Сорвав удачно начавшее развиваться наступление правого фланга 5-й армии, противник, в полной мере используя то преимущество в подвижности, которое ему давало наличие сильной конницы, оставил в покое правый фланг красных и, перегруппировавшись в сторону своего правого фланга, обрушился вновь на левый фланг 5-й армии и потеснил его к западу. Последующие дни характеризуются упорным стремлением командования 5-й армии взять инициативу в свои руки, используя для этого вновь подброшенные ему подкрепления (бригада 21-й стрелковой дивизии из 3-й армии). Бои идут все время с переменным успехом и с частичными колебаниями линии фронта. Но в общем 5-я армия, силы которой уже надорваны предшествующими боями, постепенно сдает перед противником и осаживает к линии р. Тобол. Не желая иметь непосредственно в своем тылу эту водную преграду, командарм 5-й 1 октября 1919 г. отводит свою армию обратно за р. Тобол и располагает ее на фронте Озерная — Курган. Временный успех достался 3-й белой армии не даром. Она сама оказалась настолько истощенной боями, которые без перерыва длились в течение месяца, что уже не могла форсировать р. Тобол и остановилась перед ней. В боевых действиях обеих сторон опять наступило временное затишье. [258]
За рекой Тобол 5-я армия вновь пополнилась посредством местных мобилизаций{92}. Силы ее к середине октября вновь возросли до 37 000 штыков и сабель при 135 орудиях, тогда как противник мог им противопоставить только 31 000 чел. при 145 орудиях. Поэтому 14 октября 5-й армии вновь удалось успешно переправиться через р. Тобол, нанося удар своим правым флангом в охват сообщений белых с юга. Противник тщетно пытается приостановить охватывающее продвижение правого фланга 5-й армии (35-я и 5-я стрелковые дивизии), стараясь перегруппироваться в сторону своего левого фланга и выстроить фронт на юг. Эта перегруппировка запаздывает, и противник вынужден спешно уходить за р. Ишим. 29 октября Петропавловск наконец переходит в руки красных. В то же время 3-я красная армия из района Ишима наступала на Омск вдоль Сибирской железнодорожной магистрали. 14 ноября Омск с его огромными запасами разного рода имущества был занят 5-й красной армией, проделавшей 600 км операций в 30 дней.
Еще до начала развития успешного преследования вдоль главной железнодорожной магистрали противник лишился своей базы в Южной Сибири. Большая часть Южной армии Дутова в сентябре была удачными действиями войск красного Туркестанского фронта под искусным командованием т. Фрунзе приперта к степям и вынуждена капитулировать. Небольшие ее остатки либо рассеялись, либо отошли с атаманом Дутовым в район Кокчетав — Акмолинск. Там собралось до 30 000 конного и пешего народа, но эти силы были настолько мало боеспособны, что командование Восточным фронтом, выделив для преследования их особую Кокчетавскую группу, отвело 3-ю армию в тыл на работы и дальнейшее преследование главных сил Колчака возложило на одну 5-ю армию. [259]
Отходившие армии Колчака разбились на несколько групп, охватываемых кольцом местных партизанских отрядов. Южная из них устремилась по тракту Барнаул — Кузнецк — Минусинск, Средняя, несколько более устойчивая, двигалась вдоль Сибирской магистрали и, наконец, Северная отходила вдоль речных систем севернее Сибирской магистрали. Перейдя на параллельное преследование, части 5-й армии, выходя на пути отступления противника, захватывали крупные трофеи, внося полное расстройство в отступающие колонны противника. 22 декабря 1919 г. был занят Томск; еще раньше этого остатки войск Дутова, энергично преследуемые Кокчетавской группой 5-й армии, уклонились в сторону от Семипалатинска, вследствие происшедшего там взрыва изнутри, и двинулись на Сергиополь. Южнее озера Балкаш наиболее сохранивший из этих остатков боеспособность IV корпус Бакича продержался до конца февраля 1920 г., после чего был разгромлен и отброшен в Китай.
После падения Омска и Томска разложение белых сибирских армий шло гигантскими шагами. От Колчака отворачивались все его союзники. Военные и дипломатические миссии Антанты спешно покидали гибнущую сибирскую реакцию и стремились поскорее добраться до Владивостока. Туда же спешно направлялись и чехо-словаки со всем награбленным ими имуществом.
В декабре 1919 г. еще около 30 000 чехо-словацких войск находилось в эшелонах западнее Иркутска. Среди них в своем поезде затерялся и «верховный правитель» — Колчак, причем часть его правительства уже успела пробраться в Иркутск. Чехо-словаки не позволяли колчаковским войскам пользоваться железной дорогой и даже приближаться к ней. Поэтому им приходилось двигаться походным порядком по сибирским трактам. Морозы и повальные эпидемии доканчивали уничтожение белых сибирских армий, в то же время как Красная Армия не переставала наносить им свои сокрушающие удары.
Так, средняя колонна 5-й армии упредила под Красноярском Южную группу остатков колчаковских армий и 6 января 1920 г. заняла Красноярск, что повлекло за собой сдачу в плен большей части этих армий — 20 000 чел. Только небольшие [260] остатки их продолжали свой путь в Забайкалье под командой ген. Каппеля. Всего же пленными в боях и сдавшимися за время преследования сибирские контрреволюционные армии потеряли до 100 000 чел. Военный разгром колчаковских армий совпал и с его политическим крахом.
Этому краху предшествовал официальный, так сказать, отход чехо-словаков от сибирской реакции и возглавлявшего ее правительства. В ноябре чехо-словаки опубликовали свое обращение к Антанте, в котором всю вину за убийства, грабежи и насилия, учиненные ими, сваливали на голову Колчака и его министров. Этим заявлением, которое должно было дойти и до сибирского населения, они пытались открыть себе спокойный отход через Сибирь. Заявление чехо-словаков лишало колчаковщину последней опоры. Во многих местах Сибири начала уже возникать местная «демократическая» власть, являвшаяся ступенькой к подлинной советской власти. Так случилось, например, в Енисейской губернии. Особенно роковым для колчаковского режима и его самого явилось революционное выступление в Иркутске. Там под формальным руководством эсеро-меньшевистских организаций, опиравшихся на часть местного гарнизона и на городское самоуправление, а также на стихийное стремление масс к выступлению, началась вооруженная борьба между частями гарнизона, остававшимися еще на стороне Колчака, и повстанцами. Местные коммунисты, не вступая в контакт с соглашателями, поддержали восстание, поскольку оно было направлено на сокрушение сибирской реакции.
Руководство чехо-словацким корпусом и сам «главком» всех союзных войск в Сибири, также скрывавшийся в чехословацких эшелонах, французский генерал Жанен поневоле должны были благосклонно смотреть на начавшееся выступление. Дело в том, что хвосты союзных войск, спешно выбиравшихся из Сибири, начали уже непосредственно на себе испытывать мощные удары красных, как только рухнула последняя отделявшая их от красных преграда в виде совершенно разложившихся сибирских белых частей. Первый сокрушительный удар под ст. Тайга получили белополяки. 27-я стрелковая дивизия почти полностью уничтожила 4-тысячный белопольский отряд, пытавшийся вступить в бой с нею, так как он принял ее за отряд местных партизан. Впечатление, [261] произведенное этим поражением на противника, было настолько велико, что 8000 польских легионеров беспрекословно положили оружие.
В силу этого обстоятельства чехо-словаки и антантовское командование пошли на соглашение, более для них приемлемое, с местной соглашательской властью в Иркутске, оформившейся в так называемый Политический центр. Следующим их шагом явилось стремление укрепить положение Политического центра в массах. Косвенно они содействовали победе сторонников Политического центра в Иркутске, не пуская белых в полосу отчуждения железной дороги и держа благожелательный нейтралитет по отношению к повстанцам. 5 января 1920 г. последние окончательно утвердились в Иркутске.
Колчаковское правительство частью разбежалось, частью было арестовано. Оставался лишь глава сибирской реакции Колчак со своим первым министром Пепеляевым. Они в своем поезде приближались к Иркутску среди запрудивших железную дорогу чехо-словацких эшелонов. Политический центр с самого начала своей деятельности постарался оправдать вексель доверия, выданный ему чехо-словаками и Антантой. Он через своих представителей добивался от 5-й красной армии приостановки ее наступления и проектировал образование собственной «демократической» власти в Восточной Сибири. Для закрепления взаимоотношений чехо-словаки с согласия Жанена выдали Политическому центру в Иркутске 15 января 1920 г. Колчака и Пепеляева{93}. Оба были [262] заключены в местную тюрьму, и Политический центр начал над ними следствие. Соглашательская позиция Политического центра совершенно не удовлетворяла революционные массы. Само собой разумеется, что все его предложения, сделанные им 5-й красной армии, были также отвергнуты.
А между тем положение в окрестностях самого Иркутска становилось угрожающим для революции. К городу по старому Московскому тракту подходила наиболее сохранившаяся из остатков колчаковских армий группа генерала Каппеля. Она состояла в своем ядре из наиболее ожесточенных и упорных врагов советской власти. Несмотря на лишения и эпидемии, опустошившие ее ряды, в ней еще насчитывалось до 4000–5000 бойцов.
Под влиянием этой угрозы и под напором революционных масс Политический центр вынужден был самоупраздниться и 21 января 1929 г. передал всю власть военно-революционному комитету в составе, на этот раз, четырех коммунистов и одного левого эсера. Военно-революционный комитет проявил кипучую деятельность по организации обороны против войск Каппеля и по установлению прямой связи с 5-й красной армией. Военно-революционный комитет добился оставления чехо-словацкими войсками Иркутска и оставления ими в Иркутске, но пока еще под своей охраной, того русского золотого запаса, который в свое время был захвачен ими в Казани. [263]
Тем временем следственная комиссия закончила свою работу. Она признала подлежащими расстрелу 18 человек из числа колчаковских сподвижников, в том числе Колчака и Пепеляева. Военно-революционный комитет счел возможным в случае непосредственной угрозы Иркутску расстрелять только Колчака и Пепеляева. Эта угроза настала скоро. 6 февраля 1920 г. группа Каппеля, которой теперь после его смерти командовал генерал Войцеховский, пыталась повести наступление на Иркутск. Оно было отбито, но неизвестность дальнейших событий заставила военно-революционный комитет в ночь с 6 февраля 1920 г. по предварительном телеграфном согласовании этого вопроса с РВС 5-й армии привести в исполнение приговор в отношении Колчака и Пепеляева. Отбитая от Иркутска бывшая группа Каппеля, обходя его с севера, направилась в Забайкалье. Дни тяжелых испытаний для Иркутска миновали. 7 марта 1920 г. войска 5-й красной армии вступили в Иркутск.
В марте 1920 г., согласно переговорам с чехо-словаками при участии представителей Антанты, возникло буферное государство — Дальневосточная республика, продолжавшая борьбу с остатками контрреволюционных вооруженных сил в пределах Восточной Сибири. Эта борьба в нашем труде не рассматривается.
Капитуляция значительней части Южной армии Дутова и развал вооруженного сопротивления Оренбургского [264] казачества гибельно отразились на положении дел противника в Уральской области и облегчили задачи Туркестанского фронта. Его силы преследовали противника двумя группами: 4-я армия двигалась вдоль тракта Лбищенск — Гурьев; 1-я армия шла через Туркестан и далее вдоль железной дороги Асхабад — Полторацк — Красноводск; 4-я армия заняла Гурьев 5 января 1920 г. — в нем сдалась большая часть Уральской казачьей армии. Ее жалкие остатки после изнурительного похода вокруг Каспийского моря сдались советскому флоту в форте Александровском. Три месяца спустя, 6 февраля 1920 г., занятием Красноводска закончились успешные операции 1-й армии по ликвидации противосоветских отрядов в Закаспийской области. [265]
Глава десятая.
Весенняя и летняя кампании 1919 г. На южном фронте
Группировка обеих сторон на Южном фронте в начале февраля 1919 г. — Мероприятия командования красным Южным фронтом по выправлению первоначального развертывания его армий — Завязка борьбы за Донецкий бассейн — Весенний период кампании 1919 г. в Донецком бассейне — Наступательные задачи 10-й красной армии и их выполнение. Подавление Вешенского восстания — Общий переход в наступление «вооруженных сил юга России» и начало отступления красных армий Южного фронта — Выводы. Начало летней кампании 1919 г. на Южном фронте — Развитие наступления белых армий на фланговых операционных направлениях — Отход красных армий Южного фронта к пределам РСФСР — Положение обеих сторон на Южном фронте в середине июля 1919 г. — План красного командования о переходе в наступление армий Южного фронта — Общая группировка красных сил перед началом решительных операций на Южном фронте — Операции сторон на Украине ранней осенью 1919 г. — Отход Южной группы 12-й армии. Начало рейда Мамонтова, его цели — Переход в наступление на Южном фронте — Ближайшие результаты этого наступления — Продолжение рейда Мамонтова
Мы оставили армии обоих противников на Южном фронте в момент завязки борьбы за донецкий бассейн. Припомним, что в стремлении нанести решительный удар Донской армии севернее р. Дон красное командование своими предварительными распоряжениями отнесло центр тяжести группировки сил красного Южного фронта на Царицынское и Воронежское направления.
К 9 февраля 1919 г. общая группировка обеих сторон на Южном фронте представлялась в следующем виде. В результате боев переменного характера, начавшихся в Донбассе [266] с 27 января между группой Кожевникова и дивизией Добровольческой армии под командованием ген. Май-Маевского, группа Кожевникова занимала фронт: Попасная (исключительно) — Луганск, и далее фронт ее шел: в общем направлении на железнодорожную линию Воронеж — Ростов-на-Дону, упираясь на нее на середине расстояния между ст. Кантемировской и ст. Миллерово. Здесь к левому флангу группы Кожевникова примыкал правый фланг 8-й армии. Ее фронт шел далее через Кашары (Верхняя Ольховка) до станции Усть-Медведицкой исключительно. Фронт Усть-Медведицкая — Кременская (включительно) занимала 9-я армия; 10-я армия, развивавшая вследствие данных ей ранее указаний наступление частью своих сил вдоль железной дороги Царицын — Поворино навстречу 9-й армии, занимала район Иловля — Котлубань — Царицын. Во фронтовой резерв были вытянуты: 13-я стрелковая дивизия 8-й армии — на ст. Таловая и 14-я стрелковая дивизия 9-й армии, переброшенная в Красный Яр{94}. Кроме того, в районе Купянск — Сватово располагалась 2-я партизанская дивизия, переброшенная с Украины и предназначавшаяся для удлинения правого фланга группы Кожевникова. Сюда же из района Екатеринослава направлялась 3-я бригада 1-й Заднепровской дивизии Украинского фронта. Эта бригада находилась под командой Махно и имела чисто партизанский характер. Она лишь оперативно подчинялась Южному фронту, действуя по его заданиям.
Против этих сил красных белые располагались следующим образом. В Донецком бассейне дивизия Май-Маевского была в тесном боевом соприкосновении с группой Кожевникова на фронте Попасная (включительно) — Луганск (исключительно) — Красновка. Далее фронт белых образовали уходившие за р. Чир арьергарды разложившейся Донской [267] армии. Точно установить линию этих арьергардов не представляется возможным ввиду постоянного отката ее к югу (см. приложение, схема VII).
Заминка в Донбассе, самостоятельный выход 8-й армии на Миллеровское направление «вместо движения в глубь Донской обалсти», не считаясь с разграничительными линиями, что вызывалось правильной оценкой стратегического положения, в конце концов выявили красному командованию истинную обстановку и заставили командующего Южным фронтом т. Гиттиса{95} отказаться от нереального плана окружения противника в Донских степях и, к сожалению, слишком поздно оценить значение Ростовского направления и Донецкого бассейна как жизненного для пролетарской революции политического и экономического района.
Начиная с 10 февраля и по 6 марта усилия главкома и командюжа направляются к выправлению первоначального развертывания сил Южного фронта с отнесением центра тяжести их применения в район Донбасса, а также к попыткам захвата его силами, там уже находящимися, при содействии частей Украинского фронта. Но железнодорожная сеть театра развита преимущественно в меридианальном направлении. Перегруппировка же Южного фронта в сторону своего правого фланга требовала линий, идущих вдоль фронта (рокадных), а из таковых имеется лишь одна, оказавшаяся теперь уже в глубоком тылу, а именно линия — Царицын — Поворино — Лиски — Купянск. Кроме того, железные дороги сильно попорчены противником{96}. Поэтому перегруппировку приходится делать походным порядком и, пока она длится, пакетами вводить в борьбу за Донбасс ближайшие части.
Вот почему борьба за Донецкий бассейн приняла чрезвычайно тягучий характер, с чередованием частных успехов и частных неудач обеих сторон. Противник находился примерно в таких же условиях; он медленно перебрасывал свою [268] Кубанско-добровольческую армию с Северного Кавказа в Донбасс и Донскую область.
Первые распоряжения Гиттиса имели целью постепенно перестроить фронт движения армий Южного фронта с юго-восточного направления на южное, частичной перегруппировкой усилить группу Кожевникова, увязать ее действия с действиями бригады Махно. Добившись, таким образом, частичного усиления своего правого фланга (группа Кожевникова), Гиттис ставил себе первой задачей в Донбассе захват его узловых железнодорожных станций. Таков был смысл директивы Гиттиса от 9 февраля, причем в распоряжение Кожевникова из фронтового резерва передавалась бригада 13-й стрелковой дивизии. Согласно той же директиве ось движения 8-й армии нацеливалась на ст. Лихую (уклон на юго-запад), что явилось санкцией самостоятельного решения командарма 8-й, проведенного им в жизнь, не считаясь с разграничительными линиями; 9-я армия поворачивалась прямо на юг по обоим берегам Дона — на фронт Нижне-Чирская — Калач; 10-я армия получала задачу наступать в район Великокняжеской, имея осью наступления железную дорогу Царицын — Великокняжеская.
Главком Вацетис находил, что такая группировка носит кордонный характер и не выражает ударности на главнейших операционных направлениях. Таковыми, по мнению Вацетиса, являлись направления Кантемировка — Ростов, Царицын — Лихая, Царицын — Великокняжеская. Ударные кулаки на этих направлениях могли быть образованы за счет общего сокращения линии Южного фронта путем иной нарезки полос для наступления армий{97}.
Под влиянием этих указаний Гиттис директивой от 13 февраля растягивал фронт 9-й армии на 200 км. За счет этой растяжки своего центра он усиливал свою группировку на флангах. От группы Кожевникова на участок 8-й армии отходила железная дорога Воронеж — Ростов-на-Дону. Это сокращало участок группы Кожевникова на 50 км. 8-я армия вместо 100-километрового фронта получала теперь полосу [269] наступления всего в 50–60 км (Лихая — пересечение железной дорогой Звереве — Царицын — р. Донец); от 10-й армии к 9-й отходил весь ее участок на правом берегу р. Дон. 8-я армия и группа Кожевникова должны были совместно разбить противника в районе Миллерово. 9-я армия должна была образовать на своем правом фланге в районе ст. Морозовской ударную группу для поддержки 8-й армии. Выполнение этих задач на местности должно было выразиться в выходе к 20 февраля группы Кожевникова на фронт Первозвановка — Грачинский (в переходе к юго-востоку от Луганска), а 8-й армии — на фронт Кочетков — Дубовый. Но противник в Донбассе продолжал усиливаться непрерывным подходом эшелонов с Северного Кавказа{98}. Он также ставил себе целью закрепление своего положения в Донбассе. Поэтому выполнение вышеприведенных распоряжений Гиттиса повело к завязке первых встречных боев Кубанско-добровольческой армии с красными армиями Южного фронта. В этом столкновении каждая сторона заносила удар противоположными флангами. Поэтому красные имели значительный успех в районе Миллерово. Начав свое наступление 13 февраля, они к 17 февраля овладели районом станций Красновка — Миллерово — Ольховая.
В то же время белые сильно нажали на правый фланг группы Кожевникова на фронте Деканская — Попасная, обтекая его с запада. В ходе этого маневра они сами попали под удар двинутой Украинским фронтом в направлении на ст. Константиновка партизанской дивизии Онищенко. Потеряв ст. Константиновка, белые начали отход, и правый фланг группы Кожевникова, удлиненный дивизией Онищенко, вышел 23 февраля на фронт Первозвановка — Дебальцево. В дальнейшем успехи сторон уравновесились на всем фронте от Первозвановки до Миллерово. Линия фронта в результате ряда частых столкновений колебалась незначительно в ту и другую сторону. Красные наличными силами были не в состоянии развить дальнейшее наступление. Белые своими контратаками могли лишь задержать [270] их дальнейшее продвижение, но не могли значительно сдвинуть красный фронт.
Пока новый этап кампании 1919 г. постепенно обозначался, начиная с правого фланга Южного фронта, боевые столкновения захватывали уже фронт 8-й армии, а центр и левый фланг Южного фронта преодолевали лишь пространство и вели борьбу со стихиями, а не с живой силой противника. 9-я армия к 28 февраля лишь только выходила на линию р. Чир. Медленности ее движения удивляться не приходится. Тифозные эпидемии опустошали ряды армии. Появились первые признаки распутицы. Скоро должно было наступить полное бездорожье, а между тем тылы и обозы начинали уже отставать от армии. Не лучше обстояло дело и в 10-й армии. Она вышла к 23 февраля на линию р. Аксай, имея главную массу своих сил в районе ст. Гнилоаксайской.
Последующий ход кампании характеризуется нарастанием усилий командования Южным фронтом для прочного обеспечения за собой Донецкого бассейна. В этом отношении командование Южным фронтом находится под постоянным давлением Главного командования. Оно требует дальнейшего увеличения красных сил в Донецком бассейне. Поэтому в начале марта (4–8 марта) Гиттис, усилив группу Кожевникова всей 13-й стрелковой дивизией, сосредоточенной на ее левом фланге (из района Беловодска), решил нанести удар левым флангом группы Кожевникова и главной массой сил 8-й армии по частям противника, расположенным на левом берегу р. Донец — в углу, образуемом этой рекой и железной дорогой Воронеж — Ростов-на-Дону. Удар увенчался успехом. Авангарды Добровольческой армии, занимавшие район Калитвенская — Глубокая — Красновка, были отброшены на правый берег р. Донец. Развить успеха не удалось. Начавшийся ледоход на р. Донец, а затем разлив реки положили солидную водную преграду между обоими противниками. Ко времени начала ледохода на Донце на его рубеж начала выходить 9-я армия. Левофланговые части армии вышли на Нижний Донец. Двигавшаяся в центре 16-я стрелковая дивизия заняла Константиновскую и Усть-Быстрянскую станицы, переправилась на западный берег еще до наступления ледохода и намеревалась двигаться на Новочеркасск. Но это движение не было поддержано соседями. [271] 14-я дивизия (левофланговая) никак не могла догнать своей армии и находилась еще на р. Цымле; 16-я дивизия, кроме того, испытывала большой недостаток в патронах. Все эти причины побудили 16-ю дивизию отойти обратно на левый берег р. Донец. Еще далее, на уступе назад, находилась 10-я армия. Ее авангарды к 10 марта, заняв ст. Котельниково, выходили на линию р. Сал.
Таким образом, операция по овладению Донбассом не была закончена до наступления весенней распутицы и ледохода на реках, что явилось результатом ошибок, допущенных фронтом в развертывании главных сил. Это обстоятельство было на руку противнику, который, прикрываясь рубежом разлившегося Донец, мог сосредоточить свое внимание на приведение в порядок Донской армии. Центр тяжести его оперативных усилий переносится на Донецкий бассейн, причем для прикрытия Донец им оставляется лишь слабая завеса. Дальнейшие действия противника (вплоть до мая) как на берегах Донец, так и в Донбассе, носят характер активной обороны. Пользуясь своим преимуществом в коннице, он без большого труда ликвидирует отдельные разрозненные и несогласованные в пространстве и по времени попытки красных перейти в наступление, быстро появляясь на флангах высовывающихся вперед ударных групп красных. Кроме того, кордонное расположение красных войск дает противнику возможность прибегать к системе коротких ударов, постепенно подрывающих боеспособность красных войск. Разлив Донец и Дона также резко ухудшил стратегическое положение красных. И без того слабая оперативная связь их армий в значительной степени оказалась нарушенной{99}. Положение [272] группы Кожевникова, обособленной на правом берегу Донец, внушало опасения. Она и так с трудом держалась на дугообразном 200-километровом фронте Юзовка — Деконская — Попасная — Первозвановка — р. Донец.
В такой обстановке дальнейшие усилия Гиттиса сводятся к стремлению усилить положение группы Кожевникова, в это время переименованной в 13-ю армию. Для этого Гиттис решает перебросить на правый берег Донец всю 8-ю армию, сосредоточив ее в районе Веселогорск — Луганск (схема 12). Отсюда эта армия должна наступать на противника вдоль правого берега Донец. Пока осуществится эта перегруппировка, Украинский фронт должен вновь усилить 13-ю армию частью своих сил. 9-я дивизия из района Екатеринослава направляется в 13-ю армию. Переброска 8-й армии на правый берег Донец требует дальнейшей растяжки 9-й армии вправо. Эти решения Гиттиса, принятые им 11 марта, встречены несочувственно Главным командованием. Оно опасается большой потери времени. Вацетис предпочитает фронтальное наступление центра Южного фронта через разлившийся Донец. Он требует окончательного разгрома белых не позднее 25 марта. Гиттис считает невозможным форсировать Донец во время разлива. Он оставляет в силе свой первоначальный план, но, чтобы удовлетворить пожеланиям главкома хоть отчасти, 17 марта Гиттис требует особо энергичных действий от 13-й армии. Последняя, выполнявшая в это время сложный переход от партизанской к регулярной организации{100} и истощенная предшествующими непрерывными боями, отразившимися на ее внутреннем состоянии, напрягает последние свои усилия, ведя ряд атак в течение всей остальной части марта. Борьба носит характер ряда частных боев. Отдельные пункты на местности переходят из рук в руки. Эта борьба окончательно надрывает силы армии. В ней появляются признаки разложения. Соседство [273] партизан Махно разлагающим образом действует на ее молодые части.
Между тем перегруппировка 8-й армии затягивается. Гиттис рассчитывал закончить ее в 8 дней, но она потребовала целых 18 дней. При этом 12-я стрелковая дивизия этой армии запаздывала сменой у ст. Каменской и должна была прибыть позже. Но уже к 28 марта большая часть 8-й армии была на правом берегу Донец. Теперь красные оказались в более выгодном положении. Они располагали силами 8-й и 13-й армий в количестве 26 000 штыков и 3300 сабель; к этим силам вскоре должна была присоединиться 12-я стрелковая дивизия (10 000 штыков, 200 сабель). Партизаны Махно составляли кулак в 10 000 штыков и сабель. Таким образом, всего красные могли развернуть в Донбассе 40 000–50 000 штыков и сабель.
Против этих сил красных белые располагались двумя группами: в южной части Донецкого бассейна находились части ген. Май-Маевского — 6000 штыков и 14 000 сабель, а юго-восточнее Луганска действовала группа ген. Покровского — 12 000 штыков, 7500 сабель; всего же 39 500 штыков и сабель{101}. Далее по линии р. Донец 14 000 штыков и сабель белых были развернуты против 9-й красной армии (22 500 штыков и сабель).
Пользуясь своим небольшим численным превосходством, Гиттис решил главный удар нанести по группе Май-Маевского. Против Покровского оставлялся небольшой заслон в 7500 штыков и 600 сабель (1-я Московская рабочая дивизия, 41-я стрелковая дивизия, бригада 42-й стрелковой дивизии). 13-я армия должна была атаковать Май-Маевского с фронта, а остальная часть 13-й армии (8000 штыков и 1900 сабель) и партизаны Махно должны были атаковать его из района ст. Рутченкова [274] во фланг и тыл. Успех операций строился на расчете устойчивости красного заслона против группы Покровского и своевременности прибытия в Луганск 12-й стрелковой дивизии{102}. Но противник сорвал этот план. Группа Покровского сама перешла в наступление против красного заслона на Луганском направлении. 27 и 28 марта передовые части заслона были сбиты со ст. Первозвановка и Картушино. 29 марта противник превосходными силами смял 41-ю стрелковую дивизию и отбросил ее на Луганск. 8-я армия начала последовательно сворачивать свои части на помощь заслону. Противник бил их по частям и ко 2 апреля отбросил 8-ю армию на Луганск. Здесь она оперлась на начавшие подходить эшелоны 12-й стрелковой дивизии. 13-я армия и партизаны Махно оказались предоставленными собственным силам. Они достигли некоторых местных успехов, но утратили их, после того как Май-Маевский, избавившись от угрозы 8-й армии, обрушился на них своей конницей.
Неудача этого наступления весьма тяжело отразилась на положении Южного красного фронта, так как во времени она совпала с началом казачьего восстания в тылу, в районе ст. Вешенской и Казанской. Это восстание было поднято тем казачеством, которое в конце 1918 г. выразило покорность советской власти и было распущено по домам целыми полками с оружием в руках, что явилось, конечно, большой ошибкой. Теперь казаки выступили под эсеровскими лозунгами. Восстание подобно масляному пятну ширилось во все стороны от этих станиц. Оно сильно ограничило оперативные возможности Южного фронта. Для борьбы с повстанцами пришлось последовательно выделить из состава 8-й и 9-й армий до 14 000 штыков и сабель.
Тем не менее Гиттис упорно стремился к выполнению поставленной ему задачи. Теперь он решил в фокус борьбы за Донецкий бассейн вовлечь и 9-ю армию. Две дивизии этой армии (16-я и 23-я стрелковая) за счет растяжки 14-й стрелковой дивизии от устья р. Донец до ст. Каменской должны были сосредоточиться в районе ст. Гундоровской и Ново-Божедаровки. [275] 12-я стрелковая дивизия 8-й армии подтягивалась в район Митякинской. Эти три дивизии совместно должны были атаковать правый фланг Добровольческой армии, в то время как 8-я армия атакует ее с фронта.
На этот раз план был сорван командармом 9-й Всеволодовым, который уже давно замыслил измену. Поэтому он сосредоточил [276] 23-ю стрелковую дивизию не в указанном районе, а в районе ст. Усть-Белокалитвенской, в 100 км от 8-й армии. 23-я дивизия 12 апреля переправилась через Донец и овладела ст. Репная, но была с трех сторон окружена противником и с большими потерями отброшена на левый берег Донец. Почти одновременно приступила к форсированию Донец и 16-я стрелковая дивизия с задачей взять ст. Каменскую. Эту задачу она выполнила 10 апреля, заняв плацдарм на правом берегу Донец и, окопавшись, успешно удерживала его в течение последующих 4–5 недель. Действиями 16-й стрелковой дивизии был достигнут известный тактический успех. С Каменского плацдарма при наличии доброй воли командования 9-й армии можно было развить дальнейшие активные действия. Но оно не проявило ее и на этот раз, и операции 9-й армии окончательно замерли к 19 апреля.
В силу отмеченных причин наступление 8-й армии, предпринятое ею с 13 апреля, привело также к незначительным результатам. Лишь к 26 апреля она достигла линии в 10 км южнее ст. Первозвановка и в 35 км юго-восточнее Луганска. На этом фронте 8-я армия была атакована ударной группой противника в составе конного корпуса Шкуро. Последний рядом последовательных ударов расшатал фронт 8-й армии и принудил ее осадить назад. Во время этого отхода белым 5 мая 1919 г. удалось ворваться в Луганск. Гиттис пытался помочь 8-й армии ударом правого фланга 9-й армии на Зверево — Лихую, развивая его с Каменского плацдарма. К 30 апреля противник отбил этот удар и 13 мая пытался перейти на левый берег Донец между Луганском и Каменской в районе хут. Грачевского, но, в свою очередь, был взят во фланг и тыл 16-й стрелковой дивизией, которая стремилась отрезать противника от переправ на р. Донец{103}. [277]
Маневр, предпринятый по почину 16-й стрелковой дивизии, завершился успехом. Опасаясь за свои сообщения, противник к 14 мая быстро отошел на правый берег р. Донец. Таким образом, первая половина мая характеризуется рядом попыток противника взять инициативу в свои руки и от активной обороны перейти к широкому наступлению. Сложившееся к этому времени соотношение сил вполне оправдывает такое решение. В течение предшествующего периода кампании красный Южный фронт постепенно утрачивал свое численное превосходство над противником. Так, если еще 28 марта соотношение сил обоих противников на Южном фронте, на главнейшем участке борьбы, на участках 13, 8-й и 9-й армий, выражалось в почти полуторном перевесе красных, а именно против 41 000 штыков и сабель белых красные располагали 56 000 штыков и сабель, то уже 20 апреля это соотношение сил изменилось в обратную сторону, а именно — против 54 000 штыков и сабель всего красного Южного фронта белые располагали 77 300 штыками и саблями, а к началу мая путем ряда мобилизаций и усиленных формирований довели эти силы до 100 000 штыков и сабель{104}. В мере сил и возможности красное Главное Командование принимало все меры к усилению Южного фронта. Но исчерпание крупных стратегических резервов внутри страны отражалось на характере подкреплений, поступавших небольшими пакетами{105}. [278]
Однако значительная часть этих подкреплений была поглощена борьбой с Вешенским восстанием. Были и другие причины, рассасывавшие эти подкрепления на затыкание дыр вместо образования из них мощного кулака. Причины эти заключались в сильном опустошении рядов фронта тифозными эпидемиями и разложением некоторых войсковых частей. Процесс разложения наиболее сильно захватил 13-ю армию. Она состояла преимущественно из бывших партизанских частей. На нее выпала наибольшая тяжесть боев за Донбасс. Все эти причины окончательно подорвали внутренние силы армии. Она с половины апреля была уже небоеспособной и являлась пассивной свидетельницей событий, происходивших на участке 8-й армии.
В создавшемся положении командование Южным фронтом возлагало сильную надежду на 10-ю красную армию. Последняя, добивая разлагавшиеся части Донской армии, 29 апреля вышла уже на линию р. Маныч, прочно закрепив за собой ст. Торговую. Командование Южным фронтом теперь решило развить успех этой армии. Директивой от 30 апреля Гиттис приказал 10-й армии нанести удар на участок железной дороги Ростов-на-Дону — Тихорецкая, перерезав таким образом сообщение Донской области с Северным Кавказом. По-видимому, Гиттис рассчитывал этим маневром оттянуть силы и внимание противника от Донецкого бассейна. Выполняя эту директиву, 10-я красная армия продолжала свое наступление. 6 мая ее разъезды появились на станциях, лежащих в 40 км восточнее Ростова-на-Дону. С другой стороны, Главное командование требовало развития энергичных действий в Донецком бассейне. Здесь 8-я армия после [279] потери Луганска устраивалась на фронте Городище — ст. Родаково — Веселогорск. Гиттис подкрепил эту армию только что прибывшей в его распоряжение бригадой 7-й стрелковой дивизии и решил выполнить директиву главкома следующим образом. 13-я армия должна была развить удар своим левым флангом в направлении на Луганск, сковывая противника атаками на всем своем фронте. 8-я армия с фронта Елеоновка (исключительно) — Городище (исключительно) должна была совместно с частями 2-й Украинской армии (партизаны Махно) развить сильный удар против левого фланга и в тыл Добровольческой армии в общем направлении на ст. Кутейниково.
Наступление началось 14 мая. Первоначально красные потеснили белых; 15 мая Луганск перешел вновь в руки красных, партизаны Махно захватили ст. Кутейниково, зайдя таким образом, глубоко в тыл белых, но у Южного фронта не хватало сил для развития дальнейших успехов. Не мог ему помочь и Украинский фронт. Он уже выделил на помощь Южному фронту к 1 мая 1919 г. до 11 000 штыков и сабель из состава своих сил. Теперь главная масса этих сил, насчитывая в своем составе все еще 20 000–40 000 штыков и сабель, была круто уклонена к западу и юго-западу — на Восточную Галицию и Бессарабию. Связующее звено между обоими фронтами оставалось, таким образом, на попечении Южного фронта и партизан Махно.