Как известно, на практике многие теоретические расчеты оказываются ошибочными. Здесь получилось нечто подобное — вместо того, чтобы искать новые пути, цивилизация закуклилась, тщательно лелея старые воинские и религиозные традиции и дожидаясь своего часа. И дождались ведь — в один прекрасный день корабли-тюремщики внезапно снялись с орбиты и исчезли. Куда, почему — неясно, главное в таком деле результат, а результат был однозначный. Лети, детка, куда хочешь, только вначале крылышки отрасти.
И ведь полетели. Не сразу, естественно — сначала несколько десятилетий восстанавливали полузабытые технологии космоплавания, потом осторожно высовывались и оглядывались: не видит ли кто? Не даст ли пинка? Если проигранная война и научила чему-то горе-вояк, так это осторожности.
Пинка не дали. Система была мертва — ни кораблей, ни автоматических станций, ничего. Победители ушли, исчезли, не оставив после себя никаких следов, кроме изрытой бомбовыми воронками поверхности планеты да громадных стеклянных озер на месте сожженных термическими бомбами городов. А побежденные остались, добавив к списку побудительных мотивов для экспансии жажду реванша.
Когда ацтеки вновь вышли на дорогу между пространствами, их корабли и оружие были хуже, чем в первый раз, однако и воевать они пока что не планировали — так, разведка, не более того. Однако в соседних с ними мирах никого живого не оказалось, зато нашлись следы войны, войны жестокой, по масштабам в разы превосходящей ту мышиную возню, которую затеяли они сами.
Ацтеки никогда не были дураками, к тому же горький урок, полученный ими совсем недавно, отучил их от излишней самонадеянности. Теперь они не лезли очертя голову раздвигать границы, а осторожно и методично обшаривали ближайшие пространства, пытаясь определиться в сложившейся ситуации. Ну и тактика эта в результате принесла свои плоды — на орбите марса в одном из близлежащих пространств был обнаружен изрядно пострадавшая, но все же вполне дееспособная орбитальная верфь. Но главным было даже не это: на верфи — о, подарок судьбы! — находились в разной степени готовности сразу несколько кораблей. Тех самых кораблей, которые не так давно сокрушили флот ацтеков. Невероятная удача, хотя и разбавленная смачной ложкой дегтя.
На верфи, по сути, были только корпуса — ни одного корабля, оснащенного двагителями, там не было. Орудийные порты кораблей тоже были пусты — похоже, хозяева верфи декларировали жесткое разделение труда. На одном заводе корпуса, силовые установки и системы обороны (на двух кораблях уже стояли реакторы и генераторы силового поля), на другом — двигатели, на третьем — вооружение. Теорию подтверждали оплавленные руины еще двух заводов, один из которых так и висел на орбите неподалеку, а второй, очевидно, производивший как раз двигатели, давным-давно сошел с орбиты и лежал теперь на поверхности планеты грудой неэстетичного металлолома. С оставшегося на орбите оружейного завода смогли получить кое-какие образцы, на основе которых впоследствии были разработаны собственные артиллерийские системы, а вот упавший на поверхность теперь не годился даже в переплавку — вывозить невыгодно.
Еще одним шоком для ацтеков оказался материал, из которого строились корабли. Вроде бы обычная сталь, все элементы известны, состав определен, но вот прочность ее в разы превосходила все использовавшиеся ацтеками конструкционные материалы, причем повторить технологию производства они не смогли. Вроде бы состав один и тот же, а результат неизменно получался совершенно ублюдочный. Это свидетельство превосходства пришельцев больно било по самолюбию — даже исчезнув, они высморкались на считающих себя высшей расой завоевателей, да еще и вытерли о них ноги.
Однако все равно получили они от находки очень и очень немало — оружейные системы, пусть и уступающие тем, чем пользовались победители, но заметно превосходящие собственное оружие ацтеков, генераторы силового поля, которые хотя и с трудом, но были воссозданы ими, реакторы с мощностью и КПД, которые им до этого даже не снились. Да и сами корабли тоже были завидным трофеем. Из имеющихся материалов удалось собрать не менее десятка корпусов — целую эскадру. Двигатели, правда, пришлось делать самим, но, как оказалось, импульсные двигатели неплохо вставали на место гравитационных. Плюс на основе вновь обретенных (найденных, уворованных… трудно сказать, что правильнее) технологий начали строить свои собственные корабли — получалось хуже, чем хотелось, но все равно намного лучше того, что было.
Получив новые корабли и пушки, разведка ацтеков двинулись дальше и осторожненько сунула нос в тот мир, где они некогда по этому самому носу столь чувствительно получили. Разумеется, им никак не улыбалось словить проблемы, они хорошо помнили, что их предков здесь пришибли, как тараканов тапком — легко и как будто между делом. А ведь ацтеки даже не знали, влезли они тогда в чужую метрополию, столкнулись с отдаленной колонией или случайно нарвались на эскадру таких же разведчиков. В последнем случае возможный противник выглядел еще опаснее. Однако опасались они на сей раз зря — похоже, могущественные враги исчезли и отсюда.
Зато появилось нечто, вернее некто, что Виктор отметил для себя, как «в третьих». И этим «в третьих» были уже знакомые Виктору чужаки на дисколетах.
Чужаки, непонятно откуда взявшиеся, заселяли Землю в том пространстве и отнюдь не обрадовались гостям. Повели они себя, в общем-то, совершенно так же, как и их предшественники — сначала потребовали убираться, потом открыли огонь. Они тоже пользовались гравитационными двигателями, но на этом их сходство с могучей цивилизацией, встреченной ацтеками ране, и заканчивалось. Их корабли были в большинстве своем небронированными, защитного поля не имели, оружие было хоть и мощным, но не слишком дальнобойным, а переходом между пространствами он, похоже, вообще не владели. Вообще, это был скорее не военный флот, а пограничные или полицейские корабли, практически небронированные и не слишком хорошо вооруженные. Правда, чужаки оказались отличными бойцами — их реакция превосходила человеческую, они не сдавались в плен, а в рукопашной были страшными противниками. Разведке ацтеков не удалось захватить ни одного корабля и, хотя явившийся вслед за разведчиками военный флот смогл разгромить обороняющихся, но мощные орбитальные крепости, висящие на орбите планеты, остановили его. Когда же подошли подкрепления, выяснилось, что чужаки не только смогли подготовить несколько полноценных боевых кораблей, но и вооружить огромное количество кораблей гражданских, что позволило им ответить на атаку вполне адекватно и выдавить эскадру вторжения из своего мира. В результате завязалась длительная, тянущаяся уже несколько лет война на истощение, в которой ацтеки постепенно побеждали, но при этом несли ужасающие потери. Последние бои были в разы меньше по масштабам, чем во время первых столкновений и, когда эскадра Виктора взяла в оборот флот ацтеков, это была уже одна из последних попыток продавить оборону чужаков. Попытка, к слову, вполне успешная.
Ацтеки включили в свой флот все оставшиеся у них корабли, найденные и достроенные на космической верфи. Эти корабли, первоначально строившиеся, очевидно, как чисто боевые, были переоборудованы ими в гибрид военного транспорта и крупного боевого корабля. Действие вынужденное, тех боевых возможностей, которые предполагались проектировщиками этих дредноутов, достичь было невозможно по простой причине — не было оружия, под которое создавались корабли. А с той артиллерией, которую впихнули на них ацтеки, оказалась свободной куча помещений внутри корабля. Перед инженерами ацтеков был выбор: возить туда-сюда воздух или заполнить трюмы чем-то полезным. Из списка полезных опций выбрали десант — спорное, но имеющее под собой почву решение. В качестве эскорта пошли корабли, построенные самими ацтеками — все, что удалось наскрести. Не зря состав эскорта показался Виктору таким пестрым — когда корабли собирают с бору по сосенке, это вполне закономерно.
Флот вполне успешно, хотя и с немалыми потерями, справился с остатками флота чужаков. Следующим этапом должно было стать блокирование планеты, после чего ожидалось прибытие штурмовых кораблей с дальнобойными орудиями, аналогами земных мониторов, которые были способны расстрелять орбитальные крепости с безопасной дистанции. Ну а дальше — стандартная процедура, включающая в себя орбитальную бомбардировку и высадку десанта. А Виктор со своей ударной эскадрой, наглой мордой и жаждой мести, получается, нарушил все их планы.
Ну, все это, как говорится, внешние моменты. Теперь моменты внутренние, выданные теми самыми доверенным учеными, которые не подчинялись никаким институтам и работающими непосредственно на правительство. Виктор усмехнулся — выводы ученых ему нравились. Во-первых, ацтеки не смогли скопировать гравитационный двигатель. Вернее, скопировать-то, может, и смогли, но использовать — вряд ли, похоже, их спецы не смогли повторить подвиг земных ученых и разобраться в принципах его работы. Хотя мог быть и другой вариант — Империя вон тоже не спешила применять эти двигатели на крупных кораблях, побочные эффекты никому не нравились. А импульсные движки уступали земным на два поколения, не меньше, отсюда большие габариты, малая мощность и невеликий ресурс, да и дальность автономного полета смехотворная.
Во-вторых, артиллерия ацтеков, так смутившая Виктора во время первых столкновений, ни в чем не превосходила его собственную ни по мощности, ни по дальнобойности, ни по системам наведения. Да, они воткнули на свои крейсера орудия, калибр которых был примерно таким же, как у земных линкоров. Соответственно, мощность такого орудия внушала уважение, но отнюдь не священный трепет. В то же время скорострельность таких систем заметно уступала скорострельности орудий обычного крейсерского калибра, а габариты, напротив, были намного больше. Результат — значительное снижение плотности огня при большей опасности единичного попадания. Неизвестно, что лучше, если вдуматься, при том что сама по себе броня крейсеров противника удар не держит совершенно, бей в нее хоть из крейсерского калибра, хоть из линейного. И это в третьих, очень важный момент, надо сказать. Линкорам, собранные противником из трофейных запчастей, только огонь земных аналогов и страшен, но такие корабли, если верить полученной от ученых информации, у них уже кончились. А вот крейсера собственной сборки у противника откровенно слабоваты, если сбить защитное поле, то превратить их в дуршлаг — дело техники.
В четвертых, силовое поле. Тоже никаких откровений — принципы работы на Земле известны давным-давно, просто никто не пытался поступить так оригинально, как неизвестные умники, создавшие этот агрегат. Земные ученые старались закрыть корабль защитным коконом большой мощности, в результате получалась чрезвычайно энергоемкая структура. Она и не нашла применения потому, что энергии при включенных генераторах не хватало ни на двигатели, ни на орудия, при том что самой защиты хватало только на защиту от огня орудий малого калибра и с большой дистанции. Броня обходилась дешевле и была эффективнее.
В трофейном генераторе при тех же базовых принципах нашел место псевдоинтеллектуальный подход, когда постоянный защитный кокон был чрезвычайно маломощным, зато при возникновении нагрузки на него мощность моментально повышалась непосредственно на участке поражения. Виктор не видел смысла в том, чтобы понимать, как это работает — на то есть специалисты. Для него принципиальным было то, что при одновременной атаке с трех векторов, отличающихся друг от друга более чем на пятьдесят градусов и при достаточном взаимном удалении точек приложения, для разрушения поля было достаточно относительно небольших мощностей — нарушался внутренний резонанс, что приводило к моментальному выходу генератора из строя. Можно было пробить поле и с одного вектора, но тут уже все упиралось в мощность огня. Одно дело единичное попадание, пусть даже и с линкора, другое — бортовой залп крейсера. В общем, сила на силу, грубо, но, как всегда, действенно. Воссоздали генератор, кстати, в авральном режиме очень быстро и пообещали, что можно будет поставть его производство на поток. Конструкция была достаточно дорогой, но стоимость ее запредельной не выглядела. Виктор был доволен, единственное, что он не понимал, так это почему ацтеки не установили на своих кораблях спаренные или даже строенные генераторы, чтобы при выходе из строя одного можно было сразу же запустить другой. Во всяком случае, места для этого на тех же линкорах было с избытком.
А вот трофейные реакторы интереса совершенно не представляли — земные разработки были совершенно аналогичными. Нет, были в трофеях, конечно, свои изюминки, но не настолько они были важны, чтобы нарушать из-за них производственный процесс. В следующем поколении реакторов, возможно, что-то и применят, но далеко не все, а сейчас смысла нет вовсе. Так, во всяком случае, утверждали в один голос и ученые-ядерщики, и инженеры-производственники. Виктор им верил.
Еще один важный момент — системы обнаружения. Они, как оказалось, были донельзя примитивными. Очевидно, хороших образцов ацтекам заимствовать было не у кого, а свои собственные разработки не выдерживали никакой критики — здоровенные радиолокаторы с паршивыми характеристиками и посредственная оптика, никакого намека на гравирадары. Системы наведения орудий, правда, земным не уступали, но и только.
Ну и, наконец, броня. Стальная! Тяжелая, не слишком прочная — это на крейсерах их собственной постройки. На линкоре тоже стальная, но по характеристикам просто великолепная. А почему — непонятно. Впрочем, как раз это было ожидаемо — Виктор был в курсе того, что секрет бронирования найденного на его планете корабля пытались разгдать специалисты не чета тем, что были в его распоряжении, поэтому не парился на этот счет. По принципу смогут разобраться — хорошо, не смогут — обойдемся. Своя, на основе титановых композитов, все равно лучше, чем у противника, так что не горит.
Ну и на закуску возникал вполне резонный вопрос: и что со всем этим теперь делать?
Нет, ну действительно: имеются две внешние, довольно развитые технически цивилизации, с каждой из которых, вольно или невольно, были боевые столкновения. Стало быть, с обеими воюем. Сейчас обе ослаблены, любую из них можно прихлопнуть, а можно и обе, только в любом случае на это потребуются большие ресурсы и неизвестно, окупят ли трофеи затраты, а если и окупят, то насколько быстро. С другой стороны, свои же сородичи, сидящие на материнской планете и голубиной кроткостью тоже не страдающие. Как только почувствуют, что Империя ослабла — сразу вцепятся, и плевать им будет, что их только что грудью прикрыли от внешней угрозы.
С другой стороны, если оставить сейчас этих воюющих придурков в покое, то рано или поздно кто-нибудь из них, скорее всего ацтеки, победит и впоследствии, окрепнув, может добраться и до Империи, которая окажется теперь в положении обороняющегося. Причем враг будет куда сильнее, чем сейчас. Результат войны неоднозначен, но потери опять-таки будут неприемлимыми.
Ну и третий вариант — стравить их с Землей… Еще хуже — на Земле много государств, много сил, много интересов. Результат непредсказуем…
Виктор взглянул на Айнштейна и понял, что тот думает о том же самом и, очевидно, пришел к похожим выводам. Остальные и в ус не дули — молодежь, им бы рубить с плеча… Виктор улыбнулся, поймав себя на мысли, что ощущает себя в разы более старым и опытным, чем большинство его товарищей. Однако опыт и власть — это еще и необходимость уметь принимать решения, даже в такой сложной ситуации, которая стояла перед ним. Виктор вздохнул, как ныряльщик перед погружением и постучал карандашом по столу, привлекая внимание.
Глава 14
Ехал на ярмарку ухарь-купец,
Ухарь-купец, удалой молодец…
(народное)
Он излагал свои мысли неторопясь, аргументировано, но отчетливо видел, что его не слишком хорошо понимают. Точнее, Айнштейн понимал, хотя и не столь драматизировал, Кэвин, немного подумав над словами Виктора, понял — когда-нибудь, пусть и нескоро, из парнишки выйдет настоящий адмирал, тактик, умеющий думать и анализировать. Кала тоже что-то понимала, но пока еще выводов не сделала, она вообще не отличалась быстротой мышления, когда дело касалось глобальных проблем, и Виктор до сих пор не мог понять, то ли это осторожность, то ли привычка все взвешивать и не торопиться, то ли еще что. Результат, правда, девушка всегда выдавала на редкость приличный. Остальные предпочли тупо поверить на слово. Нет, это замечательно, что есть непререкаемый авторитет, которым можно надавить, но во-первых, работать будут не от души, а как будто из-под палки, в пол-силы, а во вторых, когда помощники отучаются думать, это само по себе плохо и с этим надо что-то делать. Тупые исполнители слишком высоко не котировались никогда.
Впрочем, не поняли сейчас — поймут потом, Виктор на этот счет не расстраивался. Гораздо больше его беспокоила сама ситуация. Хуже, пожалуй, и быть не могло — будь противники откровенно слабыми, он бы прихлопнул их походя, без ущерба для собственных интересов, заодно и экипажи бы потренировал в условиях, максимально приближенных к боевым. Будь противники очень сильными — тоже неплохо, организовал бы утечку информации на Землю, те бы проверили и сами со страху ему помогли, еще бы упрашивали корабли и вооружение в дар принять, лишь бы оградил… А сейчас — ни то, ни се, непредсказуемая и потому опасная ситуация.
Виктор закончил, окинул собравшихся тяжелым взглядом (для того, чтобы, так сказать, прониклись важностью ситуации) и предложил высказать свое мнение по поводу дальнейших действий. Ну и, естественно, не получил ничего нового-интересного. Медведь с Анрэ выдали, не сговариваясь, одну и ту же мысль, простую, как три копейки, и такую же бесполезную — раскатать конкурентов в тонкий блин, а дальше видно будет. При этом они даже не задумывались о том, что достоверно неизвестны не только боевые возможности флота ацтеков (ну не так много информации содержал компьютер), но и даже точное местоположение их пространства. Сколько туда добираться, какие силы нужны, какая имеется система обороны, какой мощностью обладают верфи, сколько, в конце концов, оружия выдают их военные заводы и какое количество солдатов в их армии. Чужаки со своими дисколетами тоже не подарок, их орбитальные крепости внушают некоторое уважение, но ребята просто не желали этого замечать. Они, похоже, привыкли, что главное ввязаться в бой, а там уж разберемся, и как будто не понимали, что боевых возможностей Империи хватит на один удар, очень сильный, но один. Да, флот мощный, великолепно подготовленный, но инфраструктуры с трудом хватает на его обслуживание, большинство военных, да и не только военных заводов еще просто не построены, а построенные не выдают пока и половины проектной мощности. И это только то, что лежит на поверхности, копни глубже — вылезет столько, что проще повеситься, чем пытаться все это разгрести.
Кала оказалась малость попродуманнее — сказалась работа в разведке, да и учитель у нее был неплохой. Однако она тоже выступала за силовой вариант — с предварительной разведкой, подготовкой, определением тактики, но все равно силовой. А вот Кэвин, ко всеобщему удивлению, вместо того, чтобы поддержать большинство, или, напротив, выдать свой вариант, надолго замолчал, а потом просто сказал, что не готов принимать решение. Разведка, разведка и еще раз разведка, а уж потом можно что-то думать и решать — так, если коротко.
А вот Айнштейн, прежде, чем начинать высказываться, выдал информацию, которая если и не вогнала остальных в шок, то только благодаря их крепким, закаленным нервам.
Хотя, в сущности, ничего особенного. Просто, по его словам (а Айнштейн за слова привык отвечать), чужаки, летающие на дисках и машущие качественными железками со скоростью звука, были людьми. Их генетический код был подобен человеческому процентов на девяносто девять и выглядел, как результат направленной мутации. Вот тут-то все и прибалдели — ставить эксперимент такого уровня в масштабе целой планеты было не только рискованно, но еще и требовало огромных, совершенно несравнимых с человеческими ресурсов и знаний.
Отреагировали все тоже по разному. Кэвин, как обычно в подобных ситуациях, промолчал, обдумывая расклады. Кала кивнула патрону — она, похоже, что-то уже знала. Виктор только спросил: «откуда сведения?» и вытащил кортик — он любил, когда думал, что-нибудь крутить в пальцах, желательно тяжелое и блестящее. А вот остальные вылупились на Айнштейна и, похоже, не сильно ему верили, пока начальник разведки не объяснил, что последние пол года проводились исследования тел чужаков, причем, помимо официального исследования, проводимого институтом Исследования Пространства и (секретно) отдельной исследовательской группой (та самая, которая исследовала всевозможные девайсы на трофейных кораблях), этим занималась и личная группа, которую Айнштейн создал давным давно. В нее он набрал наиболее неуживчивых молодых ученых, которым именно из-за их неуживчивости и нестандартного мышления ничего не светило в большой науке, создал им условия для работы и периодически подключал к проектам. Особых прорывов от молодых гениев пока что не дождались, да и не ждал от них Айнштейн ничего подобного — скорее, использовал группу, как лакмусовую бумажку, отсеивая с ее помощью не слишком перспективные работы. Тут все просто — непризнанные «гении» моментально загораются и столь же быстро угасают, если работа становится неинтересной, однако «быстрые» направления, как правило, успевают прошерстить, причем делают это в разы быстрее, чем старики, плюс если в их исследованиях, результаты которых получены совершенно автономно, без обмена информации с остальными группами, большая разница с ними, то это повод задуматься и все еще раз перепроверить. Но сейчас результат был иной — все три группы выдали один и тот же результат, а значит, вероятность, что выводы правильные, была высока.
— Все страньше и страньше как сказала Алиса, — пробормотал себе под нос, ни к кому не обращаясь, Виктор. — И что это для нас меняет? Только запутывает, пожалуй. Раньше я мог предположить, что тех, кто задавил ацтеков, отделал кто-то, пришедший извне, и эти придурошные летуны на дисколетах были под первым и единственным номером в списке подозреваемых. А что мне думать сейчас?
Собравшиеся переглянулись. Действительно, когда в уравнении одно неизвестное, оно решается всегда, но когда неизвестных много, требуется уже система уравнений. А когда их число стремится к бесконечности, при том что константы почему-то вдруг сами превращаются в неизвестные? Медведь присвистнул.
— Что нам теперь со всем этим делать?
— А я считаю, ничего, — вмешался вдруг Кэвин. — Не все ли равно, кто они? Нам надо решать, бить их или нет, только и всего.
— Э, нет, меняется многое, — Айнштейн машинально потер виски. — Одно дело договариваться с чужаками, другое дело — с людьми, пускай не такими, как мы, но людьми.
— Да ладно, все понимают язык силы, — Анрэ встал, прошелся взад-вперед вдоль стола. — Поджарить их — и вся недолга.
— Не знаю, вот сейчас я ничего не смогу посоветовать, — развел руками Айнштейн.
Виктор прекрасно видел, что самый старший из них по возрасту, самый опытный и самый, чего уж там, подготовленный, наверняка имеет по этому поводу свое мнение, но держит его при себе. Вероятно, хочет, чтобы решение Виктор принял сам, единолично. Но почему?
И тут ответ пришел сам собой — настолько простой и понятный, что Виктор едва не рассмеялся. Айнштейн знает, что он, скорее всего, проигнорирует мнение остальных, если оно не совпадет с его собственным — ну не тот у молодежи пока что уровень. А вот к мнению старшего товарища прислушается наверняка. И Айнштейн не хочет, чтобы Виктор оглядывался на него. Как он сказал не так давно в приватном разговоре? Император должен быть один? Хитер, однако, не хочет Виктор брать на себя верховную власть — постарается сделать так, чтобы власть эта плавненько опустилась на плечи Виктора сама собой, незаметно и постепенно. Этакие курсы подготовки Верховного Правителя. Ну и что теперь с ним делать?
Виктор улыбнулся, окинул взглядом товарищей и выдал историческую фразу:
— А воевать мы ни с кем вообще не будем.