… Vade mecum …
Впрочем, на этом прекрасном моменте, мы, пожалуй, перейдём, пускай и не слишком плавно, к следующей составляющей миграционной политики Артёма — привлечению рядовых поселенцев в Галлию.
Зайдём мы, однако, весьма издалека, следуя уже заложенной традиции. Итак, как всем должно быть понятно, рыночная экономика основана на существовании рынка. Рынок, в зависимости от своего территориального положения по отношению к определённому государству, бывает двух видов — внешний, и внутренний.
Внутренний рынок, как ни странно, формируется, главным образом, за счёт внутреннего спроса на различные товары и услуги, порождаемого, в основном, населением конкретного государства.
Таким образом, величина внутреннего рынка зависит, если говорить простым языком, от величины населения и его достатка. Хотя, стоит признаться, что от последнего также зависит структура внутреннего спроса.
Внешний рынок, следовательно, формируется, главным образом, за счёт внешнего спроса — это совокупность внутреннего спроса всех стран, участвующих в международной торговле, который не был удовлетворён промышленностью этих государств. То есть, совокупность неудовлетворённого внутреннего спроса.
Таким образом, величина внешнего рынка для конкретной страны зависит от величины совокупного неудовлетворённого спроса, имеющегося на внутренних рынках других стран, доступ к которым имеет данное государство.
С внутренним рынком всё вполне ясно — потолок его развития ограничивается, в основном, демографическим потенциалом конкретного государства, а также уровнем достатка его населения. Внутренний рынок — плохое средство для развития экономики.
Связано это с тем, что модернизационные процессы, рано или поздно, вызовут характерный демографический переход, в результате которого естественный уровень рождаемости среди населения будет постепенно снижаться.
В определённый момент он станет столь низок, что даже существенно понизившийся уровень смертности будет его, если и не значительно, но всё же перевешивать.
Таким образом, число нетрудоспособного населения, в связи с ростом средней продолжительности жизни, будет постепенно расти, замедляя рост экономики, и, следовательно — рост населения.
Естественно, на деле всё гораздо сложнее, ибо существуют различные комплексные демографические процессы, которые значительно усложняют понимание демографии, но, в целом, если упрощать, то это как бы замкнутый круг, ибо замедление экономического роста влияет на уровень рождаемости, и так по кругу.
То есть, без сомнения можно говорить о том, что с совершением демографического перехода о росте населения, как факторе роста внутреннего рынка, можно не говорить — демографический рост будет слишком незначителен, чтобы на что-то влиять. Иными словами, этот фактор будет исчерпан.
Таким образом, остаётся только рост достатка, как фактор роста внутреннего рынка. Впрочем, рост достатка, как фактор роста внутреннего рынка, также крайне ограничен, и связано это, естественно, с великим множеством факторов. В числе которых, к слову, также находится недавно упомянутый демографический переход. В целом же, если очень сильно упрощать, этот фактор также постепенно исчерпает себя.
Подводя своеобразный итог, можно сказать, что упор исключительно на внутренний рынок — дорога в могилу. Во-первых, это нецелесообразно с точки зрения внешней политики. Во-вторых, это нецелесообразно с точки зрения извлечения прибыли, так как, упуская внешние рынки, вы упускаете и прибыль с этих внешних рынков, что неприемлемо для любого капиталистического производства.
Ну, а с внешним рынком всё несколько интереснее. Внешний рынок формируется за счёт неудовлетворённого внутреннего спроса стран, участвующих в международной торговле. Из этого следует два весьма любопытных факта.
Во-первых, внешний рынок можно расширить за счёт получения доступа к новым рынкам.
Во-вторых, фраза «неудовлетворённый внутренний спрос» подразумевает то, что условному источнику внешнего предложения не так важен рост внутреннего спроса в других странах, как важен рост их неудовлетворённого внутреннего спроса.
То есть, даже если внутренний спрос прекратит свой рост, или и вовсе пойдёт на спад, вы не так сильно пострадаете, если при этом вырастет неудовлетворённый внутренний спрос.
То есть, условный игрок международной торговли, активно играющий на внешнем рынке, заинтересован не столько в развитии других экономик, следствием чего может стать рост их внутреннего спроса, сколько в росте неудовлетворённого внутреннего спроса в других стран.
Здесь, соответственно, необходимо уточнить, что неудовлетворённый внутренний спрос — это, как не трудно догадаться, весь тот спрос, что был недостаточно удовлетворён внутренней промышленностью. Причин несоответствия между внутренним предложением и внутренним спросом может быть множество.
Например, внутреннее предложение может быть представлено недостаточно качественным товаром, чтобы он действительно мог удовлетворить внутренний спрос в условиях конкуренции с более качественным товаром с внешнего рынка.
То есть, если максимум вашей автомобильной промышленности — это какая-нибудь «Лада Приора», пока иностранцы предлагают более качественный и надёжный товар, чем ваш, например, условный «Ниссан Жук», то у вашей автомобильной промышленности нет и шанса без активной и правильной государственной поддержки.
Разумеется, при условии, что главный потребитель отечественной автомобильной промышленности создаёт спрос именно на машины а-ля «Ниссан Жук», а не на более дешёвую «Ладу Приору».
Хотя, тут уже вступают в силу нюансы ценовых сегментов, и может оказаться так, что родная автомобильная промышленность живёт практически исключительно за счёт выпуска дешёвых автомобилей, будучи неспособной потягаться с иностранным предложением в более высоком ценовом сегменте.
Впрочем, ситуация для отечественного автомобилестроения в таком случае лучше не станет, потому что иностранцы могут попытаться отжать и сегмент дешёвых автомобилей, нанеся урон отечественной промышленности, в то время как им будет комфортно и в более высоком ценовом сегменте, куда они всегда могут отступить, в отличие от внутреннего предложения.
Хотя, конечно, это уже совсем другой разговор, а мы итак уж больно далеко отошли от темы, так что, пожалуй, вернёмся к нашему обсуждению.
К слову, иностранный товар, будучи ориентированным на внешний рынок, по определению будет стараться быть как можно более конкурентоспособным, ибо, будучи представленным на международном рынке, он и участвовать будет в международной конкуренции, которая по определению является более жёсткой, чем конкуренция на внутреннем рынке.
Это, в свою очередь, делает противостояние внутреннего и иностранного предложения на внутреннем рынке, при прочих равных, более трудным для первого.
Ну и, чтобы вы отчётливо поняли, куда я вас веду, вот вам пример — несоответствие внутреннего предложения и внутреннего спроса может быть связано с прямым уничтожением внутреннего предложения.
Например, если полностью разрушить автомобильную промышленность условной Японии, причём неважно, каким именно путём, да хоть военным, то, очевидно, неудовлетворённый внутренний спрос японцев на автомобили резко возрастёт, ведь предложение упало до нуля (в связи с чем произойдёт падение внутреннего спроса, ведь экономика внезапно обеднеет, но это не так важно).
Ну, или можно захватить условный Ирак, на территории которого есть месторождения нефти, разрушить его промышленность до основания, после чего любыми возможными способами остановить её возрождение или, по крайней мере, замедлить его.
Месторождения нефти, естественно, необходимо оставить в покое, после чего необходимо поставить во главе страны какую-нибудь марионетку, несостоятельную без иностранной поддержки.
Разумеется, местный царёк будет продавать всю нефть на экспорт, причём, скорее всего, в сыром виде, ибо своих заводиков по переработке нефти нет, да и не нужны они для счастья царька.
На выручку от продажи сырой нефти, естественно, будет происходить финансирование его режима, вследствие чего он станет, как не трудно догадаться, независимым от своих подданных, ведь они, в таком случае, станут лишь ненужным довеском к столь желанному чёрному золоту.
Ну, а чтобы этот довесок не возомнил себя каким-то там свободным и гордым народом, местный царёк будет любезно предоставлять ему крохи с барского стола, сделав, таким образом, этот самый народ своими рабами, полностью зависящими от его, скажем так, стола.
Тем более, что «свободный и гордый» народец, подпитываемый подобными подачками от царька, рано или поздно поймёт, что ему не нужно усердно работать, развивать свои капиталистические производства и соревноваться с иностранными державами на международном рынке, чтобы быть в достатке.
Чтобы быть в достатке, ему нужно лишь быть поближе к телу царя, а чтобы быть поближе к телу царя, ему нужно или идти в силовые структуры, обеспечивающие стабильность режима, или в те самые ничтожные производства, которые обеспечивают царя сырой нефтью для её продажи на внешнем рынке.
На фоне двух этих путей все остальные — априори менее привлекательны. Ну, а раз все остальные пути обеспечения достатка не так привлекательны, то рано или поздно они закономерно отомрут, как ненужный элемент стройной модели (если ещё не отмерли, хотя в нашем случае это уже случившийся факт). Соответственно, раз они отомрут, то народцу будет некуда деваться, ведь все теперь зависимы от существования режима.
Таким образом, вы создали колонию, на которую вам не нужно тратить деньги, и которую вам не нужно особенно защищать. У вас как бы есть колония, ведь фактически у вас есть целая страна, полностью зависимая от вас, но и как бы её нет, ведь вы не связаны с ней какими-либо обязательствами.
Хотя, конечно, было бы неплохо, если бы в столице вашей колонии был гарнизон, всегда готовый провести самый честный, самый справедливый демократический референдум, чтобы, наконец-то, народ сумел изъявить свою волю.
Ну, знаете, было бы неплохо, если бы на территории, например, условного Кувейта была парочка другая американских военных баз… а, уже есть 6 военных баз? Ну, поздравляю Кувейт с открытием такого явления, как постколониальный империализм. Ах да, не обращайте внимания на слово «постколониальный» — в сути это всё тот же колониальный империализм, только значительно более хитрый.
Впрочем, мы снова отвлеклись. Пожалуй, наконец-то, теперь, когда были минимально объяснены некоторые забавные подробности, а также был дан вполне понятный и жирный намёк на то, чем в ближайшем будущем будет заниматься Артём, можно уже и поговорить про то, как и зачем он будет заниматься.
Итак, любая экономика развивается, отталкиваясь от имеющегося спроса, в том числе и внешнего. Более того, внешний спрос, представленный внешним рынком, может активно расширяться даже в том случае, если сам внутренний спрос, часть которого, неудовлетворённая внутренним предложением, и ищет своего удовлетворения на внешнем рынке.
То есть, внешний рынок может быть двигателем активного экономического роста даже в том случае, если все вокруг, говоря по-простому, беднеют.
Впрочем, к внешнему рынку ещё нужно получить неограниченный доступ, чтобы это утверждение было корректным, и такая уж вот подстава случилась, что у галлов подобного доступа нет — практически вся их торговля полностью зависит от Рима, что ставит их в весьма неудобное положение.
Их доступ ограничен волей Рима, и пока Риму галлы нравятся, этот доступ, весьма ограниченный собственными интересами и хотелками Рима, будет. Стоит ли полагаться на их добрую волю? Естественно, нет.
Ну, и чтобы уменьшить данный уровень зависимости, необходимо, как ни странно, расширить внутренний спрос. Чтобы его расширить, необходимо или прямо увеличить численность людей, его предъявляющих, либо увеличить их достаток.
Первое представляется более лёгкой задачей, особенно, если учесть низкую плотность населения и весьма высокий потенциал экстенсивного расширения экономики.
Для этого, собственно, Артём и пошёл дальше в своей весьма агрессивной миграционной политике. Она, собственно, была представлена сразу тремя аспектами.
Первый — привлечение эмигрантов из других районов Галлии. Это может показаться забавным, но Галлию в преддверии вторжения Цезаря можно было охарактеризовать, как перенаселённый регион. Сие обстоятельство внешне может казаться парадоксальным, но ничего странного, на самом деле, здесь нет.
Ранее уже упоминалось, что лишь с появлением определённых деталей в конструкции плуга стало возможным вспахать галльскую целину. Так вот, самый сок в том, что римляне стали первыми, кто смог её вспахать, в то время как ранее галлы вынуждены были смотреть на свои целинные равнины и, понимая невозможность вспашки сих полей, лишь огорчённо покачивать головой.
Кроме того, до появления хотя бы четырёхпольного оборота, а до него и того больше времени, ибо сейчас в Галлии наиболее распространённым методом севооборота является гораздо менее эффективное двуполье, и животноводство в Галлии имеет свой потолок развития.
Это связано, как уже ранее было сказано, с тем фактом, что у галлов не было возможности кормить животных, в частности, крупный рогатый скот, круглый год, ибо у них для этого было недостаточно кормов.
Многополье же, в частности, четырёхполье, делает это возможным, так как поля не стоят без дела под паром, а производят корм для животных, навоз которых потом можно будет использовать в качестве удобрения, богатого азотом.
Тем более, что подобные растения, богатые азотом и выращиваемые в качестве кормов, как правило, ещё и являются отличными предшественниками для многих крайне важных для человека сельскохозяйственных культур из семейства злаковых, таких как пшеница, рожь, рис, кукуруза и так далее.
В силу этих, а также многих других положительных улучшений в сельском хозяйстве, арверны очень быстро расширили производство пищи в своей стране, благодаря чему всё тот же квадратный километр земли мог выдерживать уже более значительную демографическую нагрузку. В частности, это позволило проводить дальнейшую урбанизацию со всеми вытекающими.
В отличие от тех же соседних районов, куда подобные нововведения ещё не проникли, но которые, точно так же, как и некогда арверны, периодически страдают от перенаселения, наталкиваясь на типичную для доиндустриальных стран мальтузианскую ловушку.
Арвернам в этом плане несколько повезло, так как они сразу и резко подняли ёмкость среды, но, если в дальнейшем их темпы роста производства продуктов питания замедлятся, то их, рано или поздно, настигнет участь печально известных гельветов — перенаселение, потенциальный голод, связанные с этим войны и эпидемии.
К слову, о гельветах — полагаю, вы уже поняли, среди чьих рядов, в первую очередь, зашагали первые вербовщики Артёма, предлагающие попытать счастья на новых землях…