Итак, я полагаю, что на этом история с чудовищем Крошки завершилась. Конечно, осталось множество проблем, о которых мы, наверно, так никогда и не узнаем. Кое о чем я, правда, догадываюсь. Чудовище могло установить контакт с собакой, потому что контакт с человеком стоил бы ему слишком больших усилий. Очевидно, собаки обладают какими-то способностями к телепатии, хотя и не понимают многого из того, что им дает человек. Я не говорю по-французски, но, пожалуй, я смогу транскрибировать французскую фразу так, что любой француз ее прочтет. Примерно то же делал и Крошка. Чудовище передавало ему свои мысли и полностью контролировало его. Без сомнения, оно оказало воздействие на дога в тот день, когда старик Деббил взял щенка с собой на холм. А когда чудовище услышало, как доктор Швелленбах говорит о тебе, и смогло мысленно уловить твой образ, оно с помощью пса заставило тебя заняться его проблемой. Очевидно, чудовище пользовалось мысленными образами. Иначе как бы Крошка мог отличать одну книгу от другой, раз он не умеет читать? Ведь ты же представляешь себе все, о чем думаешь. Ты согласна со мной? Я полагаю, моя теория нисколько не хуже любой другой.
Тебе, наверно, будет любопытно узнать, что прошлой ночью все компасы в окрестностях в течение двух часов указывали на запад! Пока, несмышленыш. Продолжай пребывать в счастливом состоянии. Любящая тебя (поцелуй Алека) мама
P.S. А что, Сан-Круа - подходящее место для медового месяца? Джек (это тот человек, который выписал чек) становится очень сентиментальным. И он ужасно похож на твоего отца. Он вдовец и… впрочем, я ничего не знаю. Он говорит, что нас свела судьба (или что-то вроде этого). Уверяет, что и не собирался подниматься на яхте по реке со своей внучкой, но что-то заставило его изменить планы. Он совершенно не представляет, почему пришвартовался именно в этом месте. Просто ему там понравилось. Может быть, это судьба. Он такой душка. Дай бог. чтобы я забыла, как чудовище подмигнуло мне из реки".
Когда фермер заметил его, расстояние было слишком велико. Кроме того, дневной свет уже тускнел, и видимость сохранялась только в открытом поле. Но все-таки Транк отложил в сторону мотыгу и не сводил взгляда с рощицы, где только что скрылось странное существо.
Жилище Транка стояло в стороне от остальных. Дорога в поселок не проходила через рощицу, в которой скрылся неизвестный. Но кем же он мог быть? Охотником? Немыслимо. Жителем поселка? Немыслимо. Кому из них придет в голову здесь бродить… да еще красоваться в таком чудном наряде? Может быть… может быть, это нездешний…
Нездешний. Это слово вертелось в голове у фермера, когда, взяв мотыгу, он пошел домой. Нездешний. Может быть, он заблудился в этой глуши. Но почему он прячется? А может, это беглец, из тех, кто скрывается от правосудия. Однако… это снаряжение… и лицо, такое странное даже издали…
Транк шагал между бороздами, а его собака бежала за ним следом. Животное тревожилось, и фермер, не останавливаясь, наклонился, чтобы погладить ее. Нездешний. Да, наверняка нездешний. Может быть, это кто-нибудь из городских чудаков, из тех, что любят сворачивать с дороги, чтобы на свежем воздухе провести минутку наедине со своей подружкой. Впрочем, будь это так, оттуда наверняка донесся бы шум мотора, а Транк ничего не слышал.
Транк отклонился было от своего маршрута, приблизился к опушке рощи, чтобы поискать, не осталось ли каких следов. Но вдруг он передумал. В конце концов, какое ему до всего этого дело?
Он заторопился к своему жилищу. Солнце опускалось за горы. Подойдя с мотыгой на плече к двери, он понял, что всю дорогу, не переставая, думал о загадочном незнакомце. Он направился в кухню, чтобы плеснуть себе в лицо свежей водой из чана и утолить жажду. С мокрым лицом он вышел во двор, и на минуту его взгляд задержался на жене, выходившей из загона. Она буркнула приветствие, но Транк не слышал ее. Это снаряжение… и главное - лицо, странное даже издали…
Он решительно снял ружье, висевшее в углу на стене, но повесил обратно, даже не проверив заряда. Какую глупость он чуть было не совершил! Какое ему дело до того, кто скрывается в роще? У этого чудака есть на то свои причины, если только он не совсем сумасшедший. И потом, наверное, это так и есть: городской чудак решил под вечер со своей девушкой совершить вылазку на лоно природы.
Ружье осталось висеть на стене, в темном углу. Но все же… мысль о любовной прогулке не вполне убедила Транка. Ему показалось, что он окончательно решил загадку, но где-то в глубине мозга у него вдруг снова возник образ, увиденный на одну-две секунды на опушке рощицы: странное снаряжение, а главное - странное лицо, такое странное даже издали…
Ужинали молча. Жена дважды упрекнула Транка в невнимании, так как он не ответил на ее вопросы. И вдруг фермер резко встал, еще не прожевав последний кусок: он решил немедленно пойти в рощицу.
Он снова снял со стены ружье. Проверил заряд и решительно направился к выходу. И тут он увидел чужаков. Их было двое. Один шагах в пятидесяти, другой, в таком же снаряжении - совсем возле двора.
Мрачное, свинцовое, почти ночное освещение позволило Транку рассмотреть это ужасное существо во всех подробностях. По спине у него пробежали мурашки. Действительно, все было похоже: круглый подбородок, над ним сжатые губы, еще выше - почти треугольный выступ носа, лоб… Похоже все, кроме глаз. В сущности, даже глаза были похожие. Но… но на лице у этого кошмарного существа их было ТОЛЬКО ДВА!
– Называйте их как хотите, - сказал Текс Харриган. - Потерянные, заблудшие, чокнутые или, скажем, непризнанные гении, - я знаю их столько, что ими можно было бы заселить целую палату в сумасшедшем доме. Я много лет был репортером и нагляделся на таких.
– Назовите хоть одного, - попросил я, чувствуя, что Харриган как раз в подходящем настроении.
– Ну, хоть Тэдиес Макилвейн.
– Никогда про такого не слышал.
– Конечно, - сказал Харриган. - Но я его знал. Это был чудаковатый старик, денег у него едва хватало на три его страсти: он играл в карты и в шахматы в трактирчике Биксби на Северной улице; увлекался астрономией; и еще была у него навязчивая идея, что жизнь существует не только на нашей планете и с обитателями других планет можно как-то связаться. Правда, в отличие от прочих он не только об этом говорил, но даже придумывал какие-то причудливые механизмы.
Ну вот, у этого старика было трое дружков, с которыми он играл у Биксби. Им он и рассказывал, как у него подвигаются дела со звездами и общение с жителями других планет, а дружки, насколько я знаю, превесело над ним подшучивали. Он покорно сносил насмешки - наверно, потому, что больше ему не с кем было поделиться. Так вот, в первый раз я про него услыхал однажды утром, когда меня вызвал к себе редактор отдела городской хроники - тогда это был старый Билл Хендерсон - и говорит: "Харриган, мы только что узнали о некоем Тэдиесе Макилвейне, вроде бы он открыл новую звезду. Этот астроном-любитель живет на Северной улице. В общем, разыщите его и дайте очерк".
И я отправился в путь.
Настала великая минута в жизни Тэдиеса Макилвейна. Он с важным видом уселся, поправил очки и уставился на присутствующих, как всегда, поверх стекол - ни дать, ни взять разгневанный учитель или просто сварливый старикашка.
– Я своего добился, - объявил он негромко.
– Да? А чего именно? - брюзгливо спросил Александер.
– Я открыл новую звезду.
– Ах вот как, - равнодушно откликнулся Леопольд. - Просто тебе соринка в глаз попала.
– Она находится чуть правее Арктура, - продолжал Макилвейн, - и, похоже, приближается к Земле.
– Передай ей от меня привет, - криво улыбнулся Ричардсон. - Ты уже придумал ей имя? Или теперь открыватели новых звезд не дают им названий? Звезда Макилвейна - звучит недурно. Есть чем любоваться вечерами, когда больше нечего делать.
Макилвейн только усмехнулся.
– Это темная звезда, - сказал он, помолчав. - Она не светится. - Он говорил, точно извиняясь. - Хочу установить с нею связь.
– Вот это да! - сказал Александер.
– Сдавай! - сказал Леопольд.
Так приняли великую новость о звезде Макилвейна его друзья-приятели. И потом весь вечер Макилвейн покорно играл в юкр. А Ричардсону пришло в голову, что надо сообщить об открытии в газету.
– Старик Макилвейн принимал все это всерьез, - продолжал Харриган, - и в то же время как-то очень стеснялся. Понимаете, создавалось впечатление, что он так долго старался открыть свою звезду, что теперь уж и сам с трудом в нее верил. Но звезда существовала. Он очень пространно и подробно рассказывал мне, как все произошло - случайно, как всегда бывает. Такие случаи - не редкость, и его рассказ звучал вполне убедительно. И все-таки в глубине души я ему не поверил. Я, конечно, все записал, как положено, и поснимал старика, убежденный, что фотографии нам не понадобятся.
По правде говоря, я таскал свои заметки в кармане два дня, и только потом мне пришло на ум, что ведь можно позвонить в Обсерваторию в штате Висконсин. Позвонил, и они подтвердили, что такая звезда появилась. Газета напечатала очерк о Макилвейне и не пожалела красок.
Через две недели Макилвейн снова дал о себе знать…
В тот вечер старик казался еще более застенчивым, чем всегда. Он ничуть не походил на человека, который готовится объявить очень важную новость. Он бочком вошел к Биксби и нерешительно приблизился к столику, где сидели его друзья.
– Славный вечерок, прямо как летом, - негромко заметил он.
Ричардсон буркнул что-то себе под нос.
– Кстати, Мак, что сталось с твоей звездой? - спросил Леопольд. - Ну, с той самой, про которую писали в газете.
– Мне кажется… - осторожно начал Макилвейн. - Я даже уверен… Я установил с ними связь. Только вот беда… - Он озабоченно наморщил лоб. - Я не понимаю их языка.
– А, ну тогда ты должен сказать им, что это твоя звезда и им теперь придется говорить по-английски, чтобы ты их понимал, - язвительно заметил Ричардсон. - Вот увидите, мы и опомниться не успеем, как ты обзаведешься ракетой или космическим кораблем, умчишься на эту свою звезду и станешь там у них королем или вроде того.
– Король Тэдиес Первый! - торжественно провозгласил Александер. - Эй вы, звездные жители, можете облобызать стопы вашего короля!
– Ну, это было бы довольно противно, - нахмурился Макилвейн.
Бедняга! Они битый час изводили его своими шуточками! Наконец он ушел домой, уселся перед телескопом и еще раз отыскал свою звезду - она стала такая большая, что могла бы затмить Арктур и не затмила лишь потому, что уже отошла в сторону от этой янтарной звезды.
Да, несомненно, звезда Макилвейна намного приблизилась к Земле.
Макилвейн снова попытался связаться с ней по самодельному радио и снова услышал ритмическую звуковую гамму - конечно, это была речь; хоть и необычная, но речь - какой-то скрип, скрежет, ничего общего с человеческой речью. Звуки то повышались, то понижались, в них звучало нетерпение, настойчивость, отчаяние - Макилвейн чувствовал это и изо всех сил старался понять.
Он просидел у радио часа два и вдруг совершенно ясно услышал, что кто-то говорит с ним на его родном языке. Но из приемника теперь не раздавалось ни звука. Макилвейн не сразу понял, что произошло: очевидно, обитателям его звезды удалось освоить английский язык простейшим способом - они читают его мысли и могут теперь объясняться с ним.
"Какие существа населяют Землю?" - поинтересовались они.