— Итак, это ваш дом, юный господин, — произнёс раб, не указывая при этом на какое-то определённое место. Он лишь развёл руками в обе стороны, будто пытаясь охватить как можно больше пространства в ширину — так он ясно дал понять Артёму, что его дом не какое-то отдельное и небольшое строение, а вся вилла целиком…
— И всё же, сплю то я в этом доме, если я не ошибаюсь, — да-да, всё гораздо круче — домом Артёму выступала большая аристократическая вилла, центром которой было значительное прямоугольное жилище, построенное на сухой каменной кладке (то есть, без раствора). Оно было действительно крупным, и, в отличие от обычных кельтских поселений, где, как правило, было лишь одно помещение, здесь было несколько комнат, отведённых под разные цели.
— Да, всё верно! — к слову, немного о внутреннем устройстве жилища. Во-первых, была главная комната — здесь располагалась ниша для очага, отапливавшего весь дом. Кроме того, именно здесь готовили пищу, а также употребляли её. Здесь же располагалась дружина царя (хотя в данный момент она отсутствовала), здесь же занимали своё законное место барды и прочие артисты, прославлявшие подвиги вождя. В общем-то, это было что-то вроде царского чертога — и не обманывайтесь тем, что он не столь впечатлителен, как римские Колизей, Пантеон или Большой Цирк, ведь это действительно место, внушающее всем силу и богатство царя арвернов. Даже несмотря на то, что у кельтов жилища, в отличие от тех же римлян, не были главным показателем богатства и мощи.
— Ну, а есть что-нибудь ещё, кроме жилища в центре? — задал Артём свой невинный вопрос, явно не ожидая услышать следующее:
— Здесь есть мастерская кузнеца, отвечающего за снаряжение дружины и инструменты. Также на территории поместья есть мастерская гончара, отвечающего за изготовление глиняных сосудов на продажу. Кроме того, на территории виллы есть также мастерская плотника, отвечающего за изготовление бочок. Здесь также есть мастерская стеклодува, а также жилища тех, кто обрабатывает землю. Также, здесь есть хлев для скота и конюшня. В общем-то, всё, что нужно для хорошей жизни, господин, — и вправду, аристократические виллы, даже расположенные в черте оппидума, вовсе не были стеснены в размерах. Даже несмотря на то, что одна из главных функций оппидума во время войны — вместить как можно больше населения с округи и предоставить ему защиту, что само по себе подразумевает то, что целой куче народа придётся тесниться в пускай и крупном, но не резиновом оппидуме. Впрочем, это не касается племенной аристократии, что вполне логично, учитывая фактическое всемогущество этой социальной группы.
— Если честно, то я не ожидал подобных размахов, — эх, очередная жертва стереотипов о кельтах. Жаль, что он не знает о том, что Галлия была одним из самых богатых регионов своего времени. Жаль, что он не знает о том, что галльские ремесленники — одни из самых прославленных металлургов античного мира, известные ювелиры, стеклодувы и мастера по обработке металла. Впрочем — ему же хуже.
— Не стоит прибедняться, мой господин! В Галлии нет никого богаче вас! — полуправда и лукавство. Действительно, род Мандубракия, то есть, Артёма — один из самых богатых в Галлии. Арверны — одно из самых многочисленных, могущественных и богатых галльских племён. Впрочем, как говорится — на каждую крупную рыбку найдётся рыбка покрупнее. В случае арвернов это были эдуи — племенная конфедерация эдуев включала в себя мандуиев, авлерков, битуригов-кубов, сенонов, паризиев и белловаков. Кроме того, в подчинённом положении у них находились сегусиавы и амбарри. По сути, эдуи незадолго до вторжения римлян были буквально сильнейшим и богатейшим племенем в Галлии, и соперничать с ними могли только арверны и секваны.
— В любом случае — может, всё-таки выйдем за пределы виллы? Ну, посмотреть город там… — неуверенный в своём решении, Артём жался, но напрасно:
— Да, конечно, мой господин! — никто не смел ему перечить. Для этих рабов он царь и бог, и нет среди них таких дураков, что стали бы препираться с ним из-за простой прогулки. Так что, естественно, они без сомнения согласились.
— Отлично! — впрочем, Артём всё же рано начал радоваться — никто не говорил, что другой, более могущественный царь и бог, не будет против этого…
— Ох, так вот ты где, мой дорогой племянник! Куда же ты собрался, Мандубракий? — конечно же, припёрся «дядя» Артёма, господин Эпоредорикс. К слову, хотя ранее и было упомянуто, что Эпоредорикса оставил на правах управляющего отец Мандубракия, вождь племени — это не совсем так. Эпоредорикс — один из членов совета старейшин арвернов, обладающий внушительной клиентелой. То есть, он аккумулировал в своих руках все те небольшие доли власти, которые принадлежали каждому из своих клиентов, а так как их тысячи, и рассеяны они по всей Галлии, то обладает он, по сути, просто немыслимой властью. К счастью для Мандубракия, эту власть он употребляет на благо семьи, а не для удовлетворения собственных амбиций. По крайней мере, пока что…
— Приветствую вас, дорогой дядя! Простите, если я утруднил вас поисками моей особы. Итак, чем я могу быть вам полезен? — как всегда, Артёму не отказаться в приличии и манерах.
— Надеюсь, ты готов свидетельствовать по делу о покушении на тебя? — наконец-то, Артёму задали главный вопрос, давно напрашивавшийся и ожидаемый…
— В смысле? Было покушение на мою жизнь? — но, разумеется, Артём в тот момент ещё не понимал, к чему и для чего всё это. Он был глуп и наивен…
— Да, — впрочем, возвращаясь к теме, стоит отметить, что Эпоредорикс заявил о покушении на Мандубракия, то есть, Артёма, так, как будто бы лично участвовал при этом.
— Эм… ну, хорошо..? — естественно, его уверенность так поразила Артёма, что тот уже подумал, что это речь идёт о суде над тем, кто «убил» первоначального Мандубракия.
— Вот и отлично — жду тебя через час в резиденции верховного судьи! — заявил Артёму с невинной улыбкой Эпоредорикс, уже расставивший свои ловушки.
… Резиденция верховного судьи племени. Спустя час …
— Добро пожаловать на суд, дорогой Мандубракий! — спустя час, как и было оговорено, Эпоредорикс встретился со своим племянником, Мандубракием, прямо перед разбирательством по поводу недавнего покушения на фигуру Мандубракия, чтобы обсудить некоторые вопросы.
— Неужели это и есть резиденция верховного судьи? Как по мне, это не такое уж и величественное здание, — удивлённый внутренним убранством резиденции верховного судьи, Артём совершенно не заметил, что к нему обратился дядя, чем явно расстроил его, хотя тот и не подал виду.
— Племянник? — к счастью, Артём всё же отреагировал на второй призыв.
— Ах, да? И вам снова привет, дорогой дядя, — и снова Артёму нельзя было отказать в манерах.
— Я бы хотел обсудить с тобой кое-что. Ты не против? Только учти, что это должно остаться между нами… — вдруг, Эпоредорикс начал говорить весьма таинственным голосом.
— Да, конечно! — без тени сомнения ответил ему Артём, не ожидая подвоха.
— Слушай меня внимательно, Мандубракий — этот суд очень важен для нашей семьи, и мы ожидаем, что ты не подведёшь нас. Пожалуйста, не подведи нас, — начал темнить Эпоредорикс.
— Ну, хорошо..? Конечно, почему бы и нет! К слову, а к чему вы это, дорогой дядя? — естественно, Артём без задней мысли согласился с его просьбой.
— Итак, Мандубракий, на суде тебе нужно будет подтвердить то, что рабыня по имени Мокк действительно пыталась тебя убить. В свою очередь, она подтвердит, что действовала по указанию одного из членов соперничающего с нами рода. Далее мои сторонники, а также я сам, приведём ряд различных доказательств в пользу этого утверждения. Далее я надавлю на судью при помощи своих клиентов, чтобы он вынес тот приговор, который будет нам нужен. Таким образом, от тебя много не требуется — лишь убедительное обвинение в сторону твоей рабыни… — естественно, Эпоредорикс, уверенный в благоразумии своего племянника, без единого сомнения поведал своему племяннику свой хитроумный план.
— В смысле? Мне нужно лжесвидетельствовать на суде? — внезапно, Артём нахмурился, и, очевидно, ему вообще не нравился план, предложенный его дядей. Неужели он сбегал из тоталитарного полицейского государства лишь для того, чтобы стать частью очередной несправедливой системы?
— Ну что же ты так, племянничек — лгать на суде категорически запрещено. Боги никогда не простят тебе прямой лжи во время суда. Именно поэтому я не прошу тебя лгать суду. Всё, что тебе нужно сделать — выдвинуть обвинение в покушении на тебя против рабыни по имени Мокк, а раз уж она сама признается в этом, то твои слова не будут ложью — они будут правдой чистейшей воды! Следовательно, тебе нечего бояться! — естественно, чтобы не говорил Эпоредорикс, это всё ещё ложь. По крайней мере, это было ложью в глазах Артёма, человека, являющего носителем истины. Он знает, равно как знает это и Мокк, что никакого покушения на его жизнь бедная рабыня не устраивала, хотя её сильные и грубые руки и могли бы без особого труда загасить тот тухлый огонёк жизни, что тлел в груди только что оклемавшегося Мандубракия. И это было для него крайне важно — после недавних событий у него особенно обострилось чувство справедливости, и он крайне отрицательно относился к любым подобным преступным схемам.
— Мы оба прекрасно знаем, что это даже не полуправда. Что меня интересует больше — неужели Мокк согласилась на нечто подобное? Она же должна отлично понимать, что её не пощадят в том случае, если она сознается в чём-то подобном. Неужели вы её заставили? — воистину, как мы это уже отметили, Артём не был дураком. Впрочем, всё же он ошибся, предположив, что Мокк кто-то принудил к подобному решению…
— За кого ты меня принимаешь, дорогой мой? Естественно, она согласилась на это сама. Я лично обещал ей, что обе её младших сестры не только получат свободу в обмен на её «помощь» в этом деле, но и получат значительную денежную компенсацию, а также будут обладать моей протекцией. Если же ты мне не веришь, то можешь сам поговорить об этом с несчастной… — да-да, не под пытками и не ради своего личного благополучия, но ради счастья своих сестёр и прекрасного будущего их детей, совершенно не ведая о грядущей галльской катастрофе, Мокк согласилась на подобный отчаянный, самоубийственный шаг…