где совершались жертвоприношения, и происходило много таинственных событий. Священное место представляло собой огромный вымощенный камнями круг с расставленными в определенном порядке каменными столбами разной величины. Я знала, что святилище одновременно было календарем и те, кто обладал особыми знаниями, мог с его помощью узнать о движении солнца и звезд. Меня трясло от внезапно нахлынувшего страха, каждый шаг по направлению к святилищу давался со все большим трудом. Почему я только не послушалась Алученте? Почему не отговорила Роместу? Вдруг, для того чтобы стать Охотницами, нам вначале придется умереть? Так обычно поступали с гонцами к нашему богу Залмоксису. Раз в несколько лет отбирали самого достойного из нас, сообщали ему все, о чем хотели попросить бога, а потом бросали гонца на копья. Если он умирал сразу, Залмоксис оставался доволен, а если нет – приходилось искать другого посланца. Что если такая участь ждала и Охотниц? Ведь чтобы сражаться с тенями и самому надо быть призраком… Почему я не подумала об этом раньше, почему ввязалась в эту авантюру?!
Будто прочитав мои мысли, Роместа прошептала мне на ухо:
— Не бойся. Все будет хорошо, — и первой пошла по направлению к небольшой постройке возле святилища, где жрецы хранили необходимые для проведения ритуалов предметы.
Верховный жрец поднял руку:
— Вы удостоились великой чести войти в подземные покои нашего бога, но знайте – вновь увидят свет солнца только Охотницы. Остальные останутся там навсегда.
— Подземные покои Залмоксиса… – едва слышно прошептала одна из девчонок. – Невероятно…
Мы были потрясены словами седого как лунь жреца. Все даки слышали о подземном жилище бога, но никто не знал, где оно находиться. Оказалось, совсем близко, прямо под нашими ногами… Мы вошли в постройку. Глаза не сразу привыкли к полумраку, а потом я увидела черное квадратное отверстие в глинобитном полу. Крутые ступени таяли во мраке – это был путь в подземные покои бога.
Роместа не колебалась ни мгновения – первой начала спуск, и мне ничего не оставалось, как следовать за ней. Остальные девчонки отправились за нами. Я вспомнила слова жреца о том, что только двое из нас вновь увидят солнце, перед глазами отчетливо, как наяву возникла сверкающая тысячами бликов река, а сердце сжалось от ужаса. Казалось, мы спускаемся в могилу.
Вокруг была только густая, непроглядная темнота. Какое–то время я стояла неподвижно, прислушивалась, но все звуки исчезли, словно растворившись во мраке. Мне начало казаться, будто и мое тело медленно, почти незаметно начинает расползаться, разъедаемое темнотой.
— Роместа!
Ответа не было. Я постояла, а потом двинулась вперед, просто потому, что боялась стоять на одном месте. Вытянутые перед собой руки не ощущали ничего, ступни скользили по гладкому полу. Я шла, но, казалось, стояла на месте, я дышала, но не слышала собственного дыхания. Небытие… Может быть, смерть уже настигла меня, и моя душа скиталась по царству вечного мрака? Может быть, все кончилось, так и не успев начаться? Я вновь окликнула сестру, но не услышала своего голоса.
Это даже нельзя было назвать ужасом, чувству, завладевшему моей душой, еще не придумали названия… А потом возник протест, яростное, неудержимое желание жить. Я была готова на все, лишь бы вырваться из вечного мрака, вновь увидеть солнце.
Что–то изменилось: неожиданно ладонь ощутила рукоятку кинжала, пурпурный, непонятно откуда исходивший свет озарил стоявшего в нескольких шагах от меня человека.
— Роместа?
— Меда?
Мы замерли друг против друга, сжимая в руках оружие. Внутренний голос подсказывал – я вырвусь из черного ада, если только уничтожу стоявшего рядом человека. Его смерть была ключом к свободе, залогом возвращения в мир живых. Иначе меня ожидало бесконечное странствие в темноте.
Лицо Роместы изменилось, стало жестким, чужим. Она думала о том же, что и я:
— Живым отсюда уйдет только тот, кто сможет убить остальных. Вот наш последний экзамен. Ты поняла это?
— Да, сестра.
В эти мгновения я успела передумать обо всем – вспомнила детство, лицо мамы, сверкающую под солнцем реку… Кинжал в руке сиял красным светом и казался обагренным кровью – я хотела жить, я очень хотела жить, но не такой ценой.
— Нет! – наши голоса слились в один, одновременно упали на каменный пол звонкие клинки, а потом мы обнялись и долго рыдали в объятиях друг друга.
Багровый свет был светом заходящего солнца. Подземный мир Залмоксиса исчез, мы стояли возле алтаря и наши легкие наполнял теплый, пронизанный запахом сухой травы воздух. Верховный жрец, одетый в белые одежды, с седыми, почти достигавшими земли волосами и такой же длинной бородой, внимательно вглядывался в наши лица:
— Я знал с самого начала – именно вам суждено стать истребительницами потерянных душ. Я видел божественный огонь в ваших глазах. Вы – избранные. Залмоксис укажет вам путь… – Сестра хотела что–то сказать, но жрец остановил ее властным жестом: — Души бессмертны. Они странствуют по земле, переходя из тела в тело. Тех, кто творит добро и живет в согласии с миром, ждет награда – они уходят в царство Залмоксиса, где их ждет вечное счастье, а остальные продолжают странствие. Но души злодеев не могут пройти сквозь врата Вечности и найти приют в новом теле, они обречены оставаться среди людей в обличии черных призраков. Даже мне, верховному жрецу великого бога неведомо, почему так много потерянных душ появилось на нашей земле в последнее время. Думаю, это знамение большой беды. Быть может, нас ждет новая война с Римом или еще более серьезные испытания. Будущее покажет… Но милость Залмоксиса безгранична, и он открыл мне, как избавиться от нашествия теней. Он повелел собрать много девушек, ибо только женщины обладают особым даром предчувствия и могут обнаружить присутствие тени, велел подвергнуть претенденток испытаниям, а после рассказать о том, какой жребий ждет двоих победительниц. Так я и сделал. Никто не может стать Охотницами против своей воли. Если вы согласитесь, то научитесь побеждать призраков, будете помнить все свои прошлые жизни, получите невиданную силу. Но знайте – ваши души никогда не обретут покоя, не войдут в чертог Залмоксиса. Охотницы обречены до конца времен, ходить по земле, истребляя зло… Завтра в полдень вы должны будете принести клятву, но прежде обдумайте все, о чем я сказал, в тишине примите окончательное решение.
Ночь была долгой. Мы с Роместой сидели у костра, молча глядели в огонь. После того, как я едва не стала убийцей родной сестры, мне меньше всего хотелось продолжать начатое. Если начало нашего пути оказалось ознаменовано такими суровыми испытаниями, что же ждало нас впереди? Хорошо еще у нас был шанс отказаться.
— Давай оставим эту затею, Роместа. Еще не поздно…
— Никогда! – ее глаза сверкнули. – Долг Охотниц защищать свой народ от черных призраков! Вспомни о гонцах к Залмоксису, они с радостью жертвуют своей жизнью ради блага всех нас. Великая цель требует великих жертв, а нам даже умирать не потребуется.
— Кто знает… Но что абсолютно точно – став Охотницей, я уже не смогу выйти замуж за Алученте. Мы с ним недавно говорили об этом.
— По–твоему лучше если в твоего любимого супруга вселится тень, будет потихоньку убивать его душу, а ты никак не сможешь ему помочь? Превратившись в истребительниц призраков, мы спасем и Алученте, и многих других.
— Алученте запретил мне…
— Брось, Меда! Ты не создана для этого парня. У нас с тобой иное предназначенье.
— Но…