Положив на стол бумажный квадратик с координатами, Силенка двинулась к выходу. Я поднялась следом, чтобы ее проводить, все еще находясь во власти сказанного. Стоит ли рассказать ей о таблетках? А о том, что мои сны однажды перешли грань между фантазией и реальностью и стали почти явью? А о том, что ее жених знает о происходящем гораздо больше меня? Ведь Лакс не потерял память. Интересно, а знает ли он, что Силенка ко мне наведалась? У меня было столько вопросов, что голова шла кругом.
Наверняка, знает. Наверняка, изображает из себя самого умного, а когда я появлюсь, сделает вид, что ничего и не было.
Скорее бы полнолуние и убраться отсюда. Скорее бы.
Я закрыла за Силенкой дверь, поднялась к себе и, раздевшись, легла спать, хотя было еще совсем не поздно. Уснула я сразу и снов, как обычно, не видела.
Будильник затренькал, когда еще не рассвело. Я с трудом разлепила веки, пробуждаясь от навеянного таблетками сна. Вставать было очень тяжело — действие лекарства еще не кончилось. Я сверилась с тетрадью, куда вчера записала становящиеся уже привычными наставления. Брюки из ткани, похожей на замшу, ботинки из натуральной кожи, сменные рубашки. Остальное нам выдадут в Миламире, и мне не очень нравилось, что среди этого остального будет пара кремневых пистолетов и нож.
Тетушка Раштлек заботливо собрала мне в дорогу пирожки с кагцве и коробку фруктового сока. К Воротам мы должны добраться только под вечер, так что еда на этот раз лишней не будет. Я сложила все в дорожную сумку, туда же бросила тетрадь, и вышла из дома в прохладную ночь.
Уже знакомый желтый автобус ждал во дворе Школы. Я уселась на то же место, что и в прошлый раз, положила в кармашек сиденья сок и пакет с пирожками, сумку запихнула под ноги, развернула плед.
— Ох-хо, мне бы такую хозяйку, — почувствовав запах пирожков, восхитилась Лидилла. — Опять сарра Раштлек напекла?
— Обещаю поделиться, — с улыбкой сказала я.
— Так-так, чем делитесь? — Керр влез в салон, как обычно, с широкой ухмылкой на лице. — О, можно не рассказывать. Стил, подвинься.
Он уселся рядом со мной, подмигнул, принялся раскладывать вещи. Кажется, разрыв отношений с Перлой никак не сказался на душевном равновесии моего одногруппника. Во всяком случае, он тут же предложил Лидилле помассажировать спину, пока мы будем ехать, и с преувеличенной заботой подоткнул под меня плед.
Наконец, собрались все. Водитель пересчитал нас, погасил в салоне верхний свет, и мы тронулись. Красные глаза Керра светились в темноте, как раскаленные угли. Он попытался вовлечь Малгмара и меня в разговор, но я клевала носом и отвечала невпопад. Мне ужасно хотелось спать, так что вскоре я уснула, прислонившись головой к плечу болтливого одногруппника.
Мне снились сны.
Сначала я не понимала, что это сон. Поездка продолжалась, Керр копошился рядом, тоже укладываясь спать, Малгмар выводил носом рулады, все казалось обычным. Только потом я поняла, что лежу чем-то холодном, а вокруг меня — решетка, спереди, сзади, со всех сторон. Железные прутья фосфоресцировали во тьме и казались толстыми и прочными. Я протянула руку, пытаясь нащупать Керра рядом с собой, но оказалось, что он далеко, за решеткой, и я не могу до него дотянуться. Включился свет, и я увидела, что лежу на каменном полу в клетке, похожей на тюремную камеру, какими я их видела в фильмах. Я попыталась подняться, но не смогла — ноги и руки были закованы железной цепью, оканчивающейся массивным вмурованным в пол кольцом. Я могла только стать на четвереньки у кольца, цепь не позволяла мне даже сдвинуться с места.
— Керр! — позвала я, оглядываясь. — Малгмар!
Я слышала, как быстро-быстро говорят вокруг какие-то люди, как вдалеке кто-то плачет тонким голосом, как звенят цепи еще тысяч пленников. Вдоль стены, насколько хватало зрения, тянулись такие же, как моя, клетки. В них, прикованные цепями, так же, как и я, находились люди.
Что это? Тюрьма? Почему я здесь? И почему меня преследует стойкое ощущение того, что я не в Снежном мире, а где-то еще?
— Керр!
Но он не слышал меня. Повернувшись на спину, Керр укрылся пледом с головой, и мне почему-то стало страшно оттого, что я не вижу больше его лица.
— Керр! Проснись же!
— Стилгмар! — я услышала рядом с собой голос, и, повернув голову, увидела в соседней камере Фея, того ангела, что вылечил меня несколько дней назад. Его крылья были оборваны, окровавленные ости торчали из-за спины, грязные перья валялись тут и там на полу камеры. — Стилгмар, что ты здесь делаешь? Что ты здесь делаешь?
Неожиданно пол камеры подо мной обвалился, и я полетела вниз, в холодную бездну. Цепи разодрали кожу, соскальзывая с рук и ног, я закувыркалась в воздухе, задыхаясь и пытаясь укрыться от ударившего в лицо ледяного ветра. Тысяча голосов разом прокричала мое имя, вокруг завыла снежная буря, и я открыла глаза, чувствуя, как колотится сердце, и как сжимает мою руку взволнованный Керр.
— Плохой сон? — прошептал он.
Я едва сумела кивнуть. Бездумно уткнувшись лбом в его такое реальное теперь плечо, я хватала ртом воздух, стараясь не разрыдаться. Отдышаться удалось не сразу, в легких словно все заледенело. Не сразу я поняла, что Керр гладит меня по спине, но сейчас я не отстранилась. Мне было нужно тепло, чтобы прийти в себя.
Подняв голову, я увидела, что Керр внимательно смотрит на меня своими темно-вишневыми глазами, и поняла, что он ждет объяснений.
— Что было? Я кричала? Говорила?
Вместо ответа он осторожно коснулся пальцами моей ладони. Опустив голову, я увидела, что на запястье вспухает красным отметина в виде широкого браслета. На второй руке было то же самое. Я не сомневалась, что и на ногах найду такие же следы. Постепенно пришла и стала нарастать боль — боль от сорванных резким движением оков.
— И давно у тебя такое?
Я молча откинулась на спинку кресла. Хорошо, я могла допустить, что организм способен охладить содержимое желудка до такой степени, что оно покажется мне ледяной водой из озера, но это?
Действие принятой накануне таблетки закончилось, и сны снова пришли. Это было единственное объяснение происшедшему, и это было лучшим подтверждением тому, что таблетки мне необходимы. Я поднесла руки поближе и рассмотрела отметины. Меня вдруг затрясло под теплым пледом, захотелось расплакаться, прижаться к чьей-нибудь крепкой груди и рассказать все, что у меня на душе… Но это было невозможно.
— В моем мире это называется «идивэр», — сказал Керр тихо, глядя прямо перед собой. — Сон вне сна. Говорят, можно наслать такой идивэр, который заставит жертву умереть от причиненных во сне ран. Или из-за болезни. Или свести счеты с жизнью, тоже во сне. Я в это не верю, но теперь начинаю сомневаться…
Я закрыла глаза, не желая натыкаться взглядом на его взгляд.
— У нас это называют психосоматикой, — сказала я тоже тихо. — Когда душевное потрясение отражается на теле. Ничего общего с магией, просто реакция организма.
— Хорошенькая же «просто реакция».
Керр явно был настроен поговорить на эту тему, но у меня не было желания пускаться в рассуждения. Тем более, делать его своим наперсником. Я притворилась, что снова заснула, и лежала с закрытыми глазами так долго, что он поверил.
Наконец, проснулись остальные. Малгмар принялся обсуждать с водителем возможность остановки по требованию, Лидилла и Керр затеяли игру в вопросы и ответы по Миламиру, и я решила, что можно и мне открыть глаза. Мое предложение подкрепиться было встречено с восторгом. Я разделила на всех пирожки, Лидилла предложила бутерброды, Малгмар достал съедобные листья какого-то растения, напоминающие по вкусу хлеб и сыр одновременно. Водитель остановился, мы вышли из автобуса размять ноги. Я опустила рукава рубашки так, чтобы не было видно следов, и старалась лишний раз не поднимать рук, но взгляд Керра все равно следовал за моими запястьями, как приклеенный.
Наконец, мы вернулись в автобус. Было тепло и светло, спать никто не хотел, мы сложили пледы и уселись на сиденья, болтая обо всем и ни о чем.
На этот раз с нами в другой мир должна была пойти Патрон Керра Камнри — высокий худой гермафродит с выраженной женской внешностью, уроженка какого-то водного мира и эксперт сразу по нескольким обитаемым мирам. Я уже была знакома к Камнри, видела ее на заседании, и именно она давала нам последние наставления перед практикой, напоминала правила безопасности при перемещении и принципы поведения в матриархальном государстве. Со мной она вела себя подчеркнуто вежливо. Только когда все ушли, Камнри подозвала меня к себе и сказала то, что я и ожидала услышать:
— Поскольку ты покидаешь Школу, Стилгмар, тебе не обязательно активно участвовать в деятельности группы. Если хочешь, можешь провести все время в резиденции, я тебе все равно поставлю зачет.
— Спасибо, но я бы хотела побывать на турнире, — сказала я, и ей не оставалось ничего другого, как согласиться.
Пока мы ехали, Керр снова попытался вызвать меня на разговор, на этот раз о дайт. Ему явно не давали покоя высказанные в больнице мысли, и он с удовольствием озвучил их остальным, как только поймал заинтересованные взгляды.
— Вот увидите, я окажусь прав. Дайтерри — мирок гнилой, это я точно говорю. Не верю я, что Стил чихнула, и дайт решили в отместку за этот чих перебить кучу людей, с которыми — заметьте! — у них уже о-очень долгое время хорошие отношения. Потому туда и идут сразу Лакс и Ининджер. Наверняка, чтобы убедиться. А Стил и ее Патрона тащат за собой для отвода глаз, чтобы не поднимать панику. Представляю, что будет, если все узнают, что в одном из миров завелся Враг.
— Ни Ининджер, ни Владыка не подвергнут опасности жизнь жителя Белого мира. Это против всех законов, — резонно заметил Малгмар.
— А чего им подвергать? Стил — уже списанный корабль…
— Эй! — возмутилась я, но он продолжил:
— Ну, да, списанный, потеря невелика. А Аргента… Аргента и сам с душком, это все знают.
— Я, например, не знаю, — сказала я.
Керр засмеялся и покровительственно похлопал меня по руке. Таким он мне нравился меньше, чем когда говорил об идивэре, и руку я стряхнула. Он, впрочем, и не обратил внимания.
— Ну, конечно, милая. Все делают вид, что не знают, сделаем и мы. Тем более, это даже вычеркнули из летописей войны. Так вот, что касается Аргенты, так там тоже все ясно.