Артём же, пока Таня разгуливала по мастерским, дабы заказать самое необходимое, то есть, качественное конное снаряжение и обмундирование — по логике Тани оно должно было совершить военную революцию.
Её логика была проста — в рамках военного искусства времён поздней республики применение кавалерии в качестве главной боевой единицы войска было попросту невозможно в силу особенностей военного снаряжения.
Во-первых, не было каркасного рыцарского седла со столь характерными для него высокими луками (порой они доходили до торса, чтобы рыцарь просто не вылетел после своего же таранного удара, который мог достигать силы в 217 Дж).
Во-вторых, не было удобных стремян, с которыми можно было бы оторваться от седла и, таким образом, принять условное положение «стоя». Ну, и кроме того, без стремян, конечно, было неудобно ещё и в том смысле, что всадник сильнее уставал, особенно при езде по сложной местности. Верховой езде то всадник всё равно обучался без стремян, потому что иначе было бы просто трудно научиться балансу (а без него никуда, хоть со стременами, хоть без них) в седле, а так хотя бы удобнее разъезжать.
В-третьих, не было хотя бы кирасы — куда же в таком случае крюк для упора прицепить? На кольчужную рубаху? А ведь крюк, между прочим, увеличивал силу удара, в среднем, чуть ли не вдвое.
Таранный удар без крюка — 97, 100 или 127 Дж, или таранный удар с крюком для упора копья — 217, 216 и 206 Дж соответственно. Разница, как ни странно, на лицо.
А ведь тут бы ещё неплохо вэмплейтом обзавестись — это и дополнительная защита от снарядов, и дополнительная защита от ударов. Как-никак, вэмплейт, за счёт своей сильно вытянутой формы, отводил копьё противника в сторону, не позволяя передать всю кинетическую энергию удара, особенно опасного для рук всадника (как регулярно показывала практика, таранный удар любым копьём, и особенно тупым турнирным, мог спокойно поломать бедному противнику кости руки, несмотря на защиту в лице рукавиц)
В-четвёртых, где же взять отличных боевых коней? Не каждый ведь конь подойдёт для того, чтобы разъезжать на нём в весьма и весьма тяжёлых доспехах. Нет, наоборот — подойдёт только и только боевой, именно что верховой конь, специально обученный для мощного спринта с места.
К слову, раз уж заговорили о спринте, то крайне важно понимать, что средневековые рыцари не начинали галопировать чуть ли не за километр от противника.
Нет, они медленно, почти шагом, сначала приближались к врагу, и не потому, что не хотели, а потому, что не умели долго сохранять плотный строй, нога к ноге, при галопе. И это совершенно нормально, потому что сохранение строя — вовсе не тривиальный навык.
Нет, наоборот — медленно набирать скорость, сохраняя при этом плотный строй (в идеале — в две шеренги глубиной, чтобы в бой могла вступить как можно большая часть конницы, но для этого необходима отличная выучка, поэтому для рыцарского клина вполне нормальным было построение прямоугольником с глубиной в 30–40 шеренг, где будет достаточно выставить самых опытных вперёд, чтобы они просто повели за собой эту кавалерию), будучи чуть ли не в километре от противника, а потом ещё и настигать противника на полном галопе с тем же самым строем — вот вершина кавалерийского искусства.
И, к великому сожалению, так не умели ни галлы, превосходные всадники, ни какие-либо другие, не менее известные, в том числе и средневековые рыцари, даже когда речь заходила о военно-монашеских орденах. Этой вершины кавалеристы достигли лишь в XIX веке, да и то речь там уже шла о совершенно других людях, когда уже были специальные породы лошадей, муштра и всё прочее.
Так что, как бы печально это ни было, всё же приходилось брать специального боевого коня, который был дороже любого другого, даже хорошего, коня, причём чуть ли не втрое. Ну, а кроме того, он ведь не один нужен был — их нужно было, по-хорошему, около трёх (чтобы было чем сменить лошадь под всадником, если её убьют во время боя). Разумеется, тут уж просто никаких деньжищ уже не напасёшься.
Учитывая затраты только на коня, уже становится ясно, что ни одно государство, вынужденное содержать регулярную армию, не смогло бы выдержать экономической нагрузки, создаваемой одним единственным рыцарем.
В-пятых, не было соответствующей необходимости — пехоты было более достаточно. Учитывая то, что плотный строй пехоты был крайне прочен, а разрушить его вне особых условий представлялось невероятно затруднительным при наличии подготовки у бойцов, не было ничего странного в том, что именно ей отдавали предпочтение, и особенно в Риме, где была сильна пехотная традиция.
Таня, разумеется, намеревалась это кардинально изменить. Она собиралась воспользоваться тем преимуществом, которое было у всех профессиональных галльских воинов — наличие превосходных коней, отличная кавалерийская выучка и соответствующая ей традиция конного боя (а это крайне важно), а также возможность оснащать себя на собственные деньги за счёт эксплуатации низших классов. Она собиралась превратить кавалерию в кулак, который превзойдёт римскую армию.
И, вопреки намерениям заказать экспериментальные образцы конного снаряжения и приверженность к коннице, Таня решила начать с другой стороны.
Вероятно, вы не успели ещё забыть то, о чём вам поведали всего два абзаца назад, и всё же повторим — конницей победить плотный строй обученной тяжёлой пехоты, которой бы руководили умелые командиры, практически невозможно. Даже не имея пик, она прекрасно сможет отбить атаку конницы, для чего ей достаточно будет выдержать первоначальный натиск тарана, сохранив строй. Да, ей нанесут некоторые потери, но это будет не критично, потому что в отместку она ударит всей своей массой по отступающей коннице и, очевидно, с оглушительным треском разобьёт её, не оставив ей и шанса. После этого сражение, разумеется, будет предрешено, если вы делали ставку именно на кавалерийский кулак тяжёлой конницы. То есть, подобный удар будет фактическим самоубийством.
Ну и, как не трудно догадаться, ключевую роль в победе пехоты над конницей в данном случае сыграет именно строй. Соответственно, чтобы пехота проиграла, необходимо обеспечить ситуацию, когда вражеская пехота потеряет строй. Что для этого нужно?
Правильно — стрелки. Причём не просто стрелки, а много стрелков. Стрелков должны защищать, в первую очередь от вражеской же кавалерии, кто? Правильно, воины.
Таким образом, начав с идеи мощного кавалерийского кулака, она быстро дошла до необходимости грамотного сочетания пехотных масс, способных удержать противника на месте, стрелков, способных хоть сколько-нибудь повредить вражеский строй, и кавалерии, способной сначала разгромить вражескую кавалерию на флангах, а уже затем — ударить в тыл беззащитной пехоте.
То есть, она пришла к Каннам и Каррам, как двум блестящим образцам того, как нужно бороться с плотными боевыми порядками пехоты, в частности, с римским пехотным строем. Главные составляющие успеха по Тане, вот таким макаром, стали — грамотное взаимодействие между различными родами войска, стратегическая и тактическая инициатива, а также наличие мощного и, что самое главное, мобильного ударного кулака. Что для этого нужно? Ну, дисциплина, наличие опытных командующих, а также создание элитной воинской силы, способной исполнять роль ударной части войска. В общем, ничего нового она не придумала.
Другое дело, что всё это было лишь в её голове, то есть, представляло собой знание не практическое, а теоретическое, и фактический результат её усилий будет зависеть вовсе не от неё, и даже не от конкретно военных действий. Вовсе нет, потому что всё, как ни странно, будет зависеть от того, как хорошо Артём справиться с обеспечением необходимой для этого материально-технической базой.
Ведь, как-никак, размышлять о баталиях, шеренгах и глубине строя можно хоть до посинения, пока все присутствующие не передерутся под бухой вой, а то, с чем придётся Тане иметь дело, как ни крути, будет зависеть только от того, сколько денег у неё будет под рукой. Будет много денег — будет блестящая муштрованная пехота, хоть с арбалетами, хоть с мушкетами, а в придачу к ней будет 4 тысячи жандармов, а если будет шиш с маслом, то будет у неё ровным счётом ни-че-го.
Собственно, именно обеспечением экономического успеха в данный момент Артём и занялся, прекрасно зная эту горькую правду жизни. Тем более, что ни в чём другом он не был так хорош, как в экономике.
Впрочем, прежде чем заняться непосредственно вопросами денежными, Артёму предстояло решить другую проблему — политическую. Ему необходимо было как можно скорее заявить о себе, как о наследнике, и не было лучшего способа сделать это, как представиться в качестве оного перед лицом публики, а после — закрепить свой статус браком с другим важным родом.
Естественно, у него, как у прямого и единственного наследника Битуита, было преимущество, но оно могло быть очень скоро нивелировано, если он промедлит и, тем самым, породит сомнения в себе.
Да тот же Эпоредорикс, что бы он там не заявлял о своей верности интересам семьи, мог занять его место, устранив Артёма при помощи верных себе телохранителей. У него значительный авторитет, политический капитал, а также многое иное — он просто опасен.
Соответственно, его нужно было устранить от возможности нанести удар Артёму. Чтобы сделать это, ему нужно было оказаться у вернувшихся солдат раньше, чем Эпоредорикс. К счастью, у него было три преимущества — первое заключалось в том, что он был ближе к солдатам, чем Эпоредорикс, второе было в том, что Эпоредорикс был занят обеспечением приёма гостей. Третье, оно же главное — Эпоредорикс вряд ли воспринимал его как достойного политического противника. К слову, весьма зря — нынешний Артём был лишь отчасти современной лапочкой, и при опасности в нём вылезал тот монстр, который хоть и исчез большей частью после несчастного случая с Мандубракием, но всё ещё оставался, пускай и где-то там, глубоко внутри его новой личности…