- Мой господин, Теодохад, король готов и итальянцев...
- Повелел мне сообщить...
- Что он найдет лучшее применение деньгам...
- Чем давать их в качестве взятки...
- Дабы откупиться от войны.
- Если же причерноморские гунны считают...
- Что могут покорить наши земли...
- То милости просим...
- Однако мы не можем гарантировать...
- Доброго приема.
Посланник ответил:
- Думай, человек, что говоришь.
- Ибо наши воины...
- Покрывают сарматские степи подобно саранче.
- Копыта их коней...
- Громом раскалывают небеса...
- Тучи стрел...
- Закрывают солнце.
- Там, где пройдут полчища наших воинов...
- Не растет даже трава.
Пэдуэй сказал:
- Блистательный Кароян...
- Возможно, все это правда...
- Но несмотря на гром копыт и тучи стрел...
- Когда несколько лет назад...
- Гунны вторглись на наши земли...
- Мы им задницу надрали!
Выслушав перевод, посланник растерянно моргнул, а затем побагровел. Пэдуэй решил, что гунн в ярости, однако выяснилось, что он тщетно пытается удержать смех. Утерев слезы и отдышавшись, посол выдавил:
- На этот раз все будет иначе.
- Если кому и надерут задницу...
- То вам.
- Поэтому решайте.
- Мы согласны на шестьдесят тысяч...
- Тремя платежами по двадцать.
- Ну, как?
Однако Пэдуэй был непоколебим. Тогда посланник добавил:
- Я сообщу моему господину...
- Великому Хану Кардаму...
- О вашем упрямстве.
- А за приемлемую взятку...
- Готов поведать ему...
- О мощи готских армий...
- Дабы отговорить его...
- От возможного вторжения.
После долгих торгов Пэдуэй и гунн сошлись на половине первоначально запрошенной суммы и расстались в самых лучших отношениях. Дома Мартин застал Фритарика за странным занятием: вандал пытался обвязать вокруг головы полотенце.
- Прости, хозяин, - смущенно произнес он. - Я хотел сделать такой головной убор, как у этого варвара. Есть в нем стиль...
Пэдуэй уже давно смирился с мыслью, что Теодохад - старый маразматик. Но в последнее время у короля начали проявляться и явные признаки умственного расстройства. Например, когда Пэдуэй явился к нему с проектом закона о праве наследования, он мрачно выслушал подробные объяснения о том, что королевский совет и Кассиодор считают необходимым привести готский закон в соответствие с римским, а потом сказал:
- Когда ты издашь новую книгу под моим именем, Мартинус? Тебя ведь, кажется, зовут Мартинус? Мартинус Падуанский, Мартинус Падуанский... По-моему, ты мой новый префект или что-то вроде этого, да? Боже ж ты мой, я совсем ничего не помню! Ну, так зачем ты ко мне пришел? Всегда дела, дела, дела. Ненавижу дел.а! Глупые государственные бумажки... Что это, смертный приговор? Надеюсь, мошенник получит по заслугам. И обязательно его пытай! Не понимаю твоей глупой неприязни к пыткам. Народ счастлив только тогда, когда смертельно боится своего правительства... Так-так, о чем я говорил?
С одной стороны, это было удобно - Теодохад занимался сам собой и ни во что не вмешивался. Однако порой на него находило: он никого не принимал и из вредности отказывался подписывать любые бумаги.