85402.fb2
- Что там? - спросила Мэри.
- Ничего, - отец Игнасио выпростал ногу из спутанных водяных растений, - ничего.
Тропа начала забирать вверх, кувшинки исчезли, зато вокруг вспыхнули огоньки тигровых лилий. «Интересно, кто ее проложил, - думал отец Игнасио, - и, главное, зачем. Здесь ведь поблизости нет никаких поселений».
Теперь, на возвышении, стало видно: то, что он принимал за синий клочок неба с редкими облаками, оказалось водной гладью, простиравшейся до самого горизонта. Облака на самом деле были островками с купами темных деревьев.
- Вот оно! - Ричард Аттертон стоял, полной грудью вдыхая влажный воздух. - Озеро! Огромное озеро, сердце этой земли!
Берег уходил в обе стороны гигантским полукружием.
- Мы можем устроить здесь стоянку, - предложил Томпсон.
- Нет, - сказал Ричард Аттертон, - нет. Мы пойдем… Где этот город, Арчи? Где скалы? В какой стороне?
Арчи вздрогнул, как от удара.
- Не знаю, - проговорил он, - это не я… это он… Я никогда здесь не был. Он знает.
- Тогда пусть скажет, - Аттертон повелительно поглядел на Арчи, даже не на Арчи, на его грудь, трепещущую под грубой тканью.
Молчание.
Аттертон извлек из своего тюка со снаряжением бинокль и оглядел побережье.
- Там! - сказал он наконец.
Отец Игнасио напряг старческие глаза, но увидел лишь что-то белое, уходящее в синеву озера.
- Скалы, - пояснил Томпсон, которому не нужен был бинокль, - белые скалы. Там наверняка пещеры, вымытые водой, и все такое.
Скалы возвышались над водой и отражались в ней, вода вымыла в них причудливые проемы, ветер вырезал в породе рельефы, драконы и горгульи проступали и тут же расплывались, теряясь в мешанине выступов и впадин.
- Мы можем бродить по берегу хоть год, - Томпсон пожал плечами. - Разве только… эта тварь знает, где нужное место, верно?
- Если его спросить, - задумчиво проговорил Аттертон, - заставить заговорить. Спросите его, Арчи.
- Он говорит, только когда хочет, - виновато сказал молодой человек. - Очень редко.
- Где? - Аттертон повысил голос, повелительно глядя на скрытую под тканью выпуклость на груди юноши. - Где?
Они замолчали. Ветер свистел в песке, крохотные волны с шорохом набегали на берег, лениво перекатывая пучки гнилой травы.
Аттертон стиснул челюсти так, что под кожей проступили очертания черепа. Взгляд его резал как нож.
- Надо спросить его напрямую, - сказал он тихо. - Напрямую. Он сделал шаг по направлению к юноше и вновь застыл в задумчивости.
- Не делайте этого, - взмолился отец Игнасио. Аттертон поглядел на него холодным бешеным взглядом.
- Даже не пробуй помешать мне, старик, - сказал он. Раскрытой ладонью он толкнул священника в плечо, и тот с размаху сел на песок, беспомощно ловя воздух раскрытым ртом.
- Томпсон!
Томпсон с готовностью обернулся.
- Помоги мне отвести его в заросли.
- Нет! - жалобно вскрикнул юноша. - Нет! Не надо!
- Ричард! - в глазах леди Аттертон металась тревога.
- Не вмешивайся, дорогая, - Ричард Аттертон сурово покачал головой, - сейчас не вмешивайся.
Он неуклонно подталкивал молодого человека к зеленому частоколу ветвей. Тот, обернувшись, крикнул:
- Нет, Элейна! Не ходи сюда! Не смотри. Томпсон следовал за ними с карабином наперевес.
- Боже мой, - шептала леди Аттертон, закрыв лицо руками. - Боже мой!
Из зарослей донесся пронзительный, режущий, нечеловеческий визг.
- Что они там делают?
- Отец Игнасио! - Мэри вцепилась ему в рукав, и он, кряхтя, поднялся. - Отец Игнасио, умоляю вас! Во имя Господа! Прекратите это. Не позволяйте им…
- Испытывать этого демона?
- Но они не испытывают демона. Они мучают человека. Отец Иг-насио…
«Двое сильных мужчин, - думал отец Игнасио, - направляясь к зарослям, а я уже старик. И потом… разве эта тварь не заслужила?»
Томпсон держал молодого человека за руки, прижимая его к стволу гигантского дерева, а Ричард Аттертон стоял, наклонившись над ним; отцу Игнасио была видна лишь его согнутая спина.
Он кашлянул, и Аттертон обернулся.
- Идите отсюда, святой отец, - приказал он, дернув головой, ибо руки у него были заняты. - Это зрелище не для вас.
- Я видел и не такое, - сказал отец Игнасио. - Но это неважно. Прекратите мучить человека.
- Но мы не трогаем человека.
- Все, что чувствует дагор, чувствует и человек.
- Откуда вы знаете? Вы тоже этим занимались?
- Отец Игнасио! - слабо позвал юноша.