… Scripta manent in saecula saeculorum …
К слову о названии. Так как Артём был откровенным эллинофилом и не худшим политиком, на более поздних этапах своего правления, когда ему довелось захватить греческий Восток и столкнуться с проблемой инкорпорации этих территорий, населённых преимущественно эллинами и эллинизированными элементами, он принял имя Александр, а своим ручным историкам поручил задание придумать проработанную легенду.
Да, имея в виду то, что греки и эллинизированные элементы (в число которых немногим позднее войдут галло-греки, то есть, эллинизированные галлы) составляют фактическое большинство в его Империи, а также то, что в будущем их число усилиями его же политики значительно увеличиться, Мандубракий вполне официально решил сменить своё имя на греческое.
Сначала, конечно же, у него в мыслях было сменить имя на «Артём» или более близкое к грекам «Артемис», но позже, осознав популярность Александра Македонского, как героизированного образа исторической фигуры, в греческом мире, он решился сменить своё имя на «Александр».
Впрочем, всё не ограничилось тем, что он просто сменил имя. Напротив, он поручил своим ручным историкам создать правдоподобную легенду, которая бы дала ему право претендовать на наследие Александра Македонского.
Так, был создан широко растиражированный государственной пропагандой миф о том, что Мандубракий якобы является потомком самого Александра Македонского.
Видите ли, Геракл, сын Александра Македонского от Барсины, одной из дочерей персидского сатрапа Артабаза II, приходившегося по материнской линии внуком персидскому царю Артаксерксу II, якобы не был умерщвлён вместе со своей матерью одним из диадохов, Кассандром.
Наоборот, Геракл и его мать Барсина, «на самом деле», сумели сбежать и, чтобы гарантированно укрыться от гнева Кассандра и других диадохов, они отправились в Массилию. Там, приняв другие имена, они скрылись на долгое время.
Геракл вырос в статного и умного юношу, смог добиться большого состояния и значительно авторитета среди галлов за свои мудрые советы царской династии.
В благодарность же, царь арвернов, прадед Луэрна, настоящего деда Мандубракия, случайно прознав о знатном происхождении Геракла, поженил на нём свою дочь, рассчитывая заручиться долгосрочной поддержкой Геракла, «весьма влиятельного человека» в Массилии.
Таким образом, Геракл и неизвестная дочь прадеда Луэрна, поженившись, впоследствии дали многочисленное потомство (видимо, наш Геракл был знаменит не только силой рук, но и силой ног).
Таким образом, они стали предками Мандубракия, так как их старший сын, отличавшийся великой храбростью и силой, был провозглашён царём после «междоусобной войны», в которой он, без сомнения, выиграл.
Ну, а раз Мандубракий потомок аж самого Александра Македонского и других, не менее великих людей, то понятно, почему он сумел объединить Галлию, а также покорить всю известную Ойкумену — это всё благодаря силе крови в его жилах!
Кроме того, раз он потомок Александра Македонского, а также Барсины, являвшейся близкой родственницей персидским царям из династии Ахеменидов, так как родоначальник её династии, Фарнак I, происходил из династии Ахеменидов, в то время как её прадед, Артаксеркс II, и вовсе был царём, Артём имел серьёзные права на их наследство. Со стороны Александра Македонского — на всю Македонскую Империю, а со стороны Барсины — на всю Империю Ахеменидов.
Легенда была столь проработанной, столь обоснованной, и не важно, что часть доказательств была подделана, и столь прекрасной, а также столь растиражированной, что стала реальностью, с которой приходилось иметь дело.
Для восточной знати, представители которой активно вливались в царскую династию, было крайне важным наличие кровного родства Артёма с восточной знатью, пускай даже через династию Ахеменидов.
Они, как-никак, считали, что титул нельзя приобрести, только унаследовать, и потому эта легенда стала для них убедительным доказательством наследственных прав Артёма на наследство Ахеменидов, частью которого были и территории, которые он подчинил ранее в ходе своих завоеваний.
Для греков же, утомлённым столь долгим римским владычеством, а также соскучившимся по былым временам своего величия, подобная легенда, пускай даже она будет трижды фальшивой от начала и до конца, стала крайне важной, так как, по сути, давало им право считать себя завоевателями всей Ойкумены.
Более того, отныне их правитель был не просто какой-то выскочкой из Галлии, диким варваром, а наследником Македонского царского дома, а также потомком самого Геракла (через Аргеадов со стороны отца Александра, Филиппа II) и Ахилла (через Пирридов по линии матери Александра, Олимпии).
Иными словами, сыном греческих богов, то есть, полубогом со стороны Геракла и Ахилла. Кроме того, ведя своё происхождение от Александра III Великого, более известного нам как Александр Македонский, Александр IV Величайший, более известный нам как Артём, был полубогом и потому, что Александр III сам был сыном самого Зевса, а не просто потомком одного или нескольких из них.
Наконец, Александр IV Величайший, являясь законным египетским царём по линии Александра Македонского, был сыном Амона-Ра и Гором одновременно. То есть, был египетским полубогом и богом в один и тот же момент. Разумеется, оставаясь при этом христианским правителем, то есть, наместником самого Творца на земле.
В любом случае, он являлся, в первую очередь, кровным и духовным наследником Филиппа II Македонского, сумевшего объединить всю Элладу, и Александра III Великого, разгромившего Империю Ахеменидов. Разумеется, греки с радостью приняли эту легенду, потому что она была важна, в первую очередь, для национального самосознания греков.
Это, а также то, какие просто невероятные усилия были приложены Артёмом для широчайшего распространения этой легенды, и стало фундаментом того, какую популярность и живучесть приобретёт данный миф.
Собственно, Марк Антоний, в отличие от предыдущих ребят, был не просто достаточно осведомлён о существовании подобной легенды, но и был достаточно умён, чтобы подхватить её и в дальнейшем активно поддерживать.
Таким образом, «Александрия Индийская» стала своеобразным проявлением лести Марка Антония в отношении Императора. И, чтобы сделать ему ещё большую лесть (к слову, «Александр» оценил подобный жест по достоинству, прислав Марку подкрепление из 10 000 солдат и 12 пушек), он решил завоевать огромные территории…
И, как ни странно, именно этим Марк Антоний занялся. В отличие от других имперских полководцев, также занимавшихся колонизацией обширных пространств обеих Америк, он более прочих был сторонником мягкой силы.
В отличие от упомянутых ранее Луция, Гнея и Публия, а также других колонистов, он быстро вник в культуру местных племён. Разузнав о ценностях, идеалах и идеях местных туземцев, он столь же скоро осознал, что местные индейцы не привыкли к рабскому труду, не приемлют самой идеи лишения свободы и в целом очень сильно отличаются как от европейцев, так и от африканцев.
Понимая и принимая культурные различия во внимание, а также учитывая довольно дружелюбное отношение индейцев к европейцам, овеянных определённым ореолом неизвестности и религиозного мистицизма, а также натянутые отношения между самими индейцами, Марк избрал политику «мягкой» силы своим главным методом завоеваний.
Заключая союзы с теми племенами индейцев, что были ему выгоднее прочих, он не лукавил. Напротив, он решительно поддерживал их в практических любых начинаниях, чем завоевал среди союзников уважение и доверие. Впрочем, одновременно с этим, демонстрируя свою военную мощь, он внушал их врагам, а равно и своим союзникам, необходимый страх.
Как ни странно, племена, возвысившиеся за счёт Марка, очень быстро рассорились даже с теми племенами, что им некогда благоволили или по отношению к ним были нейтральны. Не обладая достаточными силами для самостоятельного сопротивления своим новым и старым противникам, они оказались в полной зависимости от его воли.
Кроме того, наладив с ними активную торговлю, Марк, обладающий уникальными и эксклюзивными товарами, которые очень быстро стали неотъемлемой частью жизни индейцев, поставил их ещё и в зависимость экономическую.
Тем большую, что активная торговля европейцев с индейцами, как ни странно, активно привлекала европейских колонистов. Индейцы обладали рядом ценных товаров, вроде помидоров, картофеля, кукурузы, какао, папайи, красной древесины и так далее. Европейцы — промышленными товарами и рядом других, не менее важных продуктов.
Индейцы, заинтересованные в торговле с европейцами, налаживали торговые контакты с европейскими поселениями, которые, в свою очередь, активно росли, так как подобная торговля приносила хорошую прибыль, и вследствие этого постоянно росло благосостояние уже прибывших колонистов.
Рост благосостояния колоний сопровождался ростом потребностей, причём одновременно и качественным, и количественным. Рост потребностей приводил к росту предложения, удовлетворяющего эти потребности, а предложение представлено производством, и рост предложения — рост производства.
Рост производства неизбежно связан с появлением новых рабочих мест, а новые рабочие места должны быть кем-то заняты. То есть, новыми колонистами. Новые колонисты — это новый рост потребностей, а значит — новый виток роста предложения, отвечающего на спрос.
Всё это, как ни странно, сопровождается ростом торговли, а торговля — это контакт культур, подразумевающий обмен идеями. В случае с колониями, происходил культурный обмен с индейцами.
Одна из главных статей «культурного экспорта» — христианство. Христианство, как клей, связывающий разные народы вместе, был, разумеется, важнейшей из идей европейцев. Универсальная идеология, она выражала интересы вполне понятных правящих классов, а потому была также применима и к индейцам.
Тем паче, что эта универсальная идеология позволяла упрочить связи между двумя мирами, в чём были заинтересованы и индейцы, союзные Империи и Марку в частности, и сами европейцы, рассчитывающие при помощи появления очередного связующего звена расширить торговые и иные возможности.
Именно поэтому христианство, хотя и, разумеется, не без видоизменений, вызванных необходимостью учесть различные культурные особенности индейских племён, успешно распространялось среди индейцев, союзных Империи.
Ну, а так как только те племена, что стали союзниками Империи в результате дипломатических усилий Марка Антония, были успешны, то и само христианство распространялось весьма и весьма быстро.
Как-никак, индейцы, принявшие христианство для упрочения своего союза с Империей, были наиболее заинтересованы в насаждении христианства, помимо самих европейцев.
Помогая европейцам в распространении слова Божьего среди племён, подчинённых ими при помощи поддержки Марка Антония, они уничтожали религиозное единство подчинённых им племён с враждебными им элементами. Иными словами, подрывали силы сопротивления изнутри, в чём они, как завоеватели, которым сопротивлялись, были заинтересованы.
Таким образом, христианство, а вместе с ним и другие части европейской культуры, проникало в индейский мир тем успешнее, чем более выгодным сами индейцы считали союз с Империей.
Ну, а так как союз с Империей индейцы, что вполне ожидаемо, считали крайне выгодным, то и проникновение христианства и европейской культуры было, соответственно, крайне успешным…