Я вернулась в постель. Пол был холодный, и ноги сразу заледенели. Укутав их одеялом, я прислонилась к стене и стала ждать. Кто-то обязательно должен был за мной прийти.
К счастью, ждать пришлось недолго. Я как раз углубилась в воспоминания о смерти Ли-ры, как дверь распахнулась, и на пороге появился «господин» в окружении группы птицелюдей. Он выглядел теперь почти величественно. Мужественное лицо казалось, сошло с обложки журнала «Брутал года», рубашка была расстегнута на груди в лучших традициях соблазнителей, на губах играла усмешка.
— Ну, ты пришла в себя, — сказал он, останавливаясь у кровати и окидывая меня быстрым взглядом. — Рад, что ты так быстро оправилась.
Он оглянулся на птицелюдей, и те быстро отошли прочь, остановившись у дверей, видимо, на случай, если я решусь бежать. Но я бежать я не собиралась. До Ворот еще нужно добраться, а голой по пустыне незнакомого мира я далеко не уйду. Впервые с момента прыжка Нины в Белый мир я ощутила себя в настоящей западне.
— Мы провели небольшое исследование, — сказал «господин», заложив руки за спину и глядя на меня. — Взяли у тебя кровь, лимфу, другие жидкости тела. Проверили, как работает сердце и мозг.
— Зачем?
— Скажи мне, Нина, как давно и сколько раз у тебя проявлялась способность? — вместо ответа спросил он.
Я вздернула бровь, но изображать дурочку не стала.
— Ты имеешь в виду, способность воздействовать на других людей на расстоянии?
Он пожал плечами. Я уже начала злиться, но поняла вдруг, что так в его мире выражают согласие.
— Один раз.
— В этом воплощении?
Динь-дон! На этот раз не Нина, в Одн-на забила тревогу. С какой стати ему нужно знать о твоих воплощениях? Может, еще истинное имя назвать?
Ага, и ключи дам от квартиры, где деньги лежат. Всенепременно.
— Зачем тебе?
«Господин» испустил раздраженный вздох, повернулся ко мне боком и взглянул искоса.
— Слушай, Стилгмар. — Я поморщилась при звуке этого имени, но промолчала. — Мне кажется, ты немножко не в том положении, чтобы задавать вопросы. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься, — сказала я. Глупо было отрицать. — Но я ведь не глупа. Зачем тебе знать о моих воплощениях? Я радостью расскажу о способности, если тебя это интересует, но если буду знать, зачем.
— Принести узы?
Я благоразумно отвела взгляд и перестала геройствовать. Он был прав на все сто процентов. Если я откажусь отвечать, на моих руках снова появятся наручники, и уж тогда я заговорю как миленькая.
— Способности проявились один раз, — повторила я после вздоха. — Не в этом воплощении.
— А в этом не было?
Я мотнула головой.
— Не было.
«Господин» послал многозначительный взгляд стоящим у двери и, без сомнения, прислушивающимся к нашей беседе птицелюдям.
— Вот что, Стилгмар, — сказал он, не глядя на меня. — Ты некоторое время побудешь здесь. Сколько — не знаю, но обещаю не причинить тебе вреда.
И, уже снова повернувшись ко мне, добавил:
— Мне нужно, чтобы способность проявилась у тебя и здесь. Как только она проявится, я заберу у тебя то, что мне нужно, и отпущу тебя. Обещаю.
— А что тебе нужно?
Но он развернулся и вышел прочь, не пожелав мне рассказать.
Я ничего не понимала, да и даже не пыталась. В обеде, который мне принесли, оказались какие-то препараты, и я от них впала в состояние, которое можно было назвать одним словом — апатия. Весь день я провела на кровати, сидя или лежа и глядя в потолок. Ужин — какое-то жуткое на вид мясо, я есть не стала, и к ночи голова немного прояснилась.
Мне нужно было вернуться в Белый мир, но как? Как я смогу сбежать из этого дворца, полного охраны, из этого города с пушками на стенах? Ответ был прост: никак. Оставалось только ждать, но ожидание это не было радостным. «Господин» обещал, что отпустит меня, но я не думала, что ему можно полностью доверять. В случае чего снова нацепит на меня узы, и все.
На второй и третий день ко мне никто, кроме персонала не заглядывал. Меня водили в уборную, позволили помыться в бане — да, клещ-переводчик так название и перевел — дали чистую одежду. Птицелюди поглядывали на меня с опаской, но я не обращала на это внимания. Меня больше занимали мысли о том, как бы выбраться отсюда и добраться до Белого мира.
Дни сменялись ночами. «Господин» появился у меня еще дважды, расспрашивал про обстоятельства, при которых проявилась в Снежном мире моя способность. Я рассказала честно и без утайки — уз я боялась, и одного раза мне хватило. Он покусал губу в раздумьях и ушел, но вопреки моим ожиданиям не приказал ни жечь меня огнем, ни привязывать веревками. Когда во время второго его визита я спросила, почему, он ответил, что способность эта должна проявиться добровольно. Ко мне нельзя применять никакого насилия, потому что тогда я умру.
Он сказал это так уверенно, что я поняла, что знание это основано на опыте. И скорее всего, такие как я уже умирали. Или я сама умерла в каком-то из своих неизвестных мне воплощений. Я не хотела об этом думать, да и не думала. Мои мысли все больше и больше занимал Белый мир. Я видела сны, я грезила им, я постоянно думала о нем.
И в какой-то момент эти мысли превратились в навязчивую идею.
Я и сама не заметила, как это произошло. Кажется, на седьмой или восьмой день моего пребывания во дворце неладное заметили и птицелюди. Я ходила по комнате, бормоча «Белый мир, Белый мир, Белый мир». Кто-то вызвал «господина». К тому моменту, когда он пришел, я спокойно сидела на кровати и смотрела в окно.
Я наверняка казалась нормальной, но «господину» было знакомо то, что со мной происходило. Удвоив охрану и двери, он наказал птицелюдям не входить в комнату по одному и без надобности.
Меня стали реже выводить на прогулки, еду оставляли у двери. Я все это почти не воспринимала — к тому моменту единственным, о чем я могла думать, был Белый мир и мое возвращение туда. Сначала я считала, что должна выполнить данное Ли-ре обещание. Но оно забылось и растаяло в памяти, как плохой сон. Потом мне стало казаться, что я просто тоскую по Терну. Но его лица я ни разу не видела во сне. Я не хотела есть и пить, я не могла спать. Шагая по комнате туда-сюда, я думала о Воротах и пустыне, о дворцовой охране и городских стенах, лежащих на пути к моей мечте.
Закрыв глаза однажды ночью, я очнулась у двери, колотя в нее руками и ногами и требуя выпустить меня. Я орала и долбилась в дверь целую ночь, пока наутро меня не сморил сон.
— Лихорадка возвращения, — бросил «господин», навестив меня днем.
Я лежала на кровати и смотрела в потолок, меня мутило. Услышав эти слова, я повернула голову.
— Откуда ты знаешь?
Он ухмыльнулся.
— У меня воплощение в Белом мире. У многих там воплощения. А вот твое, похоже, родом не оттуда. Но там бывало и теперь отчаянно хочет вернуться.
Я закрыла глаза — резко накатила тошнота.
— И что теперь? Ты меня отпустишь? Я могу сойти с ума, если не вернусь.
— Так и есть. Но я не могу тебя отпустить, увы. Я слишком много вложил в тебя. Будем надеяться, что способность проснется раньше.
Открыв глаза, я посмотрела в его ухмыляющееся лицо.