— Я думаю, — Лакс прервал кого-то на полуслове, не отводя от меня взгляда — и я чувствовала этот взгляд на своем лице, — мы услышали все, что должны были услышать. Ученики группы Закрытых миров, подтверждаете ли вы слова Стилгмар?
— Да, — громко и резко сказал Керр.
— Да, — сказала Лидилла.
— Так и было, — пробасил Малгмар.
— Да, — сказала безымянная девушка.
— Отлично. Ты свободна, Протеже Аргенты. Можешь занять свое место. Прошу приступить к обсуждению.
Я опустилась на свое место и уставилась в одну точку. Что говорил дальше Лакс, я не слышала. Лидилла подбадривающее улыбнулась мне, налила воды, сунула в безвольную руку бутерброд.
— Давай-ка, перекуси, — тихонько шепнула она. — На тебе лица нет.
Я послушно сунула закуску в рот, запила ароматной водой, хотя есть не хотелось. Но жевание помогло мне отвлечься, и, как следствие, немного прийти в себя. Я стала понимать слова поднявшегося со своего места Яра, и то, что я услышала, повергло меня в изумление.
Яр утверждал, что находился на расстоянии пары махов крыльями от деревни. Были проблемы со связью, и Силенка не смогла сразу связаться с птицей. В голосе звучала такая небрежность, что мне захотелось его пристукнуть. Как будто случившееся со мной — с нами! — было такой мелочью, о которой и не стоило беспокоиться.
— Я повторяю, что, если бы я прибыл туда раньше, я бы смог дать этому поступку объяснение. При всем уважении, я все-таки не могу принять всерьез версию Стилгмар Аргентджен, ибо, опять же при всем уважении, знаю о дайт гораздо больше нее.
Силенка молчала. Лакс молчал. Патроны негромко переговаривались, но до нас не доносилось ничего членораздельного.
— Я надеюсь, что будет принята во внимание смерть моей подопечной, — подал голос полный мужчина с унылым выражением лица — судя по всему, Патрон ушедшей из Школы девушки. — После воскрешения она, как вы знаете, отказалась учиться. Мне задают вопросы…
— Не уверен, что могу придумать для вас другое объяснение, — сказал Яр, пожимая плечами. — Дайт не нападают без причины. Пусть вопросы задают ученикам, которые нарушили правила.
Это нам, что ли? Я и Лидилла переглянулись. Мне казалось, Лакс говорил чуть ли не об отстранении Яра от работы в мирах, а тут, оказывается, решено было свалить всю вину на нас?
— Я вот одного не понимаю, — заговорил Аргента голосом, в котором сквозила неприязнь, и мы посмотрели на него. — Мы обсуждаем причины нападения или придумываем, как скрыть грешки некоторых Патронов?
— Я прошу без эмоций, — отреагировал Лакс, но Аргента продолжил, словно и не слыша его:
— Моя Протеже получила опыт, который, думаю, приятным не назовешь. Еще одна девушка погибла. Почему один Патрон не контролировал ситуацию? Почему второй Патрон не страховал первого? Нарушаются протоколы безопасности, о чем вообще речь?
Вокруг загомонили. Я заметила, как переговариваются, явно взволнованно, наблюдатели. Силенка выглядела оцепеневшей. Лидилла от волнения кусала губы. Лакс молчал, предоставив Яру право самому ответить на укол моего Патрона.
— Напали они не просто так, — снова заговорил Яр, поворачиваясь к трону. — И неважно, что случилось, нам важно понять, почему эти деревья повернулись к нам спиной. Здесь речь идет не о судьбе пары учеников, здесь речь идет о судьбе целого мира.
— По-моему, ты просто меняешь тему, — сказал Аргента. — И что значит «неважно, что случилось»?
— Это значит, что ученики сами виноваты в происшедшем. И слова твоей Протеже, Аргента, подтверждают сказанное. Напали сначала на нее. Не толпой на всех сразу, а именно на нее и Протеже Гмиотта. Я бы на твоем месте провел бы с девушкой воспитательную беседу.
— Я прошу успокоиться, — попытался урезонить спорщиков Лакс, но они его не слушали.
Зато все слушали их. Я сжала руки в кулаки, глядя прямо перед собой. Как же запросто Яр обвинил учеников в том, чего они не совершали, и все потому, что нужно было скрыть свои промахи. Пусть даже и ложью. Глядя в глаза Лаксу, глядя в глаза сестре, глядя в глаза всем остальным.
И я не могла ничего сказать, потому что слышала то, чего не должна была услышать. Иначе я бы просто подставила Лакса и Силенку. Я убеждала себя в том, что уж они бы точно воспользовались такой возможностью и сдали бы меня с потрохами, но, черт, я не могла.
Я налила воды в стакан и отпила, пытаясь скрыть свои мысли, в первую очередь, от себя самой.
— На твоем месте, Аргента, я бы вообще не заводил разговора на эту тему, — сказал Яр, и Силенка рядом со мной ахнула. — Иначе придется припомнить кое-какие обстоятельства…
— А ты припомни, — почти оскалил красивое лицо Аргента. — Ну, давай, припомни. Только сначала приди в себя и протрезвей.
Мне показалось на секунду, что Яр сейчас бросится на него, но тут, к счастью, вмешался Лакс. Он не кричал, но голос его загремел над спорщиками так, что перекрыл и их голоса, и бормотание скандализованных наблюдателей, и возмущение Патронов.
— Еще одно подобное замечание, и разбирательство будет проведено без вас.
Они утихли.
— Отлично. — Лакс обвел глазами присутствующих. — Я предлагаю взять перерыв и дождаться Ининджера. Он попросил не выносить решения без него.
Он поднялся и первым покинул зал.
Все участники действа высыпали на балкон через высокие двери позади трона. С нами не было только наблюдателей — они должны были встретить Ининджера на улице и проводить его сюда, когда он явится. Кажется, им помимо простого присутствия на заседании отводилась еще и роль вспомогательного персонала. Во всяком случае, я видела, как, оставшись в зале, они принялись убирать со столов пустые коробки из-под воды и менять их на новые.
К Лаксу подошла Силенка. Взяв жениха за руку, она отвела его прочь от Патронов, упредив намерение Яра и Аргенты вовлечь его в свой спор. Пришлось им вернуться к остальным. Все сгрудились в углу, оживленно переговариваясь. Патрон погибшей и воскресшей девушки стал что-то объяснять Яру, Аргента, как ни в чем не бывало, обменивался шутками с хмурым Сибигом.
Я примкнула к своим одногруппникам. Все мы были немного ошарашены тем, какой оборот приняли события. Керр горячим шепотом клялся, что на первых заседаниях Яр вел себя тише воды, ниже травы. Правда, говорил, что опоздал из-за неполадок, но так, чтобы открыто обвинить во всем учеников — нет, «прорвало» брата Силенки только сегодня.
— Мне кажется, он почувствовал, что пахнет жареным, вот и все, — сказал Малгмар, угрюмо поглядывая в сторону Патронов. — Скорее всего, он знал о том, что без Ининджера не обойтись. Я слышал от своего Патрона, что с ним шутки плохи, и если уж он взялся за дело, то доведет его до конца. Когда он отказался от поста Первого советника, многие вздохнули с облегчением, поверьте.
— С Ининджером или без, не хотел бы я, чтобы на меня повесили такой проступок, — сказал Керр. — Стил, мы сделаем все, чтобы тебя не наказали, но если дело дойдет до общего выговора, ты уж извини.
Я кивнула.
Я и не ожидала поддержки до последней капли крови. Я вообще ее не ожидала. Керр поступал благородно, но он не сможет противостоять Ининджеру. Никто не сможет. Я опустила плечи, чувствуя, как меня начинает грызть глухое отчаяние. Яр прямо указал на меня. Потому Аргента и вмешался — он почувствовал угрозу, даже раньше, чем почувствовала ее я, и попытался открытой агрессией заставить Яра выйти из себя. Но, кажется, моего Патрона раскусили. Во всяком случае, Яр вел себя так, словно он — не один из тех, кому надлежало держать ответ перед Советом и наблюдателями, а какой-нибудь сторонний эксперт, приглашенный исключительно для того, чтобы высказать мнение.
— Я благодарна вам, ребята, — сказала я, хотя изъявил желание вступиться за меня только Керр. — Как бы то ни было.
Двери распахнулись, и один из наблюдателей доложил Лаксу, что Ининджер прибыл. Как по команде все направились в зал, занимать места. Аргента остановил меня, подождал, пока остальные пройдут мимо. Глядя мне в глаза, он заговорил, тихо и внушительно:
— Ининджер прибыл из Дайтерри. Возможно, он знает что-то, чего не знаем мы. Будь откровенна с ним, насколько возможно. Он слеп, а потому хорошо чувствует ложь.
Я кивнула.
— Поняла.
— Ну, молодец. Тогда вперед.
Мы вошли в зал и разошлись по своим местам. Я едва успела присесть, как быстрым четким шагом в зал прошествовал Ининджер. Наблюдая уверенные движения Патрона моего Патрона, я в который раз была вынуждена напомнить себе, что он ничего не видит. Ининджер направился прямо к трону, поднялся по ступеням и уселся по левую руку от Лакса с выражением лица, которое показалось мне не предвещающим ничего хорошего.
— Я прошу внимания, — заговорил Лакс, и все утихли.
Ининджер заговорил, и первые же его слова оправдали мое предчувствие. Темные глаза смотрели прямо перед собой, но мне казалось, Ининджер не вспоминает — он пророчествует. И пророчество это касается меня.