… Una voce …
— И всё же, какие же они медленные. Здесь бы трёх солдат из стройбата или хотя бы экскаватор, но, увы, при мне только кучка головорезов, совершенно негодных на строительные работы. Пожалуй, это будет первым же, что я исправлю, как только для этого появится финансовая возможность. Как показывает практика, они абсолютно незаменимы, особенно, когда речь идёт об удержании земли, для чего, без сомнения, потребуется строить специальные военные объекты. К счастью, данный конкретный поход не ставит своей целью завоевание племени сегусиавов — лишь их полное разграбление и уничтожение… — естественно, даже ускорившись, воины всё равно оказались довольно бесполезными в деле самостоятельного возведения и последующего демонтажа лагеря. Всё равно пришлось задействовать целую ораву нонкомбатантов, чтобы наконец-то закончить с этим делом. Разумеется, Артём не ожидал чего-то удивительного от, как он сам же и сказал, бесполезной кучки головорезов, но ему всё равно было обидно.
— Вы планируете уничтожить сегусиавов, мой господин? — впрочем, как не трудно, всех в округе интересовали вовсе не его пространные высказывания о качестве руководимых им людей или каких-то «стройбатах», а агрессивные высказывания в сторону племени сегусиавов. Легко догадаться, что нечто подобное очень взволновало многих людей из ближайшего окружения Артёма, в частности, потому, что среди их числа были и сами сегусиавы.
— Фигурально. Когда я имею ввиду «уничтожение», то имею ввиду не физическое уничтожение племени сегусиавов — было бы просто глупо обижать подобными действиями столь значительного союзника, как вы. Нет, естественно, я подразумеваю уничтожение «виновных» за то, в какое жалкое подобие себя прежнего превратилось это некогда действительно могучее племя. Я планирую наказать каждого виновного в этом, и как только «мы» закончим с ними, племя сегусиавов наконец-то начнёт свой путь к возвращению прежнего величия. Надеюсь, оно окажется достаточно благоразумным, чтобы примкнуть к своим товарищам на этом пути — арвернам. Вместе, уверяю вас, наши племена смогут достичь действительного многого! — ложь, что слаще мёда, и было бы так просто и удобно поверить в неё, но, увы и ах, собеседники Артёма не какая-то там кучка имбецилов. Напротив, это люди с политическим опытом, и им не составило труда догадаться, чего же в действительности чает их «союзник» — усмирение беспокойного племени на границе и приведение его под свой контроль. Возможно, это бы их смутило, будь они его случайными попутчиками, действительно ратующими за своё племя, но, увы, как упоминалось ранее, они — безбожные политики, изначально понимавшие и риски, и последствия любого из возможных исходов. Они были согласны с тем, что их ограничат в политической самостоятельности — в конце концов, они и без того были ограничены, просто другим племенем, и извлекали из этого пользу другие люди. Так чего же плохого будет в том, чтобы у них появился иной хозяин, готовый защитить ИХ право грабить своё собственное население? В конце-то концов, не их ведь вздёрнут на ветке, как каких-то мелких воришек…
— О, благороднейший из патриархов! Воистину, ваше благородство не знает границ! — так что нет ничего удивительного в том, что они решили подыграть их владыке.
— Не стоит — я действительно не заслуживаю ваших похвал! — осталось понять лишь одно — а понимает ли сам Артём, что они раскрыли его ложь? Хотелось бы верить, что да, но кто его знает, верно?
— Как пожелаете, господин, — пускай и нехотя, льстецы всё же остановились.
— В любом случае, нам необходимо приготовиться. Поручаю вам проследить за подготовкой лагеря и обустройством местности, — возвращаясь к походу, необходимо отметить, что его войско наконец-то достигло нужной позиции. Им оставалось лишь провести незначительные подготовительные работы, прежде чем они смогли бы быть уверенными, что они полностью готовы к столкновению. В частности, им стоило бы укрепить их небольшой естественный бруствер. Например, им стоило бы расширить проход, устилать пол досками, немного увеличить высоту насыпи — чтобы стрельбу было удобнее вести. Кроме того, им стоило бы создать точно такой же бруствер и с правой стороны, чтобы повысить плотность огня. Более того, им заранее необходимо было позаботиться о том, как они собираются перекрыть врагу дорогу к отступлению. Разумеется, это был далёко не тривиальный вопрос — необходимо было заранее подготовить мусор, а также способ мгновенно сплавить его в нужное место, причём так, чтобы он не сплыл вниз.
— Полагаю, привлекать настоящих «воинов» к занятиям «крестьянским» мне запрещено? — не без иронии спросил один из главных помощников Артёма.
— Как показала практика, подобное не отражается благополучно на душевном спокойствии наших дорогих воинов. От этого они становятся более склонными к разврату с женщинами, пьяным дебошам и прочим проявлениям неразумного поведения. В связи с этим, я разрешаю привлекать к данным работам исключительно лагерных слуг — и дай им знать, что укрепительные работы стоят в первой очереди, а лагерь — во второй. Если откажутся — обещай премию в половину от их дневного жалования. На большее не соглашайся, и если всё же случится, что и в этом случае они откажутся — привлеки солдат к решению данного… «вопроса». Надеюсь, вы меня поняли, потому что я не повторяюсь дважды, — всем этим, разумеется, предстояло озаботиться дорогим господам нонкомбатантам, нанятым для помощи со всеми этими делами. Почему? Ну, потому, что военным контингентам Артёма надоело заниматься различным «крестьянским» трудом — они считали это крайне унизительным и недостойным воина, в связи с чем, собственно, и отказывались от подобной работы, причём даже за повышенное жалование и различные иные надбавки. Что забавно, считали это унизительным даже свободные землепашцы, которые, собственно, всю жизнь и занимались разве что тем, что усердно копали землю. Впрочем, объяснение этому, конечно же, есть — они потому и были свободными, что были свободны. Как не трудно догадаться, представлялось почти невозможным заставить свободных людей, присоединившихся к походу на добровольной основе, заниматься работой землекопа. Тут, конечно же, вступают в силу нюансы той клятвы, которую они дали своему царю, Артёму. Говоря формально, они были обязаны явиться к нему в своём лучшем вооружении для обороны земли от различного рода вторженцев. Не сложно заметить, что здесь нет и слова о том, что они были обязаны явиться к нему с лучшим своим оружием, чтобы участвовать в его личных военных мероприятиях, и уж тем более нет и речи о том, что они обязаны были участвовать в его походах за пределы их страны. Что же касается тех, кто был на прямой, личной службе у Артёма, то всё тут немного проще — все условия их военной службы были чётко и давно прописаны, и любая попытка принудить их к подобным работам трактовалась бы как прямое, явное и вопиющее нарушение заключённого между ними письменного договора. Как не трудно догадаться, из этого прямо следует тот факт, что другая сторона, то есть, состоящие у Артёма на службе клиенты, могут в одностороннем порядке разорвать заключённую между ними договорённость в клочья, после чего развернуться и свалить в закат. Собственно, именно поэтому их и не принуждали к подобным работам. Тем паче, что в этом не было абсолютно никакого смысла — они были гораздо полезнее в качестве мобильного дозора, способного отразить первую атаку вражеского авангарда.
— Так точно, господин! — впрочем, возвращаясь к нашим баранам, стоит отметить, что, в любом случае, этим предстояло заниматься специальным людям. В частности, с помощью четырёх греческих архитекторов из числа привлечённых на службу к царю арвернов Артёма иностранцев, а также крестьянского ополчения и иных «лиц», эта задача была уже вполне решаема. Разумеется, её нельзя было бы назвать лёгкой или простой, но благодаря тому, что у Артёма было всё схвачено на случай подобного (Таня предупредила его об этой «слабой» стороне любой армии), ему не пришлось экстренно выкручиваться из данного положения.
— Отлично! В таком случае, я, пожалуй, незамедлительно отлучусь по одному очень важному делу. В случае чего, ищите меня в моём шатре, ясно? — тем временем, сам Артём, передав одному из своих подчинённых столь важное поручение, благополучно свалил по своим делам. Для чего? Естественно, для того, чтобы провести военный совет. Для него, разумеется, всё уже было решено — они устраивают засаду. Чёрт возьми, он уже даже распорядился заняться подготовкой места засады, и, тем не менее, ему всё ещё необходимо было заручиться дополнительной поддержкой своих намерений со стороны членов его военного совета. В данном случае, конечно же, речь шла не о членах его ближайшего совета. Они то, как раз таки, всё уже решили по этому поводу — более того, именно они, как опытные и умные вояки, знакомые с тактикой и стратегией, и внушили Артёму затею с засадой на наиболее вероятном пути следования войска сегусиавов. Нет, в данном случае речь шла о малом военном совете — военном совете из числа тех, кто был на службе у Артёма. По большей части, он представлял собой нечто вроде партийного съезда, где членам «партии» объясняли, какой линии «партия» придерживается на этот раз. Собственно, это и позволяло «партии» в лице личного отряда Артёма всё это время быть единой, жёсткой и бескомпромиссной там, где это было необходимо. Единые, они без компромиссов доносили одну единственную мысль, вложенную им в уста их владыкой, пока остальным только и оставалось, что и дальше утопать в разброде и шатаниях. Естественно, это приводило к тому, что из раза в раз именно их мысль становилась главенствующей. Тем не менее, прежде чем всё это стало бы возможным, Артёму необходимо было вложить эту самую мысль в уста своих подчинённых. Собственно, именно этим он и занялся в данном случае…