- А и просветила меня госпожа доктор, а и на путь понаставила, возвышенно вещала бабка, - и от мыслей моих глупых рецепт выписала. Сделай, говорит, как написано, все плохое отойдет. Уж какая доктор душевная! Ну чисто андел Господен! - И, несколько сменив тон, попросила: - А вы, господа, не прочитаете ли мне, что за лекарство прописано? Я ить глазами слаба, самой не видать.
Мы оторопело приняли из слабых рук бумажку, развернули. На бланке с угловым штампом психиатрической лечебницы значилось:
"Felici domestic! No 1
D.S. Для постоянного применения.
Подпись. Личная печать".
Наши рты уже не закрывались. Мы глядели то на бумагу, то друг на друга. Наконец Люси вымолвила:
- Я вижу то, что вижу, или меня сюда пора? - Жест в сторону приемного покоя. Я покивал:
- Похоже, я вижу то же самое. Может, это у нас коллективное?
Бабулька занервничала:
- Что там, милые? Скажите, не томите старуху!
- Бабуль, - объявила мышка, - мы в латыни не сильны, прости. Вот мы сейчас профессора разбудим. Она тебе скажет.
- Молода чтой-то она для профессора, - засомневалась старушка.
- Профессор, профессор, бабка. Это тебе сослепу кажется. Шура, буди.
Мы невежливо, в две руки и две лапы, растолкали Дженифер и сунули под ее мутные со сна глазки рецепт.
- Читай и переводи! - хором приказали мы с Люси. Дженни зевнула и, ничего не понимая, зачитала:
- "Возьми. Кошку домашнюю одну. Выдай. Обозначь. Для постоянного..."
Старушка засияла радостно:
- Ай и правда. Вот уж дело так дело! Заведу себе котеночка, будет хоть с кем поговорить. Все душа живая!
И заторопилась прочь, сияя и прижимая к сердцу драгоценный рецепт.
- Ну, хоть кого-то вылечили...
- Шура, - неожиданно заявила мышка, - а та история и впрямь Гошкины враки. Но ведь вранье - смешно, а правду скажешь, никто и не улыбнется.
- Вот приедем когда-нибудь на базу, расскажешь чистую правду про рецепт.
- Да кто же поверит?!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Те же. Перекресток. Автомобиль - на обочине. Мы - натравке. Жуем, что бог послал. Послано от души - пышный богатый каравай, головка нежнейшего сыра, изрядный мешок колючих желтых овощей с запахом и вкусом отменного огурца. Овощи конфискованы у впавшего в слабоумие алкоголика, который готовил их к засолке на закуску. Я иезуитски заставил бедолагу волочь их в машину, а при выгрузке клиента овощи, само собой, забыл. К дружному удовольствию бригады.
Поглаживая наполненное брюхо, обращаюсь к основательному ломтю сыра, из которого торчат задние лапки и хвостик начальницы:
- А меня вроде на перевозку поставить собирались...
Хвост покачался из стороны в сторону, из сырных глубин раздалось глухо и недовольно:
- Тебе плохо со мной работать?
- Да нет, что ты!
- Ну и помалкивай.
Люси прогрызла кусок насквозь и явилась с другой стороны.
- А что есть перевозка? - философски вопросила она, очищая элегантными движениями усики. - Перевозка, если вдуматься, есть перемещение ненужного тебе груза из одного места в другое. Нет?
- Ну, можно и так определить.
- Так чем ты не перевозка?
- Вон Дженифер третьи сутки катаем, а проку? Объесть она нас не объест, но, - скупердяйски сощурилась мышка, - взятку ведь дадут, делиться придется.
Деваха обиженно надула губы:
- Это вообще-то моя машина, между прочим. Вы у меня в гостях, а не наоборот.
- Все мы на этом свете в гостях, - отмахнулась Люси, - а транспорт казенный.
И вновь принялась трудиться над сыром не хуже землеройного снаряда.
- За что она со мной так? - недоумевала Дженни.
- Не обращай внимания. Думаю, она просто ревнует.
- Ну и целуйся со своей мышью! - отвернулась та.
Еще этого мне не хватало! Бабьи дрязги на бригаде!
- Не, ну ты послушай, что в ихнем парламенте творят! - возгласил водитель.
Рат снова вылупилась из сыра, значительно возрастя в поперечном объеме и став несколько благодушней.
- Если в сыре много дыр - значит, вкусный этот сыр, - возвестила она народу, - если в ем одна дыра - значит, вкусным был вчера!
- Ну, дыр-то ты насверлила от души, - не удержался я от замечания.
- В здоровом теле - здоровый дух, крепкий сон и аппетит за двух!