… Timeo Danaos et dona ferentes …
Греческая культура, ставшая основой многих других, разумеется, была кратно мощнее, чем галльская. Учитывая то, что галлы ранее уже подверглись мощнейшему культурному давлению со стороны греков Западного Средиземноморья, нынешний удар был крайне болезненным для кельтской, а если быть точнее, то галльской культурной идентичности.
Вернее, он был бы лишь крайне болезненным, но всё же терпимым, если бы не одно НО — греки на этот раз были не одни. Как не трудно догадаться, римская культура, пускай и зародилась позднее, чем греческая, была ничем не хуже с точки зрения своего размаха.
Римляне, разумеется, оказали на галлов, более уязвимых к подобному воздействию, подобно тому, как это произошло в реальной истории, столь же мощнейшее влияние. И, чтобы вы осознали масштаб трагедии, приключившейся с галльской культурой, мы напомним вам о том, что к текущему моменту ей уже был нанесён практически смертельный урон.
Все те традиции, что лежали в её основе, такие как друидизм, анимизм и другие религиозные традиции, представляющие собой её идеологическую основу, подверглись серьёзной трансформации в результате широкого распространения христианства, характерных для него обрядов и иных элементов, заместивших собой прежние, характерные для галлов.
Таким образом, галльская культура оказалась оторвана от своих корней, а на неё, между прочим, давили не только греческая и римская культуры, которые, очевидно, можно признать, как наиболее влиятельные.
Восточные культуры — пожалуй, третья по значимости культурная группа. Элементы восточных и греческих культур, сплётшиеся в самые причудливые гибридные формы в Эллинистический период, представленные в лице самых разных народов, как не трудно, также влияли на галлов, всё ускорявшихся в своём развитии за счёт всё более активного обмена научных и, в частности, культурных идей.
Всё это, как ни странно, вылилось в то, что мы уже ранее озаглавили, как трагедию кельтского мира. Кельты Галлии, претерпевшие за прошедшее с воцарения Артёма время мощнейшее давление со стороны более развитых культур.
Тем более, что новые элиты, представители вышеперечисленных культур, вознесённые на недосягаемый ранее уровень действиями Артёма, аналогичными тем, что когда-то в будущем в линии истории, из которой произошёл разум самого Артёма, предпримет Пётр Великий, в подавляющем большинстве случаев заместили старые, уничтоженные войной элиты.
Местные, в особенности, городские жители, тщательно пытались подражать правящей элиты, причём по вполне понятным причинам, и не их вина, что новые элиты более не происходили из кельтских культур.
Разумеется, в этом слепом, неосознанном движении по направлению к копированию представленных им напоказ элементов, кельты, пускай и в основном те из них, кто стали гордыми представителями тех или иных городов, нанесли собственной же культуре, своей идентичности, непоправимый ущерб.
И нет, это не плохо и не хорошо, это просто состоявшийся к текущему моменту факт — галльских кельтов, в том понимании, которое нам известно, более не существовало. С текущего момента будет правильным говорить о «новых галлах», только без того негативного оттенка, который сформировался в русском языке в отношении подобных словесных форм.
Восточные элементы, как внешние, такие как шербет, красивые восточные женщины, закутанные в одеяния, так и внутренние, такие как бюрократизм, жёсткий, почти тиранический контроль над населением, обращение человека к внутреннему миру, а также иное наследие восточных культур.
Греческие элементы, как внешние, такие как олимпийские игры и культ здорового тела в целом, так и внутренние, такие как древнегреческие понятия о философии и науках, гражданстве и демократии, государстве и
Римские элементы, как внешние, так и внутренние, в основном, конечно же, были идентичны тем, что существовали и в греческой культуре, что логично, ведь римская культура прямо произрастает из последней. Тем не менее, столь же очевидно, что римляне уже к этому моменту продвинулись в развитии этих идей гораздо дальше.
Развитое право и продвинутая судебная система, не менее развитое ораторское искусство, присущее римской культуре в силу очевидного влияния оратора на отношение и позицию условного судьи, а значит — и на решение суда, причём не только его, но и на решения сената.
Эти идеи имели развитие и ранее, в греческой культуре, однако именно римляне значительно развили эти идеи, доведя их до просто потрясающих воображение пределов.
Всё это, все эти элементы — они проникали в кельтскую культуру, замещая существующие элементы, образуя на пустом месте новые, а также просто трансформируя уже имеющиеся. Именно это мы понимаем под культурной революцией, произошедшей в Галльской Империи.
Разумеется, всё это началось и ранее, и в действительности это скорее эволюционный процесс, начавшийся столетия назад с момента появления первых греков на побережье Нарбоннской Галлии, но мы говорим о революции потому, что в последнее время этот процесс вышел на кардинально новый уровень, многократно ускорившись.
И… здесь мы далеко не самым плавным образом врываемся в экономический бум 60-ых. Выше упоминался активный обмен научных и культурных идей, а если быть точнее, то значительное ускорение данного обмена, существовавшего испокон веков, и да, упоминалось это не просто так.
Причина подобного упоминания — это влияние данного обмена идей на постепенное ускорение промышленного оборота. Ускорение обмена идей было вызвано активным привлечением светлейших умов Ойкумены.
Призванные помочь Тане в её проектах, они спонтанно сформировали интеллектуальную элиту Галлии, в рамках которой между ними происходил самый активный обмен располагаемыми ими идеями, будь то новейшие веяния греко-буддизма или открытия самых разных людей, неизвестные широкому миру по самым разным причинам.
Как вы понимаете, подобный рост интеллектуальной элиты и дальнейшее развитие обмена культурными и научными идеями послужило прекрасной интеллектуальной основой для начавшейся усилиями Тани промышленной революции.
Впрочем, даже имея подобную мощнейшую интеллектуальную базу и значительные ресурсы, галлы бы не смогли организовать промышленный переворот, если бы не одно НО.
Как многие, наверное, догадываются, миграция в другую страну, особенно в мире, где оказаться на расстоянии хотя бы 100 километров от своей родины — уже достижение, доступное крайне немногим, является судьбоносным решением, на которое способны только дерзкие, предприимчивые, отчаянные и решительные люди.
Находчивость, предприимчивость, готовность к принятию нового, решительность и умение быстрое ориентироваться в новой обстановке, а также другие качества, необходимые для становления предпринимателем, как не трудно догадаться, имелись у значительной части переселенцев, составивших более половины населения Галльской Империи.
Очевидно, было более чем ожидаемо, что наличие столь значительного количества предприимчивых и находчивых людей, желающих достичь успеха любой ценой, приведёт к резкому всплеску конкуренции в предпринимательской сфере, что, в свою очередь — необходимый базис для развития рыночного капитализма.
Кроме того, переселенцы, большая часть которых представлена беднейшими слоями населения — это всегда приток дешёвой рабочей силы, а это — конкуренция на рынке труда, а, следовательно — уменьшение стоимости этого самого труда, так как увеличение его предложения при менее значительных темпах роста спроса на труд приводит к его удешевлению. У рабочих просто нет выбора, и они вынуждены смириться с уменьшением их доходов в пользу конкурентоспособности на рынке труда.
Впрочем, важно не это, хотя это и, безусловно, трагедия, характерная для практически любой промышленной революции, а то, что жесточайшая конкуренция между рабочими на рынке труда значительно упрощает рост капиталистических производств, ведь уменьшается стоимость труда, одной из главных статей затрат любого предприятия, предполагающего человеческий труд в любой форме.
Соответственно, наличие подобной конкуренции желательно, если вы имеете своей целью запустить маховик промышленной революции. Тем не менее, всё ещё остаётся два важнейших фактора.
Во-первых, это формирование первоначального капитала, необходимого для создания крупных промышленных предприятий. Это кажется очевидным, ведь нужно же на что-то создать первые предприятия, а это, между прочим, хороший вопрос — «а на чьи деньги гуляем то?».
Англия, Франция, Голландия, Испания и Португалия, а также другие колониальные державы, как ни странно, извлекали капитал из колоний, а он уже, постепенно накапливаясь в руках разных людей посредством разных финансовых инструментов, составлял собой первоначальный капитал, за счёт которого, собственно, промышленные революции в этих странах и стартовали.
Разумеется, за исключением Испании и Португалии, чьи богатства утекали в другие, более «прибыльные» страны, так как Испания и Португалия, располагая огромными ресурсами, всё же были неспособны в силу своей феодальной ограниченности, даже несмотря на проведённые впоследствии реформы, распоряжаться данным капиталом эффективно.
Естественно, как многие могли уже заметить, у галлов, в том числе и у арвернов, колоний не было, и было весьма проблематичным грабить колонии, чтобы копить первоначальный капитал.
Артём поступил круче — он ограбил Галлию, очень богатый регион, причём использовал полученные от этого средства на порядки эффективнее, чем кто-либо когда-либо в его время мог им воспользоваться. Он многократно преумножил этот капитал самыми разными, в том числе и весьма подлыми, способами.
После же — целенаправленно направил его на создание первых промышленных предприятий, желая зажечь костёр промышленный революции.
И да, не каждая искра, высеченная им его острым огнивом, что зовётся знанием, была удачной, и очень многие затухли под натиском ветра, но поставленная цель всё же была достигнута. Полагаю, результат его усилий станет для вас очевидным некоторое время спустя.
Во-вторых, это рынки сбыта, без которых невозможно само существование рыночного капитализма, причём желательно, чтобы это были внешние рынки, в силу тех обстоятельств, которые мы когда-то давно уже обсудили (смотри пассаж про большую перспективность внешних рынков по сравнению к внутреннему рынку).
И, как ни странно, колония — один из лучших форматов внешнего рынка. Колонии, подконтрольные метрополии, предоставляющие ей тысячи и тысячи тонн дешёвого сырья, представляли собой идеальный внешний рынок. Жаль, конечно, что у Галльской Империи не было колоний…
Или всё же были..?