— Видит Бог, не крал я этот крест!
— Не ври мне! Ты его стянул.
— Хочешь, докажу, что я не вор?
— Докажи!
— Дай-ка мне крестик.
Джуди протянула оруженосцу свёрток и ещё раз с укором взглянула ему в глаза.
— Вот те крест, я эту девку знать не знал до новой луны, и не стал бы я для неё вещи красть!
— Ох, не верю я тебе!
— Всеми святыми клянусь! Я чужого отродясь не брал, у нас это каждый знает.
— Я не спрашивала.
— Чтоб мне провалиться на этом месте, не видать моей душе спасения, если я вру!
— Ладно, убедил, плут, — нехотя согласилась с его сомнительными доводами служанка.
Оруженосец нагнулся и поцеловал подругу в губы.
— Сладкие они у тебя, и ты, наверное, сладкая! — прошептал он.
Метью вздохнул, спешился и тихо спросил:
— Как думаешь, трава просохла?
Девушка зарделась, как мак, и отошла к обочине.
— Да ладно тебе, я парень что надо, не то, что барон! — Оруженосец смело шагнул к ней, стащил платок с плеч, начал возиться с одеждой. — Наилучшим образом всё сделаю!
— Да не хочу я, отстань! — Она оттолкнула его. — Больно вы, парни, прыткие!
— Что, не нравлюсь я тебе?
— Нравишься.
— Тогда чего?
— Нельзя ведь, грех это.
— Да мы с тобой немного погрешим, Бог и не заметит. — Он крепко прижал её к себе.
— Перестань, Метью, пора мне! — слабо сопротивлялась служанка.
Вместо ответа оруженосец ловко повалил её на траву.
— Эй, с кувшином поосторожнее — прольёшь! — прикрикнула Джуди и ударила его кулачками. — Небось, я эту рубашку не для того берегла, чтоб ты её порвал! Умерь свой пыл, петушок!
— Говорливая ты у меня! — Метью наконец-то стянул с её груди нехитрые покровы и с наслаждением опробовал рукой свою добычу.
— Ничего грудки, крепкие, — вынес он свой вердикт. — Прямо румяные яблочки! Так бы и съел!
— Я тебе не срамница какая, чтобы по канавам с мужиками валяться! — Джуди влепила ему пощёчину и села, прикрыв грудь рукой. — Сначала женись.
— Ну тебя, чуть что — сразу дерешься! Если не хочешь, так и скажи. — Он сел спиной к ней.
— Да хотеть-то я хочу, только грех! На мне уж и так их столько, что скоро голову к земле пригнут, век не замолить!
— А ты этот грех мне отдай? — подмигнул ей оруженосец. — Скажи, мол, силой взял.
— Так ведь и солгать — грех.
— Но ведь меньший же? Ну, так дашь?
Служанка колебалась. Воспользовашись её сомнениями, он снова повалил её не траву и проворно задрал ей юбки.
— Да постой ты, Метью! Я ведь "да" не сказала.
— А я и не спрашивал!
— Да подожди ты! — Служанка бросила боязливый взгляд на кувшин, — цел ли? — Дай, я хоть кувшин в сторону отставлю — не ровен час, разобьётся! Встань-ка на минутку!
Метью неохотно присел на траву. Отставив кувшин, Джуди улыбнулась:
— Теперь не разобьётся.
Она легла на прежнее место. Метью крепко сжал обеими руками её груди, помял их пальцами, причмокнул от предвкушаемого удовольствия.
— Метью, мне холодно! — подала голос Джуди. — Ну, начинай, что ли!
Быстро скинув с себя штаны, оруженосец нырнул под её юбку, но сполна похвастаться своим умением не успел: на дороге показался местный священник в сопровождении тучного монаха.
— Извини, детка, как-нибудь в другой раз! — Он встал, отряхнулся, натянул штаны. Джуди разочарованно вздохнула и быстро привела себя в порядок.
С громкой руганью поймав забравшегося в поле мула, Метью взобрался в седло и, раскланявшись со священником, поехал прочь. Джуди помахала ему рукой, подняла кувшин и зашагала к Уоршу. Вечно эти священники некстати!
* * *
Бертран Фарден подобрал полы рясы и присел за стол, погрузившись в разрозненные, порой налагавшиеся друг на друга, выписки из толстого монастырского тома. Ради них ему пришлось несколько недель трястись в седле, просыпаться по ночам от страха за свою жизнь, выдержать длительную перепалку с настоятелем монастыря и заплатить немалую сумму, но книга, из которой были сделаны эти выписки, того стоила. Это было великолепное издание Апокалипсиса с цветными заставками и затейливыми миниатюрами.
Стол стоял возле окна, так, чтобы его хозяин мог время от времени отвлечься от тяжкого пути познания и бросить взгляд на вересковую пустошь, ограниченную с трёх сторон холмами.