— К концу обучения вы получите возможность выбрать какой-то мир и специализироваться по нему. С развитием контакта в мир будут прибывать ученые, исследователи, а потом и туристы. Вы будете посредниками между прибывшими и местными, вы будете экспертами, послами в этих мирах. Это сложная задача, справятся не все, но Кристалл не выбирает для Закрытых миров кого попало. Высшая ступень — работа с Нулевыми мирами. Те из вас, кто покажет лучший результат, смогут отправиться туда в качестве особых специалистов. Эти миры не знают о войне и не знают о том, что такое вселенское зло.
Она вздохнула.
— Но теоретически… чисто теоретически… предполагается, что в этих мирах может обитать, затаившись в ожидании удобного момента, Враг.
ГЛАВА 9
Шагая за Силенкой и остальными к деревне дайт, где вот-вот должен был начаться ритуал призыва дождя, я раздумывала и одновременно гнала от себя раздумья. Ключ к разгадке моих ночных кошмаров спрятался в мире, где возможно, «чисто теоретически» засело то самое Вселенское зло, об уничтожении — черт, о полном уничтожении! — которого так заливисто пела мне тетушка Раштлек.
Я уже не знала, чему верить, а чему — нет.
Я уже не знала, смогу ли я когда-нибудь выбраться из этой ловушки, попасть домой, увидеть родителей… Почему в романах про попаданок все иначе? Почему они уже через пару страниц повествования забывают о доме, обретают ухажеров в виде прекрасных принцев и кучу сверхспособностей?
Наверное, потому что тогда ни одна главная героиня не дожила бы до конца романа.
Еще немного — и от кошмаров я начну сходить с ума. Сегодня ночью я закричала так, что подскочили и Лидилла, и девушки. Я с трудом успокоила их, сказав, что такое со мной бывает, но утром все равно было стыдно.
Я радовалась, что мне не задают вопросов. Молчание — лучшая тактика, и, отводя глаза и делая вид, что не замечаю разглядывания, я молилась только о том, чтобы прошлая ночь не повторилась.
Стоя позади Силенки у самого края центральной поляны, где уже собрались все действующие лица грядущего представления, я постаралась отрешиться от собственных гнетущих мыслей и вспомнить все то, что говорил о вызове дождя учебник.
Ритуал призыва дождя включал в себя все знакомые мне из истории собственной планеты этапы.
Жертвоприношение. Ритуальный танец. Праздник.
Одно из старых деревьев поджигалось с помощью грубой линзы из стекла естественного происхождения. Подожженный дайт танцевал танец, размахивая ветками в определенной последовательности, пока старшее дерево обращалось к Солнцу с просьбой послать благодатный дождь, а остальные жители деревни подкладывали в танцующий костер «дрова» — отдавали своих домашних «животных», тела собранных в лесу засохших диких растений и все такое прочее. Когда дерево сгорало, вокруг поляны возникало что-то вроде области низкого давления, и через некоторое время, и правда, начинался дождь. Силенка сказала, что пока исследования в этой области не проводятся. Возможно, что-то было в составе дыма, возможно, старшее дерево каким-то образом могло предсказывать погоду, а ритуал просто-напросто давал ему возможность укрепить собственный авторитет — не знаю. Если кому-то из нас понравится этот мир, он сможет вернуться сюда после окончания Школы и раскрыть секрет ритуала. Лично у меня такого желания точно не возникнет.
Сухое дерево, с которого почти слезла кора, вышло в центр круга, образованного жителями деревни. Все были здесь — и большие, и малые, и корявые дайт с облезлой корой и сухими пальцами, и молодая поросль, только-только научившаяся ходить. Чужой жизни отвели место позади, и Силенка еще раз проинструктировала нас по поводу того, что следует, и чего не следует здесь делать. Мы выслушали ее наставления без особого энтузиазма — почти то же самое, что говорилось вчера вечером, она повторила еще и утром. Керр даже беззвучно шевелил губами в некоторых местах — видимо, затвердил часть текста наизусть.
Старшее дерево вынесло в центр поляны линзу — грубое стекло, отражающее свет здешнего яркого солнца. Мы еще раздались вширь, оставив два дерева стоять в центре выложенного накануне каменного круга. Как объяснил Рщгх — а все четыре дня показывал и рассказывал нам о дайт он — это делалось для того, чтобы священное пламя не расползлось дальше. Разумная предосторожность в мире, где огонь сжигает тебя дотла за несколько минут. На всякий случай утром мы наносили воду из дальнего ручья. Если она не понадобится, пригодится жителям. Оставим в качестве прощального подарка, ведь завтра нас уже не пустят в деревню.
Жертва встала перед старшим деревом и задрала голову. Все прощальные слова прозвучали еще вчера, во время устроенного по этому случаю праздника, на который нас не пустили. Вечеринка для своих, вход по приглашениям. Даже Силенка не знала, что творится в деревне во время этих празднеств, хотя наша группа была в ее практике далеко не первой, кому посчастливилось поприсутствовать на ритуале вызова дождя. Слишком еще слабы были социальные связи между Белым и этим мирами, слишком примитивна была эта цивилизация, созданная на осколках ледникового периода, который еще даже и не окончился.
«При моей жизни, наверное, мы и там и не побываем, — сказала Силенка утром, когда кто-то спросил ее. — Они суеверны, как и все первобытные народы. Считается плохой приметой пустить чужака на такое интимное празднество. Это ведь самые настоящие проводы на смерть. Не думаю, что, случись такое у нас, кто-то из семьи или родственников захотел бы, чтобы присутствовали посторонние. Ведь это все равно, что подглядывать за умирающим».
Как бы то ни было, жертва вела себя спокойно и уверенно. Старшее дерево заскрежетало пластинками, подняло кверху линзу и направило пучок света на тонкие сухие ветки на макушке своего собрата. Ждали недолго. Раздался легкий хлопок — и от листьев поднялся тоненький сизый дымок. Еще пара секунд — и сухие веточки занялись. Пританцовывая, дайт обошел тлеющего собрата по кругу, поджигая то тут, то там, пока все дерево не окутало дымом. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее начали стучать пластинки, выдавая одну и ту же последовательность слов, которые одновременно были и песней, и ритмом. Чем сильнее дымилась жертва, тем больше стоящих вокруг присоединялось к этой песне, тем быстрее становился танец — хаотическое движение рук и ног, потряхивание ветками и хлесткие удары в пустоту, рассекающие воздух.
Откуда-то понизу резко потянуло холодом. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Мурашки сменились крупной дрожью, застучали зубы. Я огляделась и увидела, что и остальным тоже некомфортно. Даже Керр выглядел так, будто вот-вот начнет переступать с ноги на ногу. Девушки прижались друг к другу, Лидилла, как и я, обхватила себя руками и опустила голову вниз, глядя под ноги.
Песня и танец достигли крещендо, когда горящее дерево упало в центр круга. Столб дыма подобно указующему персту взметнулся в чистое небо. Песня утихла, старшее дерево отошло в сторону, воздев к небу руки. По его знаку дайт стали по очереди подходить и бросать в костер сухие ветки и поленья — части погибших диких и одомашненных растений. Костер становился все шире и выше, пока, наконец, не наткнулся на препятствие в виде каменного круга и не заплясал в нем, не в силах двинуться дальше. Вокруг стало темнее. Пламя в буквальном смысле засасывало в себя воздух, и вскоре у меня в ушах зазвенело от перепада давления. Ощущение было как при посадке самолета. Я летала в жизни всего пару раз, но хорошо его запомнила.
А еще я запомнила, что говорила по этому поводу Силенка. Собрав в мгновенно пересохшем рту немного слюны, я попыталась проглотить ее.
Глоток. Еще. Я открыла рот, закрыла глаза и постаралась отрешиться от неприятного ощущения, но оно становилось все сильнее и сильнее. Наконец, когда я уже готова была закричать, снова подул холодный ветер. Стало легче дышать. Я открыла глаза и посмотрела на небо, на котором уже сгущались темные тучи, грозящие вот-вот пролиться дождем.
Ритуал был почти окончен. Деревья встретили криками приветствия тяжелые дождевые облака. Вода — это жизнь, а в этом мире — особенно. Я посмотрела краем глаза на Силенку. Она все еще была напряжена, но большая часть ритуала уже осталась позади, и вскоре нам можно будет присоединиться к празднику дождя.
Все, что произошло чуть позже, по моим ощущениям растянулось на часы, хотя на самом деле заняло не более чем пять-десять минут.
Из тучи, нависшей над нами, вдруг вырвался зигзаг молнии. Он взрезал небо ярким световым ножом и ударил прямо в центр круга, в горящий костер. Грохот был таким, что, казалось, раскололась надвое сама земля. Нас раскидало по поляне, кого куда, разметало как опавшую листву порывом ветра. Отлетев к диким кустам, я с силой ударилась о землю и на пару секунд из-за дикой боли просто отключилась. Что произошло, я не поняла. Молния оглушила меня, и я не слышала ни криков Силенки, ни безумного прищелкивания дайт, бросившихся врассыпную от костра, взметнувшегося еще выше. Обо всем этом мне потом рассказал Керр, которого, в силу некоторых особенностей анатомии, оглушило не так сильно.
Силенка упала навзничь, тут же быстро вскочила и подбежала к тем, кто еще лежал на земле. Они с Керром помогли подняться Лидилле. Из ее левого уха текла кровь, она ничего не соображала и от боли, и от шока. Малгмар успел обхватить за талию одну из безымянных девушек, и она, приземлившись на него, почти не пострадала.
Меня и вторую девушку без имени отбросило почти друг на друга. Мы обе лежали без сознания чуть дальше от остальных, и потому наша Патронесса, хлопоча над теми, кто оказался ближе, не сразу обратила на нас свое внимание.
Я услышала крик Силенки еще на краю бесчувствия. Открыв глаза, я увидела перед собой сучковатое лицо дайт, а потом резкий удар по лицу заставил меня закричать и скрестить перед собой руки в попытке защититься от следующего удара. Еще удар. Еще удар. Меня кололи сучьями, хлестали прутьями, били по бокам толстыми ветками.
Извиваясь и беспрестанно крича, я попыталась отползти прочь, но их было слишком много. В своем единодушии они готовы были меня убить, и, если я пролежу на земле еще немного, я просто уже не встану.
— В чем дело? — закричала Силенка где-то на другом конце Вселенной. — Что происходит, Рщгх?
Раздался хруст, и я поняла, что деревья нападают не только на меня. Крики доносились до меня пока как сквозь слой ваты, но я различила голоса Лидиллы и Малгмара, Керра и той, безымянной девушки.
Казалось, деревья обезумели. Под градом ударов я кое-как повернулась на живот. Пусть легче и не стало, но я хотя бы могла попытаться сдвинуться с места.
— Яр! — донесся до меня крик Силенки. — Яр, на помощь! На помощь!
По затылку меня ударили чем-то тяжелым, и свет сменился тьмой.
Керр рассказал мне потом, что Силенка не просто так выкрикивала имя брата — она вызывала его через коротковолновый передатчик, вмонтированный в кольцо на ее пальце. Выхватив из костра горящую ветку, Малгмар подал пример остальным. Вскоре пространство вокруг удалось расчистить. Размахивая ветками, ребята отогнали дайт от меня и девушки. Дайт успели пробить ей голову, она агонизировала. Мне повезло больше, если это можно назвать везением. Я дышала, но не в сознание не приходила. Из ушей и носа у меня текла кровь.
Малгмар и Керр держали оборону столько, сколько понадобилось Яру, чтобы прилететь за нами на Йкк. Как только корзина опустилась на землю, он выскочил наружу с пламенеметом в руке. В считанные секунды вся деревня превратилась в костер. Меня и девушку на руках затащили в корзину, мы взмыли вверх и полетели прочь от деревни как раз в то время, когда на землю упали первые капли дождя.
Лидилла рыдала. Силенка и Яр негромко переговаривались. Остальные пребывали в шоке от происшедшего и не знали, что будет дальше. Решено было оказать нам первую помощь уже в Белом мире. Чтобы не терять время, Йкк направили к Воротам.
Перемещение произошло без приключений, и на машине с включенным сигналом экстренной ситуации меня и умирающую девушку повезли в ближайшую больницу.
Очнулась я уже там.
Если бы моя история была выдумкой, я обязательно облегчила бы себе путь к избавлению от кошмаров. Скажем, сделала бы так, что воспоминания вернулись ко мне при пробуждении. Или чтоб я увидела что-нибудь из той, другой жизни, пока находилась без сознания.
Но, увы. Была темнота, было безмолвие, был покой.
Я пришла в себя, казалось, сразу же после того, как получила удар. Вот только что вспыхнула перед глазами вспышка ослепляющей боли, а вот уже я чувствую вокруг безошибочно узнаваемый запах лекарств и слышу знакомые голоса, правда, разговаривающие с незнакомыми мне интонациями.
— Ты не имела права подвергать опасности никого из учеников! — Голос Лакса почти срывался. — Ты не имела права подставлять себя ради своего идиота-братца, Силенка, понимаешь? Не имела права. Ритуал дождя должен обязательно сопровождаться поддержкой с воздуха, разве ты этого не знаешь? Что делал Яр в то время, пока деревья вас избивали? Приходил в себя после очередной попойки? Отсыпался и пил снова, пока ты рисковала жизнью?
— Лакс, я прошу тебя, — жалобно сказала Силенка. В ее голосе не было веселья, не было легкомыслия. Только безумное сожаление. Только ошеломляющее чувство вины. — Я не хочу обсуждать это здесь, пожалуйста. Давай поговорим дома.
— Дома? Силенка, мы не едем домой. Через полчаса в малом зале соберется Совет. Ты, Силеяр, Патроны твоей группы. Радуйся, что вместо Дэлакона председательствовать буду я. Радуйся, что Ининджер покинул пост Первого советника.
— Они что, хотят провести заседание прямо сегодня? — В голосе кудряшки звучал ужас. — Лакс. Я тебя прошу, я умоляю тебя!
Повисло молчание.
— Это приказ отца. Я вряд ли смогу что-то сделать. Пока все очень предварительно, но по закону Силеяр официально будет отстранен от исследовательской деятельности на ближайшие пару лет. Это самое мягкое наказание, которое я смогу предложить Совету, не рискуя показаться предвзятым. Посмотри на эту девушку. И вспомни о той, ради которой мне пришлось без ведома отца вызвать архангела.