… Cave tibi a cane muto et aqua silente …
Собственно, союзный флот венетов и намнетов, как не трудно догадаться, знал, на что способен флот Артёма, ибо, как ранее уже это упоминалось, те же люди, на которых держался союзный флот, являлись основополагающей составляющей и флота Артёма.
Если упрощать, именно они построили его флот и именно они составили основную долю его кадрового состава, а потому прекрасно понимали, на что способны его корабли.
Осознавая наиболее явные преимущества и недостатки своего флота, а также, по крайней мере, как им казалось, плюсы и минусы флотилии Артёма, они предполагали, что смогут выиграть за счёт большей численности и лучших прочностных характеристик своих кораблей.
В принципе, это было бы верным расчётом, так как эффективность тарана, на который они решили сделать ставку, зависит, главным образом, именно от опыта экипажа корабля, а так как он примерно равен, то на сцену выходит фактор, играющий им на руку — численность флота.
В распоряжении союзного флота находится 280 кораблей, в то время как у Артёма — лишь 140, то есть, в два раза меньше. Соответственно, «союзники», закономерно предполагая, что план сражения со стороны будут разрабатывать, главным образом, морские командиры из армориканских кельтов, обладающие тем же опытом и знаниями, что и они, ожидали, что флот арвернов прибегнут к таранной тактике.
Разумеется, в таком случае флот арвернов, при прочих равных, проиграет более многочисленному флоту венетов и намнетов в таранном столкновении. Собственно, в этом и был их просчёт. Конечно же, они не могли знать, да и не знали, что арверны прибегнут к абордажной тактике, так как не учли того факта, что арверны могут превратить свою мощную сухопутную армию в преимущество на море.
Естественно, они не ожидали, что арверны попытаются превратить войну на море в нечто, что будет похоже на сухопутную войну, где они, без сомнения, лучшие среди всех галлов. К сожалению, они имели дело с двумя попаданцами, один из которых более-менее хорошо знал историю пунических войн.
Да-да, речь идёт о том, что Таня, вдохновлённая тем, как римляне превратили войну на море в такую же войну на суше, чтобы нивелировать преимущество пунийцев в качестве и выучке экипажей, вдохновила своими детальными рассказами, в свою очередь, уже Артёма, игриво решившего, что он ничем не хуже римлян.
И, полагаю, он таки не хуже, если учесть тот факт, что в открытом морском сражении Артём выиграл. Выиграл он потому, что на корабль погрузил своих лучших воинов. Действуя как морская пехота, которая, кроме того, ещё и дополнительно удерживала команды, набранные из венетов и намнетов, открыто симпатизировавших их родичам, от бунта, она добыла своему полководцу победу.
Корабли венетов и намнетов, не подозревая угрозы, не стали противиться сближению своих кораблей с кораблями арвернов. Вероятно, они вполне серьёзно рассчитывали на то, что им удастся уговорить команды этих кораблей, составленные преимущественно из их родичей, сдаться, либо перейти на их сторону.
Впрочем, расчёт не удался, и абордажные команды арвернов, составленные из лучших солдат арвернов, качественно лучших в ближнем бою, да ещё и превосходящие абордажные команды врага в численности, причём в несколько раз, просто порвали, иначе это и не назвать, своего врага.
Да-да, опытные и дисциплинированные солдаты, значительно более многочисленные, чем вражеские моряки, кто бы мог подумать, буквально порвали оных, прямо как тузик грелку.
Собственно, произошла сия трагедия, должная стать великой победой венетов и намнетов, 24 октября, спустя всего неделю с того момента, как на суше произошла не менее оглушительная победа арвернов над армией намнетов, явно продемонстрировавшая, что арверны — ребята из совершенно другой лиги.
Последствия, к слову, у данной битвы были более чем внушительные. Так, например, намнеты, рассчитывавшие перевернуть всю игру с ног на голову при помощи впечатляющей победы на море, очень быстро разочаровались в своём сопротивлении, и потому уже на следующей же неделе сдались, смирившись с тем, что им придётся подчиниться воле более могущественного государственного образования.
Венеты же, потеряв весь флот, решили не испытывать далее судьбу, тем более, что флот арвернов убедительно продемонстрировал свою способность полностью заблокировать им доступ к бухте Киброн, от которой сильнейшим образом зависела их продовольственная безопасность.
Не дожидаясь осады ещё и со стороны суши, они также сдались Артёму, рассчитывая на его милость к тем, кто не стал ему более сопротивляться. Их примеру, к слову, последовали озисмии, кориозолиты и редоны, не менее впечатлённые продемонстрированными арвернами результатами.
Таким образом, вся Бретань, независимость которой была основана на их морской мощи, только что бывшей посрамлённой, закономерно подчинилась своему новому владыке.
Тем временем, силы Афинодора подчинили власти Артёма племена, расположенные на территории современной Нормандии. Собственно, на том основании Артём и сообщил столице благостную весть о том, что его власти подчинилась теперь и вся Арморика, желая порадовать свою жену, а также её провоенно настроенную общественность.
Впрочем, дела не ждали, а потому Артём, буквально через неделю после того, как он завершил покорение Арморики, датой завершения которого отныне будет принято считать 31 октября, принялся за покорение Галлии по другую сторону Сены.
Итак, корпус Афинодора, уже расположенный на правом берегу Сены, на территории одного из покорённых им племён, а если быть точнее, то на территории калетов, получил приказ удерживать позицию на другом берегу до того момента, как поступит новый приказ от Артёма.
Корпус Александра же, расположенный на правом берегу Йонны, одного из притоков Сены, перешли, в свою очередь, саму Сену в её верхнем течении, а уже оттуда — реку Об, очередной её приток, попав, таким образом, в междуречье Сены и Марна, где они покорили племя катувеллаунов (они же каталауны). Помимо всего прочего, они также покорили на своём пути племя трикассов.
Наконец, корпус Артёма, пришедший по вполне понятным причинам, последним, перешёл Сену в её среднем течении, где также располагалось племя мельдов, кое он также подчинил своей воле.
Сразу затем его корпус, а также корпус Александра, расположенный к юго-востоку от него, перешли уже реку Марн, дабы войти, на этот раз, уже в междуречье Марна и Эны, а также успешно покорить суессионов и ремов.
К слову, покорив суессионов, корпус Артёма, расположился к северо-западу от корпуса Александра, упираясь своим левым флангом в правый берег другого притока Сены, реку Уаз. Сразу после этого острие его атаки направилось против веромандуев, территория которых располагалась к северу от его корпуса.
Расположенный к западу корпус Афинодора, в свою очередь, покорив племена велокассов и белловаков, стал опираться своим правым флангом на левый берег. Получив приказ от Артёма, уже отправившегося со своим корпусом покорять веромандуев (они же виромандуи), он и сам отправился покорять новые племена. На этот раз — племя амбианов.
Корпус Александра же, расположенный к юго-востоку от позиции Артёма, покорив ремов, обратился к востоку, направив, тем самым, свой грозный кулак против сигнов, медиоматриков, треверов и левков. Собственно, ими корпус Александра и занялся.
К счастью для армии Артёма, все эти племена были отвлечены очередным нападением клятых германцев, от которых, к слову, белги страдали на протяжении всей своей истории (кроме того, многие белги имели кельто-германского происхождение, то есть, были потомками ранее нападавших германцев, влившихся в местную кельтскую общность), столь удобным для Артёма.
Полагаю, им очень понравился денежный подарок от Артёма, раз они столь удачно для Артёма решили заняться своим любимым делом — мародёрством и грабежом, причём не абы где, а на территории белгов. Впрочем, вполне логично, что им понравились изъятые у различных галльских племён монеты, статеры, выполненные из электрума.
Да, кстати, это не столь известный факт, но многие кельтские племена Галлии и Британии делали свои монеты по образцу статеров Филиппа II Македонского и Александра Великого, так как именно они попали в Галлию и другие области расселения кельтов в достаточном количестве через кельтских наёмников, служивших у вышеупомянутых личностей.
Впрочем, важно не это, а то, что Артём успешно экспроприировал неугодную ему часть монет, исключив её из денежного обращения, за счёт чего он, в частности, укрепил монополию наиболее ходовых монет Галлии — арвернских, так как эти он активно устранял её возможных конкурентов.
Кроме того — этим он упрочил зависимость всех остальных племён от арвернов в рамках денежного обращения, ибо только на территории арвернов, по крайней мере, на данный момент, производились монеты.
Ну, а в сфере кредитных денег засилье арвернов было итак абсолютным, ибо кроме них там никого, по факту, и не было, если говорить именно про галльские племена.
Впрочем, возвращаясь к теме покорения Галлии, необходимо отметить, что, покорив все ранее перечисленные племена, Артём уничтожил практически полностью существовавшие ранее силы восставших.
Как и было предсказано, оно проиграло, не сумев объединить все свои разрозненные очаги сопротивления в один мощный кулак. Более того, разделённые географическими условиями, они, в отличие от арвернов, народа с централизованным государством, и не были способны вовремя соединиться в один кулак, чтобы хоть что-то противопоставить своему главному врагу.
Помимо этого, часть племён, состоявших в сопротивлении, уже были истощены имевшим ранее конфликтом с арвернами, ибо оный их значительным образом разорил, лишил любой надежды на единение и заранее подготовил почву под их очень быстрое поражение.
Данные племена, наученные горькими поражениями, не обладали столь же рьяным духом, что и их коллеги, а потому, как уже было сказано выше, очень быстро вылетели из лагеря сопротивления, окончательно изменив своё мнение по поводу господства арвернов с резко отрицательного на вынужденно положительное.
Артём, действуя в привычной для него манере, не просто разбил восставших, но и уничтожил в них всякую волю к дальнейшему сопротивлению, учинив на их территориях столь страшные зверства и разрушения, что более восставшие племена не допускали даже мысли о любом сопротивлении его воле.
Впрочем, не сказать, чтобы оно исчезло насовсем. Наоборот, Артём методично и жестоко вырезал под корень каждое восстание, будь оно даже крохотным, и тем привёл под своё полное подчинение всю Галлию.
Подчинив их, он обратил свой взор на германцев, решивших устроить себе в Галлии дом — вагионов, неметов и трибоков, а также на батавов, мозоливших ему глаз.
Изгнав их всех с обжитых ими территорий, он расселил на их территории остатки тех племён, что сражались против него наиболее отчаянно, в основном, белгов, и, наконец, успокоился.
За всякой войной, разумеется, должен был следовать мир, предваряющий новую войну, и потому следующие пять лет для Галлии были последним мигом исцеляющего покоя, прежде чем ей предстояло с головой погрузиться в новый омут кровавой, воистину имперских масштабов жестокости…