Фронт от Грозного через Кизляр до ст. Теречное на Каспийское море занимала слабая 12-я армия, имевшая операционное направление на Петровск, т. е. почти на 180° расходившееся с операционным направлением 11-й армии на Тихорецкую. 8 декабря 1918 г. обе эти армии вошли в состав отдельного Каспийско-Кавказского фронта.
Общее количество своих сил само командование фронтом определяло в 150 000 бойцов, из них на фронте — до 60 000, в обозах — тыловых гарнизонах и на военных дорогах — до 30 000, больных и раненых — 40 000 и, наконец, в бегах числилось до 20 000.
Наиболее сильной по численности являлась 11-я армия, против которой располагалась главная масса сил Кубанско-Добровольческой армии в количестве до 25 000 бойцов при 75 орудиях, группировавшихся в районе Приютное (исключительно) — Курсавка (исключительно) — Ставрополь — Армавир. [163]
Меньшее количество сил противника, притом не входивших в состав вышеупомянутой армии, а именно 4000–5000 бойцов в первой линии и около 6000 местных формирований и английских оккупационных войск в тылу, было сосредоточено против 12-й армии. Эти силы занимали фронт Петровск — Темир-Хан-Шура и либо совсем не признавали, либо частично признавали суверенитет Добровольческой армии, состоя, главным образом, из войск азербайджанского правительства и горцев Дагестана.
Трудность положения красных вооруженных сил на Северном Кавказе увеличилась тем обстоятельством, что как раз главная масса сил фронта, т. е. 11-я армия, отделялась пустыней от своей основной базы — Астрахани, связываясь с ней военной дорогой протяжением в 400 км, проходившей сначала параллельно фронту армии через Георгиевск — Святой Крест — Яшкуль и далее на Астрахань. Правильного кругооборота транспортов на этой дороге установить не удалось. В отношении своих тыловых сообщений 12-я армия находилась в лучших условиях, поскольку сообщения эти шли вдоль берега Каспийского моря (Кизляр, Черный Рынок, Алабужская, Астрахань), по более населенной и обладающей кое-какими средствами местности, и на них опиралось меньшее количество сил. Но правильного оборудования эта дорога не получила.
Отсутствие прочной связи обеих армий с их основной базой довело последующую боевую неудачу фронта до размера катастрофы. Противник находился в совершенно [164] обратном положении в отношении условий своего тыла, опираясь на богатейшие области Северного Кавказа и обладая достаточно развитой сетью коротких железнодорожных и грунтовых путей.
Численно превосходя противника, командование фронтом предполагало вывести свои армии из опасного положения переходом в наступление 11-й армией на Тихорецкую и 12-й армией на Петровск.
Эти предположения совпали и с намерениями Главного командования, о которых мы уже упоминали. Главное Командование 19 декабря 1918 г. поставило задачу фронту: развить наступление на Тихорецком и Владикавказском направлениях, окончательно закрепить за собой Кизлярский район, после чего, опираясь на поддержку флота, развивать наступление на Петровск — Темир-Хан-Шура и Дербент, вступив в соглашение с горскими племенами. Кроме того, надлежало развивать операции от Астрахани на Гурьев для восстановления советской власти на юге Уральской области.
Силы фронта, а главное — их группировка позволяли сосредоточить все внимание лишь на выполнении первой из указанных операций (Тихорецкое и Владикавказское направление), в отношении пополнения которой и была сделана действительная попытка, тогда как на прочих направлениях особой активности проявлено не было.
Подготовка к операции продолжалась всю вторую половину декабря, причем в это время войсковые части 11-й армии были сведены в дивизии более или менее однотипной организации{49}, развернувшиеся на фронте. Дивное — Предтеча — Калиновское — Крухта — Султанское — Курсавка — Воровсколесская — Кисловодск — Нальчик. Общее протяжение фронта, наиболее плотно занятого частями 11-й армии, равнялось 250 км при общей численности армии в 88 000 бойцов.
Командование 11-й армии предполагало главный удар нанести в обход правого фланга противника в общем направлении на Баталпашинск — Невинномысскую, чтобы отрезать главные силы противника от района Армавир — Ставрополь. [165] Однако эта мысль не была подчеркнута соответствующей группировкой сил. Большая их часть (дивизия 3-я и 4-я) получила задачу пассивного характера, сводившуюся к сковыванию противника на своем фронте; одна дивизия собиралась в резерв, и, таким образом, для нанесения главного удара предназначалась только одна дивизия (1/4 всех сил армии) и конница.
Армия не могла спокойно подготовиться к наступлению, так как в течение всего декабря противник вел ряд атак из Ставропольского района против правого фланга армии, причем ему удалось несколько потеснить его в районе Маныча.
Начавшееся 2 января 1919 г. наступление левым флангом армии дало первоначально чисто местный успех в виде занятия Баталпашинска, но оно скоро приостановилось как по недостатку огнеприпасов, так и под влиянием контратак противника 11-я армия снова отошла в исходное положение и 14 января пыталась закрепиться на совершенно случайном рубеже: Святой Крест — Минеральные Воды — Кисловодск. В это время правофланговая (4-я) дивизия, получив сильный удар от противника в районе ст. Благодарное, оторвалась от своих главных сил и направилась частью в район Элисты, а частью на Яшкуль. Части ее, шедшие на Элисту, соединились там с войсками степного участка.
Неудача наступления еще более ухудшила внутреннее состояние войск 11-й армии и их общее стратегическое положение. Расстройство управления выявилось не только в дивизионном масштабе, но пошло и глубже; две бригады 3-й стрелковой дивизии (соседней с юга с 4-й дивизией) также отходили самовольно в расходящихся направлениях на Благодарное и Саблинское, открыв направление на Святой Крест, что дало противнику возможность развить первоначальный успех своей контратаки в общее поражение 11-й армии.
На фронт Святой Крест — Георгиевск противник направил свой главный удар группой ген. Врангеля в составе 13 000 штыков и сабель при 41 орудии, стремясь разрезать надвое 11-ю армию, отбросив часть ее в пески, и затем разгромить ее разъединенные крылья. На этом фронте его главные удары направлялись от Благодарного на Святой Крест и через Георгиевск на Государственную и Курскую. [166]
В результате этих ударов остатки 3-й дивизии были отброшены в пустыню, после чего противник обратился против левого крыла армии (2-я и 1-я дивизии), отходившего вдоль Северо-Кавказской железной дороги на Прохладную и Моздок, и дважды окружал его.
Хотя этим дивизиям и удалось пробиться из окружения, но в район Яндыковская пришли только остатки их в количестве не свыше 13 000 бойцов пехоты и кавалерии. Поражение 11-й армии вызвало отступление 12-й армии на Астрахань, так как противник начал угрожать и ее сообщениям со стороны Моздока. В марте Кавказско-Каспийский фронт расформировывается, а 12-я и 11-я армии сводятся в одну армию под названием 11-й армии.
Результат зимней кампании 1918 г. на Северном Кавказе был неблагоприятен для советской стратегии. Крупные силы Северокавказского фронта на долгое время перестали существовать как организованное целое. Это обстоятельство, освободив сильную Кубанскую Добровольческую армию, в дальнейшем отрицательным образом отразилось на ходе кампании на Южном театре.
Кроме причин военного и географического порядка, не без влияния на размеры катастрофы оказалась и социальная природа этих армий. Они были лишены того крепкого организационного и политического костяка, каковым на Восточном и Южном фронтах Гражданской войны являлись сильные рабочие и партийные кадры.
Таким образом, частный успех советских армий на Южном театре полностью поглощался их поражением на Северо-Кавказском театре. Но значение этой неудачи выявилось позднее.
Непосредственное отношение к ходу событий на Южном театре имели операции, которым предстояло развернуться на Украинском театре.
Задачи советской стратегии на Украинском театре определялись теми целями, которые преследовала на нем советская политика. Цели же эти вытекали из самой сущности Октябрьской революции и заключались в необходимости сбросить местную слабую и еще неуспевшую сорганизоваться буржуазию. Эти цели требовали, следовательно, наступательного образа действий, тем более что, [167] уже начиная с декабря, движение народных масс в Украине происходило под советскими лозунгами. Поэтому 4 января 1919 г. решено было создать отдельный Украинский фронт с подчинением его командующего, т. Антонова-Овсеенко, главкому. Основанием этого фронта должна была послужить 9-я стрелковая дивизия из стратегического резерва главкома. Одну дивизию для вновь создаваемого фронта должен был собственными силами и средствами сформировать т. Антонов-Овсеенко, а другую — т. Кожевников. Главным назначением нового фронта являлось занятие и оборона Донецкого бассейна, для чего надлежало тесно увязать свои действия с действиями Южного фронта. Для занятия левобережной Украины, линии среднего Днепра и для разведки на Черноморском побережье и на правобережной Украине (которую первоначально не предполагалось занимать){50}, разрешалось использовать одну бригаду 9-й стрелковой дивизии и партизанские отряды. Однако и здесь этим указаниям не суждено было осуществиться. Партизанские отряды разрослись до такого размера и удельного веса, что почти совершенно поглотили костяк регулярной Красной Армии и увлекли ее далеко за пределы задач, возложенных на нее главкомом Вацетисом.
Осторожность в постановке первоначальной цели объясняется не только малочисленностью организованных сил, которыми располагал Антонов-Овсеенко, после того как первоначально предназначавшаяся в состав его сил группа Кожевникова была использована для усиления Южного фронта, но и неизвестностью, в какие формы и размеры выльется вооруженное вмешательство держав Антанты на Украине.
Задача Главного командования была выполнена движением войск Украинского фронта двумя основными группами: одной — (Киевская группа) в общем направлении на Киев и другой (Харьковская) — в общем направлении на Лозовую, а оттуда частично на Екатеринослав и главной массой — к портам Черного и Азовского морей. Таким образом, части Украинского фронта как бы обтекали [168] Донецкий бассейн, несмотря на то что он входил в их разграничительную линию.
Ничтожность сопротивления мелких отрядов Украинской директории обусловила быстроту продвижения обеих групп. 20 января их главные силы были уже на фронте Круты — Полтава — Синельниково, а 5 февраля, после небольшого сопротивления, пал Киев, после чего командование Украинским фронтом предполагало закрепиться Киевской группой в районе Киева и Черкасс, а частями Харьковской группы прочно занять районы Кременчуга, Екатеринослава, Чаплина и Гришина, обеспечивая свой фланг со стороны Донецкого бассейна. Но ходом последовавших событий обе группы были вскоре увлечены в дальнейшее движение вперед, следуя стихийному стремлению масс от революционных центров к окраинам страны. Противная сторона ничего не могла противопоставить этому стремлению вследствие крайней слабости собственных сил, разделяемых, к тому же, глубокими внутренними противоречиями, а также слабости и недостаточности сил держав Антанты, предназначенных для активных действий на территории Украины, и пассивности их задач.
Внутренние противоречия местных контрреволюционных сил юга Украины обусловливались коренным расхождением их политических программ, поскольку одни являлись сторонниками «самостийной» Украины, а другие — «единой и неделимой России». Те и другие стремились к исключительной полноте власти на побережье Черного моря.
Более успешно протекали формирования Добровольческой армии в Крыму, основой для которых служили переброшенные Деникиным кадры по предложению крымского краевого правительства в конце ноября в Керчь и Ялту. Эти кадры были развернуты в VI корпус, выдвинутый к середине декабря на линию Бердянск — Екатеринослав — Нижне-Днепровск. Но уже в конце декабря этот корпус под ударом повстанцев очищает Екатеринослав, а затем откатывается к Крымским перешейкам. Стремление Деникина создать из всех этих частей Крымско-Азовскую Добровольческую армию осуществлено однако не было. Наступление красных войск, докатившееся к началу марта до северных берегов Азовского моря, разделило [169] части Май-Маевского и Крымского корпуса, заставив последний, под угрозой охвата со стороны Алешек и Каховки, откатываться в Крым{51}.
Интервенция Антанты, столь широко возвещенная и ожидавшаяся в столь значительных размерах, сильно затягивалась. У французского командования, имевшего перед собой ряд сложных задач на Ближнем Востоке и на Балканах, не оказывалось под рукой свободных сил, а те, которые были, не обнаруживали особого желания ввязываться в нашу Гражданскую войну. Настроение войск заставляло опасаться влияния на них агитации большевиков. Внутреннее положение Румынии было очень напряжено, а в Константинополе приходилось держать большой гарнизон.
Таким образом, только в начале декабря 1918 г. с трудом была найдена свободная французская дивизия, которая на судах была отправлена в Одессу, причем солдатам дивизии в этом городе был обещан, обманно, конечно, приятный отдых. Дивизия подплыла к Одессе 17 декабря 1918 г. в тот момент, когда местные добровольцы в количестве 1500 человек, погрузившись на пароход, очистили Одессу. В это время перед Одессой появились войска Украинской директории, которые медлили с захватом города в свои руки, чем и воспользовались французы и, высадив обратно добровольцев и заставив их двигаться впереди себя, заняли город. Войска Украинской директории отошли, и Директория вступила с французами в переговоры, приведшие ее впоследствии к сдвигу на сторону Франции. 20 января 1919 г. десант французов усилился греческими войсками, и тогда они расширили свою полосу [170] оккупации до станций Раздельная и Колосовка, заняв Херсон и Николаев, на чем и закончилась их активность. Силы оккупантов вместе с местными формированиями и отрядом поляков в половине февраля достигали 20 000 человек.
Между тем, волна революционных повстанческих отрядов продолжала катиться к югу, смывая перед собой слабые отряды Директории или вызывая переход их на свою сторону. В конце февраля 1919 г. одна из таких волн в виде принявших советскую окраску отрядов атамана Григорьева докатилась до передовых пунктов французской оккупации в Вознесенске и Тирасполе и после небольшой стычки принудила их гарнизоны к отходу. 2 марта Григорьев появился в окрестностях Херсона и 9 марта после упорных уличных боев овладел им, нанеся крупный урон оборонявшим его греческим войскам, а 14 марта французы поспешили очистить Николаев. Оставшиеся же оборонять Николаев греческие войска были почти полностью уничтожены повстанцами.
Эти обстоятельства определили дальнейшее поступательное движение войск Украинского фронта, решенное Антоновым-Овсеенко 17 марта. Главная масса сил Киевской группы направлялась на Жмеринку — Проскуров, поскольку на этом направлении продолжали удерживаться еще более значительные силы Украинской директории. Харьковская группа главной частью своих сил нацеливалась на Одессу. 27 марта Киевская группа нанесла решительное поражение войскам Директории, отбросив их к границам Галиции, вследствие чего задача по овладению Одессой облегчилась «добровольным»{52} очищением ее греко-французскими войсками. [171]
Большевизация французских войск и флота заставляла торопиться с выполнением этой меры. 6 апреля красные войска вступили в Одессу. 15 апреля они появились под Севастополем, что заставило французское Главное командование вступить в переговоры о перемирии до снятия с мели и увода французского линейного корабля «Мирабо»; в то же время части Киевской и Одесской групп Украинского фронта окончательно распространились до границ Галиции и линии р. Днестр. Результатом этих операций явилось значительное увеличение Украинского фронта в его протяжении: его Северо-Западный участок находился в непосредственном соприкосновении уже с польскими войсками, а юго-западный — с румынскими по р. Днестр, тогда как южная его граница упиралась в Черное море. Лишь Донецкий бассейн, в котором не прекращалась ожесточенная борьба, глубоким клином вдавался в его расположение, вызывая растяжку его сил для своего обеспечения со стороны этого клина.
Вместе с территориальными успехами преобразилась и физиономия Украинского фронта; фронт потерял свой регулярный облик, впитывая в себя массы местных формирований партизанского типа с их колеблющейся и часто анархической идеологией. Эта причина обусловила в дальнейшем слабую боеспособность частей фронта, что в момент, когда [172] неудачи Южного фронта открыли широкий коридор для вторжения на Украину силам Добровольческой армии, определило собой новое течение событий, шедших не в пользу советской стратегии на Украинском фронте.
В описываемое нами время флот Антанты безраздельно господствовал в Черном море. На Каспийском море деятельность Красного Флота, состоявшего всего из пять судов и нескольких миноносцев, выразилась в конвоировании каравана транспортных судов до Старо-Теречной. Красный Флот, будучи слабее и числом единиц, и их качеством против более быстроходного флота противника, избегал боевых столкновений с ним в невыгодных для себя условиях. Кроме того, флот противника, располагая лучшими гаванями в виде портов Петровска и Баку, был более независим в своих выходах в море, чем Красный Флот, которому приходилось пользоваться открытым и мелководным Астраханским рейдом, от которого в открытое море вел узкий и замерзавший зимой канал. [173]
Глава седьмая.
Гражданская война в Прибалтике, на Западном фронте и на подступах к Петрограду
Образование советских лимитрофных правительств и их армий — Наступление 7-й красной армии и Латвийской красной армии — Результаты обоих наступлений — Наступление Западной армии — Работа флотов обеих сторон на Балтийском море — Переломный период кампании 1919 г. на Западном фронте — Образование Северо-Западной белой армии — Летняя кампания 1919 г. на Литовско-Белорусском участке и на Правобережной Украине — Наступление белых в мае и июне 1919 г. на Петроград — Контрнаступление советских войск на Петроградском и Псковском направлениях и его результаты — Действия враждебных флотов в Финском заливе во время летней кампании 1919 г. — Общая обстановка на Западном фронте перед началом второго наступления Северо-Западной армии на Петроград — Новый контрреволюционный заговор в Петрограде; его значение и результаты — Борьба на подступах к Петрограду осенью 1919 г. — Контрманевр 7-й красной армии и его результаты — Ликвидация белой Северо-Западной армии — Выводы — Операции флотов обеих сторон в Финском заливе осенью 1919 г. — Последние события кампании 1919 г. на Литовско-Белорусском участке Западного фронта
Мы уже отметили тот процесс организации классовых сил, который начался в оккупированной германцами полосе по мере ослабления режима оккупации и особенно по мере освобождения оккупированной территории от германских войск. В то время как цензовый элемент под завесой германских штыков свободно организовался на своей территории, распыленный по территории России пролетариат Эстонии, Латвии, Финляндии, [174] Литвы, Белоруссии и Польши стремился к тому же под защитой советской власти.
Советская Россия как первое в мире пролетарское государство оказывала поддержку рабоче-крестьянским массам окраин, желавшим создать на своей родине советские республики. Советская власть позволила сформировать в РСФСР советские национальные армии как для овладения территорией этих национальностей, так и для закрепления этих территорий за собой.
В лучших условиях оказалось правительство Советской Латвии, имевшее в своем распоряжении испытанную в боевых действиях вооруженную силу в лице Латышской стрелковой дивизии 9-полкового состава, ставшей затем Красной Армией Советской пролетарской Латвии. Цензовая Латвия не имела в своем распоряжении готовой вооруженной силы и не могла создать таковой, не встречая поддержки в народной массе, а иностранная помощь еще не прибыла.
Таковы были политические предпосылки оформления и активизации Западного фронта Гражданской войны. Операционные направления этого фронта совпадали с путями, ведущими в Эстонию, Латвию, Литву, Белоруссию и Польшу.
Занятие Эстонии было возложено на красные эстонские войска{53}; главный удар наносился в Нарвском направлении. Красным эстонским частям должны были помогать войска 7-й красной армии и Красный Флот. Латвию должны были занять латышские стрелковые части. Постановлением РВС Республики от 4 января 1919 г. было решено образовать особую армию Латвии в составе двух стрелковых дивизий и армейской конницы. Командующим пролетарской армией Советской Латвии был назначен т. Вацетис, остававшийся в то же время главнокомандующим всеми вооруженными силами РСФСР. Операции в Литве, Белоруссии и Польше возлагались на особую армейскую единицу под названием Западной армии. Начало наступления зависело от готовности предназначенных для этой цели войск, но не позже конца декабря 1918 г. [175]
В начале декабря 1918 г. была произведена попытка захватить Нарву, которая, согласно агентурным сведениям, уже находилась в руках восставших рабочих. Но оказалось, что на нарвских позициях находились еще немецкие войска, которые совместно с войсками белой Эстонии, отстояли Нарву. Операция против Эстонии приняла затяжной характер. Белоэстонское правительство, при помощи остатков немецкой армии, русских и финских белогвардейцев из Финляндии быстро создало довольно крупную силу{54}, сломить которую сразу не удавалось. Эстонцы удачно действовали по внутренним операционным линиям, опираясь на две сквозные железнодорожные магистрали, идущие от Ревеля, и широко пользуясь бронепоездами. Пришлось перейти к методическим действиям, развивая их в трех направлениях: 1) на Нарву — Везенберг — Ревель, 2) со стороны Пскова на Верро-Юрьев и 3) от Верро на Валк-Пернов. Для такой операции потребовались довольно значительные силы, тем более что белогвардейские войска дрались упорно.
Также нелегким делом оказалось освобождение Латвии.
В конце декабря красные латышские части вторглись в Латвию в трех направлениях: 1) Псков — Валк — Рига; 2) Режица — Крейцбург — Митава; 3) Дрисса — Поневеж — Шавли. Рабоче-крестьянское население края встретило красных стрелков как своих избавителей от векового гнета. 3 января 1919 г. была занята Рига (занятию Риги немало содействовало успешное восстание рижских рабочих, происшедшее за несколько дней до прихода красных войск и дезорганизовавшее тыл белых), а через несколько дней и Митава. В середине января 1919 г. началось движение в Курляндию на широком фронте Виндава — Либава.