… Ubi concordia, ibi victoria …
Собственно, как бы то ни было печально, задумка Помпея была обречена на провал с самого начала.
Егери то, конечно, сопротивлялись некоторое время, однако солдаты Артёма, засевшие в окопах с новыми нарезными винтовками, к несчастью для их семей, имели слишком значительное преимущество над атакующими их егерями.
В дальности, в точности, в кучности, в надёжности, в скорострельности, даже в чёртовом порохе — дымный порох у егерей Помпея против бездымного пороха у солдат Артёма.
Разумеется, в стрелковой дуэли егери Помпея безнадёжно проиграли, не сумев выиграть необходимое время. Напротив, огонь артёмовских стрелков был столь безжалостно эффективен, что привёл егерей в шок и заставил дрогнуть, а на правом фланге Помпея, где их ещё и обстреливала вся мощь 596 пушек, и вовсе бежать.
Как ни странно, вслед за ними, несмотря на любые увещевания и угрозы офицеров, уже дрогнувшие егери Помпея центра и левого фланга и вовсе пустились в столь же безнадёжное паническое бегство.
Устроив настоящий беспорядок и хаос при своём отступлении, они привели первую линию батальонных колонн в полное замешательство и смешение. Этим, разумеется, воспользовался Артём, приказавший наступать всеми силами.
Разумеется, весьма немногочисленные центр и правый фланг Артёма, при всём уважении к их военному мастерству, как и ожидалось, не сумели смять порядки гораздо более многочисленной помпеевской линейной пехоты.
Тем не менее, чтобы удержать их ряды от столь же панического бегства, Помпею пришлось не только лично возглавить их, но и ввести часть резерва. Это было, пожалуй, его главной ошибкой в этой конкретной битве.
Впрочем, и винить его не стоит — не подоспей он с лично возглавленным резервом, в бегство обратилась бы вся линия. Так что, пожалуй, следует всё же смягчить силу слова и обратиться к более подходящему — «неудача»
В любом случае, выбитый из командования и лишённый значительной части резерва, он не смог предотвратить то, что Артём в действительности задумал — прорыв правого фланга диктаторской армии силами левого фланга имперской армии.
Таким образом, примерно в районе 11:00 утра, левый фланг Артёма, обладая подавляющей огневой мощью в точке, без особого труда рассёк правый фланг Помпея и заставил его обратиться в повальное бегство.
Разумеется, сразу же после этого силы левого фланга приступили к окружению, как то и было запланировано. К 12:00 всё уже было кончено — Помпей и остатки его войск были полностью окружены.
Конечно же, личное возглавленные своим командиром, они попытались прорваться ночью через ряды солдат Артёма и как-то исправить своё положение, однако нарвались на колючую проволоку, окопы и злых галлов.
К сожалению, Помпей не внял ультиматуму Артёма, и потому ещё 3 000 человек пришлось умереть, прежде чем оный наконец-то осознал, с кем и чем он столкнулся, и уже утром сам диктатор Римской Республики целовал ноги Императору.
Естественно, фигурально, а не буквально, ведь Помпея приняли со всем радушием, угостили экзотическими лакомствами, коими и в Риме было трудно разжиться, будь твоё состояние хоть равным тому, что было у Красса, одели в лучшую пурпурную тогу, носимую самим Императором (!).
В общем, Помпей имел с Императором преприятнейшую беседу на греческом языке, и тот даже пообещал ему, как своему дорогому другу, что обойдётся с ним наилучшим образом.
Разумеется, без насилия, угроз, унизительного проведения на триумфе, с сохранением чести и достоинства, даже пообещал ему, что того могут в ближайшее время отпустить, если тот хотя бы устно пообещает, что не будет вести войны против своих «друзей».
Пожалуй, стоит только отдать должное Артёму за то, что он умеет так просто, легко и непринуждённо, но столь же изысканно и замысловато оскорбить любого человека, если находил то необходимым или хотя бы смешным.
Очевидно, то панибратское отношение, не просто дружественное, но практически родственное, кое испытал на себе бедненький Помпей, причём не от знатного римского гражданина, а от какого-то там галла.
Подобное отношение ему казалось мерзким и просто лицемерным от человека, что убил стольких его солдат, ранил и пленил в десятки раз большее их число, разбил его войско и тем отныне и навсегда уничтожил его военную и политическую карьеру. От какого-то там, извините меня за мой французский, сраного галла!
То, как Артём отметил превосходную, если судить по слухам, естественно, внешность его уже женатой и имеющей детей дочери, прекрасный характер его жены… Все эти его разговоры об удачных партиях, все эти его дурацкие игры, в которых Артём наносил Помпею, новичку, вполне очевидные и, тем не менее, унизительные для него поражения.
Вот эта его уродливая улыбочка, маленькие глазки, рыжая борода, признак варвара, да и буквально всё в Артёме очень быстро стало раздражать Помпея. К вечеру следующего же дня Помпей его буквально возненавидел.
Артём же, не уведомлённый о жалких пыхтениях Помпея по поводу его незавидной судьбы и ужасного, отвратительно галла, следующим же утром сделал Помпею действительно отличное предложение. Я бы даже сказал «прекрасное», и, тем не менее, столь же оскорбительное и унизительное предложение.
В сути, всё, чего Артём хотел — сделать первый шаг на пути примирения «Галлии и Италии», а если быть конкретнее — заключить с Помпеем политический союз. Естественно, на благо Римской Республики и её народа
Лучшим подкреплением которого, конечно же, станет политический брак между его дочерью, Помпеей Магной, и одним из родственников его жены. Разумеется, Артёма не смущало, что Помпея была уже жената и у неё были дети.
Конечно же, Помпею пришлось согласиться, ведь он держал в плену как его самого, так и обоих его сыновей, пускай это и означало, что ей придётся развестись, а ему самому — породниться с галльскими свиньями.
Жаль он, конечно, так и не узнает, что «галльская свинья» подарит ему 9 внуков и 4 внучки. Впрочем, возвращаясь к теме, даже это было не так страшно, как то, что он фактически обрёк его и весь его род на политическое забвение.
Одно радовало бедного патера — он и его сыновья останутся в живых, не будут проданы в рабство и, возможно, проведут свою жизнь в полном достатке, однако будучи уже подданными Артёма.
Конечно же, к тому моменту он уже не сомневался, что последний без труда возьмёт Рим и аннексирует все подконтрольные ему территории. Не после того, как он лично увидел мощь нарезных ружей и нарезных пушек (его, правда, не осведомили, что они только поступают на вооружение).
Печально, конечно, но что поделать — это было лишь констатацией факта с его стороны. Констатацией факта, в котором он лишь сильнее уверился, лично пронаблюдав за тем, как Артём систематично и организованно, не торопясь и не спеша, захватывает поселение за поселением, утверждая свою власть.
Разумеется, не то чтобы кто-то мог ему сопротивляться — Помпей мобилизовал практически все военные ресурсы Римской Республики, и потому полное поражение его армии, насчитывающей почти миллион солдат, как ни странно, поставило Рим на колени.
Республика не располагала ни необходимыми людскими ресурсами, ни необходимыми финансовыми ресурсами, ни необходимым временем и даже необходимой материальной частью.
Собственно, потому Артём без труда за 15 дней покорил всю Северную Италию, подойдя к Риму вплотную. Конечно же, самые отчаянные сенаторы, вдохновив толпу и ещё верную Республике аристократию, попытались хоть как-то организовать оборону, но Артём без промедления пресёк подобные попытки, показав на практике, что такое «последний довод королей» и почему ему стоит быть последним.
Как не трудно догадаться, уже на следующий день ему были открыты римские врата. Естественно, он был «радушно» принят всем римским нобилитетом, а он, в свою очередь, «радушно» принял римский нобилитет.
В течение всего последующего месяца он тщательно и трудолюбиво организовывал браки различных представителей римского нобилитета с самыми различными своими родственниками, а кроме того — устраивал самые пышные празднества в Риме, раздавал деньги, поощрял общественное строительство и прочую благотворительность, чтобы купить любовь плебса.
Помимо прочего он, разумеется, также делал многочисленные подарки вышеупомянутым нобилям, пользуясь отличным предлогом — свадьбой. В общем, занимался политическими делами, намереваясь смягчить отношение римлян к своей власти.
Она им, кстати, очень и очень сильно не нравилась, потому что Артём, как самый настоящий чёрт, принёс римлянам такие вещи, как учёт демографических показателей, жёсткий и чёткий финансовый и, в частности, налоговый контроль, а также многие другие преимущества гораздо более продвинутого в своём историческом развитии государства.
Тем не менее, очень быстро они поняли, что деваться им от него некуда. По той простой причине, что в конце вышеупомянутого месяца пышных пиршеств и свадеб Артём, наконец-то, покинул Рим, чтобы завершить им начатое, а заодно показать римлянам, на что он способен.
Всего за 15 дней он покорил всю остальную часть Италии, включая Сицилию, Сардинию и Корсику. Ещё через 15 дней он высадился в Балканах и за оставшуюся половину месяца включил все балканские владения Рима в свою Империю.
В следующем месяце, то есть, уже в сентябре, он разгромил фракийцев и иллирийских сепаратистов, чтобы доказать, что он римлянам — главный друг. В октябре он завоевал Крит, Кипр и всю Анатолию. Кроме того, подчинил Армению, Боспорское царство и Кавказ.
Уже в ноябре Артём захватил Сирию, Иудею и Египет, где и остался зимовать с основными частями своего войска. Весь декабрь 52 г. до н. э. и остальную зиму 51 г. до н. э. он потратил на организацию и окончательное усмирение новых провинций.
Совершив ряд карательных походов на территорию Иллирии, Фракии и Кавказа, а также получив в начале апреля из Галлии значительные подкрепления, Артём приступил к другому блюду — Африке.
Без труда подчинив себе Киренаику и Ливию, Артём подступил к стенам Утики, где он застал гарнизоны уже мавританского царя. Не встретив в их лице какого-либо достойного сопротивления, он без проблем переподчинил Африку своей власти.
Закончив с Африкой, Артём, уже в мае, приступил к Мавритании и её царю. Мавритания, разорённая новыми налогами, призванными компенсировать военные расходы царя, как ни странно, встретила Артёма в качестве своего спасителя.
Во время устроенного ими бунта они даже убили царя, Сосуса, и это было их смертельной ошибкой — он, конечно, мешок говна, но свой мешок говна — он царь, то есть, король мавров, а значит — брат Артёму, ведь короли, как известно, друг другу братья.
Наказав восставших, он без труда подчинил себе Мавританию, включив и её в свои владения. Царскую семью же, а если быть точнее, то уцелевшие её остатки, как не трудно догадаться, принудил к вхождению в пускай и дальнее, но всё же родство с ним.
Ну, а чтобы не растягивать празднества как масло по хлебу, он и все остальные царские семьи, им подчинённые или лишённые власти, превратил в своих дальних родственников.
Естественно, через браки с многочисленными родственниками Артёма по линии жены, ибо своих родичей, к сожалению, он щадил в недостаточной степени, опустошив свой род до такой степени, что он один-единственный, по сути, и остался в своём роду.
Таким образом, потратив ещё один месяц на политическое устройство его новых провинций, а также ещё два на их очередное усмирение и организацию, то есть, уже в сентябре, Артём приступил к последнему своему завоеванию в этом долгом 51 г. до н. э. — захвату Иберии.
Быстро и без особого труда покончив с ней, Артём наконец-то вернулся в столицу, Лион, чтобы повидаться со своим сыном, отметившим знаменательную для него дату — четырнадцатилетие, к сожалению, без своего отца, а также свою жену.
Жену, чувства к которой у него уже давно остыли, но которую он чтил и уважал. Гордый отец трёх детей, одного сына и двух дочерей, он, подарив ей очередного ребёнка, чтобы отпраздновать, так сказать его победы, всё же вынужден был отчалить в Рим… снова…