— Отстань, — посоветовала я.
— А то что? Начнешь блеять? — он захохотал резким хриплым смехом. — Не бойся, овечка, не бойся. Тебя убьют быстро. И совсем скоро. Скоро, скоро, скоро.
— Заткнись, — сказала я, чувствуя, как от интонации и слов оборотня по спине дружным строем замаршировали большие мурашки.
— Скоро, скоро, скоро, — замурлыкал оборотень себе под нос.
— Да заткнись же! — закричала я.
Техники начали было что-то говорить, но тут послышались шаги — цокот железных набоек по каменному полу, и они выпрямились, встав у двери по стойке «смирно».
Я сжала руки на коленях. Бормотание волка утихло, по мере того, как этот стройный цокот приближался, я видела, что он начинает нервничать — не меньше меня, если судить по тому, как заметался он по клетке. Но нервничал не только он. Гомон пленников в других клетках тоже усилился, я услышала крики удивления и резкие голоса птицелюдей, приказывающих замолчать.
Ать-два, ать-два. Казалось, по коридору марширует рота солдат. Ать-два, ать-два, все ближе и ближе, и ближе.
Я подобралась. Не найдя в себе смелости подойти к дверям и выглянуть в коридор, я обхватила руками колени и скорчилась на скамейке, умоляюще глядя на спящего Корта.
Проснись, пожалуйста. Мне очень нужно, чтобы ты открыл глаза и был рядом со мной, когда случится то, что должно случиться.
И вот процессия показалась в зоне видимости. Впереди шли птицелюди с оружием, между ними — Ра’ш и несколько закутанных в плащи с капюшонами существ — замыкали шествие снова птицелюди. Они все остановились у моей клетки. Один, три, восемь человек застыли у двери, повернувшись ко мне лицом, их взгляды сверлили меня, их оружие уставилось мне в лоб.
— Как вы видите, — начал Ра’ш, — наш донор принадлежит к теплокровным. Это облегчило процедуру, ведь кровь демона тоже теплая. Пересадка костного мозга в этом случае была произведено тоже внутриутробно, во все воплощения, начиная с этого и заканчивая истинным. Клетки крови этого вида живут двадцать дней, клетки крови демона — около двадцати пяти стандартных лет. Теперь, когда они начали разрушаться, минерал, который все это время содержался в них, поступает в кровоток, формируя защитную базу.
Последовало молчание, во время которого я пыталась сообразить, что значит эта мещанина терминов и определений. Пока я поняла только одно — еще до моего рождения мне что-то пересадили. Что-то демоническое — именно поэтому оборотень и называл меня демонокровкой. Но какое отношение к крови демона имеет минерал? И зачем он нужен, если демоны собираются создать солдат, которые беспрекословно подчиняются узам?
— Все это время организм донора подстраивался под наличие в нем чужеродного вещества, — сказал Ра’ш. — И теперь он способен дать ответ на воздействие минерала, но не сбросив с себя узы, а усилив их действие.
— Безумно интересно, — раздался из-под плаща голос одного из покупателей. — Вы пытаетесь убедить нас, что если донор имеет искусственно созданную аллергию на минерал, она возникнет и у других?
— Она не одна такая, — сказал Ра’ш. — В течение дня мы проедем по другим базам, вы сверите результаты анализов крови и убедитесь сами. Кровь демона — это не кровь теплокровного существа.
— Условно-теплокровные не могут являться донорами для теплокровных, — раздался все тот же голос. — Вы забываете о термотрансфузионном шоке. При переливании крови демона человеку и наоборот возникает реакция, и организм просто погибает. Ра’ш, я думал, вы предлагаете панацею, а тут эксперимент.
— Она — человек! — воскликнул Ра’ш, патетически взмахнув в мою сторону рукой. — И в ее организме течет кровь демона. Совершенно спокойно течет уже двадцать пять стандартных лет. А поскольку кровь демона не имеет групп, мы сможем спокойно перелить ее любому живому теплокровному существу!
Последовала пауза.
— Сколько крови вы позволите нам забрать у нее? — услышала я вкрадчивый голос другого покупателя.
Ра’ш посмотрел на меня.
— Все. Этот и еще три с лишним десятка доноров в вашем распоряжении. Завтра я позволю вам провести ваши тесты — чтобы вы убедились в моих словах. А потом поговорим о цене.
Он не сводил с меня взгляда, в котором ясно читалось предупреждение: «Молчи. Не болтай, если не хочешь проблем». И я молчала. Покупатели подошли к решетке, пытаясь разглядеть меня поближе. Я не сдвинулась с места, даже когда Ра’ш приказал мне подойти — и он тут же поспешно объяснил им, что у меня лихорадка возвращения, и потому узы на меня не действуют. К моему удивлению, эти слова вызвали смех у одного из покупателей — третьей фигуры в плаще, которая доселе молчала и не задавала вопросов.
— Лихорадка возвращения? Как знакомо, — сказал, отсмеявшись, покупатель.
Я открыла рот и схватилась за сердце, когда узнала эти интонации и этот голос. С большим трудом под взглядом Ра’ша, который не сулил ничего хорошего, я сделала вид, что все в порядке, отвернулась и принялась разглядывать ногти.
Но сердце в груди колотилось, ибо я узнала того, кто скрывался под капюшоном от моего взгляда.
Потому что передом мной стоял не кто иной, как мой учитель, Патрон, человек, втянувший меня в авантюру с мирами.
Аргента.
Он разговаривал на другом языке, казался ниже и был в этом мире более широкоплеч, но это определенно был он, это были его интонации и его манера произносить слова — слегка растягивая, как будто чуть заметно насмехаясь над собеседником. Таким голосом он говорил «Ты замечательно смотришься в сером, Стил» после бала инициации во дворце Владыки, таким голосом объявлял мне, что пока не намерен меня убивать, таким голосом сказал мне в тот день в саду, что добьется моей ссылки в какой-нибудь необитаемый мир, лет на двадцать, чтобы я усвоила урок.
Сердце в груди заколотилось. Неужели он пришел, чтобы спасти меня?
Но даже Одн-на, которая Аргенту совсем не знала, не поверила этим мыслям. Насколько я могла судить, Ра’ш был очень и очень осмотрителен. Он бы не позволил чужаку вот так запросто стать одним из покупателей довольно специфического, если не сказать больше, товара. Но вдруг. Вдруг.
Я старалась не поднимать глаз и жадно прислушивалась к разговору, который тихо вели между собой покупатели и Ра’ш, но Аргента больше не подавал голоса. Когда они ушли, я даже начала сомневаться в том, что слышала. Может, я ошиблась и выдала желаемое за действительное. Может, я уже настолько отчаялась и хочу видеть кого угодно, даже Аргенту — пусть только хоть что-то даст мне надежду на спасение.
Через некоторое время снова послышались шаги, и Ра’ш вернулся к моей клетке с другой партией покупателей. Всего за полдня их прошло четыре — одиннадцать созданий, некоторых из которых язык бы не повернулся назвать людьми, пожелали отдать за меня просто несусветную кучу денег. Ра’ш вел себя как восточный купец, расхваливающий выставленную на торги рабыню, и к концу этих смотрин я едва сдерживала себя. К тому же, часть покупателей заинтересовалась не только мной. Один из мужчин с хоботом вместо носа буквально застыл возле клетки ангела. Он разглядывал его так долго и так пристально, что занервничал даже Ра’ш.
Как только ушла последняя группа, принесли обед. Но бутерброды с жиром местных животных и сладкий до приторности компот не лезли мне в горло под насмешливым взглядом оборотня. Все всплывали в памяти его слова о том, что меня откармливают. Я отдала бутерброды Корту, который после самоизлечения был еще очень слаб и едва держался на ногах.
— Еще пара дней, и я начну сдавать, — сказал он мне, уплетая бутерброд за бутербродом. Ему на обед дали какую-то кашу с овощами. — Так что если у тебя есть какой-нибудь козырь в рукаве, Стил, самое время.
Конечно, он намекал на мою способность. Но намекал не серьезно, а, скорее, как на самую последнюю соломинку, которая могла бы… а может, и не могла бы помочь.
Но способности все не было. Я ждала ее и одновременно боялась. Нервничала, снова и снова ловя на себе взгляд оборотня, который, заметив, что я на него смотрю, каждый раз оскаливался и начинал облизывать губы словно в предвкушении. Меня от его взгляда передергивало.
Техников стало вдвое больше, теперь их у моей клетки стояло четверо. О том, чтобы попытаться снова поговорить с Феликом, не было и речи, и нам оставалось только надеяться. Надеяться и ждать.
На следующий день, как и было обещано, меня повели в лабораторию. Каждый из покупателей, изъявивших желание купить именно меня, должен был прибыть со своими специалистами для независимого тестирования. На меня нацепили наручники. Тюремный лазарет, в котором и располагалась лаборатория, находился в другом конце тюремного здания, а провести мне там предстояло полдня, так что Корта, обвязав цепями и сковав волю узами, тоже повели со мной. Оборотень провожал нас тяжелым взглядом.
В лазарете было много народу, больше, чем обычно, когда меня приводили для отбора крови для пробы. Я увидела в коридоре первого покупателя. Он так и был в капюшоне, так что я не могла увидеть лица, вокруг него стояла его команда медиков. Они выглядели совсем как люди в своих красных пижамах и масках, закрывающих нижнюю половину лиц. Сердце мое заколотилось, когда я подумала о том, что это может быть команды Аргенты. Охранники подтолкнули меня ко входу, и я прошла мимо.
В процедурной меня, как обычно, уложили на кушетку, только безмолвный и безвольный ангел на этот раз тоже был здесь, усевшись на поставленный в углу комнаты стул. Появилась молчаливая команда покупателя. Зеленоглазая птицеженщина принялась объяснять им, что где находится. Ко мне подошла другая женщина, ее глаза напомнили мне цветом желток свежего куриного яйца. Игла вошла мне в вену, в пробирку под давлением брызнула кровь. Чужеземцы подошли ближе, заглядывая через плечо женщине, проводящей процедуру. Все было кончено через несколько мгновений. Соблюдая меры предосторожности, мою кровь завернули в ткань и вынесли прочь. Жгут с руки сняли, и я уселась на кушетке, потирая руку. Ангел смотрел на меня, в его взгляде читалось сочувствие.
Экзекуция повторилась снова, когда пришла вторая команда. Люди с хоботами оживленно засопели, увидев, как в пробирку хлынула темно-красная струя крови. Зеленоглазая птицеженщина с помощью переводчика объяснила им суть процедуры и снова напомнила о мерах предосторожности при работе с жидкостями моего тела. Усевшись на кушетке и снова потирая руку, я прислушалась к разговору.
— Так ангел здесь обеспечивает безопасность? — спросил на своем языке один слоночеловек другого слоночеловека. — Не понимаю, как этой обезьяне удалось захватить в плен живого ангела.
— Не наше это дело, — ответил тот. — Ты видел температурные кривые? Температура тела донора выше нормы всего на две десятых градуса. Думаешь, нас не обманывают, и в ее крови действительно живут клетки крови демона?
— Узнаем на «Йёргруре», — сказал первый, и я поняла, что так называется их корабль. — Пойдем отсюда, в этом воздухе так мало кислорода.
Я почти не удивилась, когда в третьей команде увидела людей. Блондинка средних лет была у них главной, и она едва не вырвала пробирку из рук птицеженщины, когда та закончила. Улыбнувшись вошедшему в лабораторию Ра’шу, она показала ему пробирку и спрятала в карман.
— Ну, что, господин, вы подумали над предложением моего мужа? — спросила она. — На двадцать процентов больше, и мы улетаем сегодня.
Я сжалась на кушетке, не отрывая от ангела взгляда, в котором наверняка читалась паника.
— Девушка живой отсюда не улетит, госпожа, — церемонно поклонившись, ответил Ра’ш. — Она слишком много знает… а я хочу сохранить секреты этой планеты в ее же пределах.