— Поторапливайся, Прис, поворачивайся, лежебока! И Дрю растолкай, будь он неладен, чертенок! Я вам и паши, и стряпай, и корову выгоняй, совсем на шею сели, паршивцы! Так и передай ему, что я ему, ленивцу, уши надеру!
Позевывая, почёсывая живот, на пороге появился Сайрас.
— Кончай вопить, баба! — Он потащился к сараю, чтобы помочиться. — Голова от тебя пухнет.
— Не от меня, а от хмеля, — пробурчала супруга. Оправив задравшуюся юбку и на ходу почесав одну ногу о другую, она догнала пастуха и вручила ему на сохранение своё рогатое сокровище. Зацепившись языком с одной из соседок, она прошла немного по деревне, сопровождая стадо, потом вернулась в дом, где её семейство уже собралось за скромным столом.
Воздав хвалу Господу за ниспосланную пищу, они дружно застучали ложками, заработали челюстями. Впереди был длинный рабочий день, так что нужно было хорошо подкрепиться.
В этот ранний час баннерету не спалось, и он решил немного прогуляться, чтобы успокоиться, нагулять сон и проспать хотя бы до полудня. Сонный Метью, сопровождавший страдавшего от бессонницы господина, уронил голову на шею лошади и в полудрёме лениво раздумывал над тем, удастся ли ему поспать ещё часок на своем соломенном тюфяке.
— Эй, Метью, — Артур обернулся к оруженосцу, — не устроить ли мне охоту?
— Как угодно господину, можно и охоту, — сонно пробормотал Метью. — Только осмелюсь напомнить, сеньор, что охота на этой неделе уже была.
— Чем бы мне заняться до обеда?
— Спать ложитесь, сеньор, время быстро пролетит.
— Да я же говорю тебе, дурень, не заснуть мне!
— Тогда что Вы меня спрашиваете, коли я дурень?
— А с кем мне говорить, не с самим собой же?
Баннерет замолчал и свернул на проселочную дорогу. Он думал о Жанне Уоршел. Наступит ли день, когда этот гордец-барон наконец-то разрешит ему жениться на ней? Каждый день промедления казался ему страшной мукой. Иногда баннерету даже казалось, что он непременно заболеет и умрет, зачахнет от тоски, если никогда больше не увидит ее. Но он верил в свою звезду и в то, что его постоянство и упорство рано или поздно приведет его к намеченной цели.
Крестьяне медленно, маленькими группками потянулись на работы. Леменор рассеянно скользнул взглядом по поредевшему золоту полей, по неспешно бредущему к пастбищу стаду и самодовольно подумал, что не так уж он и беден, для того, чтобы ввести Жанну Уоршел хозяйкой в Леменор. Оглядев пустынную дорогу, он внезапно наткнулся взглядом на тёмную точку, постепенно обретавшую очертания всадника или всадницы.
— Метью! — Баннерет толкнул в бок задремавшего спутника. — Посмотри, кого чёрт принёс в такую рань.
— Ба, да это девица! — присвистнул он.
— Девица? — Оруженосец приподнялся на стременах, чтобы лучше рассмотреть всадницу.
— Кажись, это служанка баронессы Уоршел, — зевая, сообщил он.
— Служанка баронессы? — удивился Артур. — И что она тут делает?
— Понятия не имею, сейчас спрошу.
Метью неспешно подъехал к сонной уставшей Джуди.
— Ну и какого чёрта ты здесь делаешь? — окликнул её оруженосец. — Да ещё верхами в тот час, когда порядочные люди носа из дома показали.
— Ой, не спрашивай! Такое несчастье стряслось!
— Какое? — Оруженосец невольно переменился в лице.
— Госпожу похитили!
— Как похитили? — Он озадаченно посмотрел на неё.
— Очень просто, будто не знаешь, как это делается! Разбойники на нас напали, мы от них отбились, свернули в какую-то деревню — а они как выскочат!
— Кто "они"?
— Почём я знаю! Отстань от меня, у меня от усталости голова кружится.
Узнав о похищении Жанны Уоршел, баннерет велел седлать лошадей и на самой быстрой лошади послал человека к Фардену, через владения которого, по его расчётам должны были проехать похитители.
* * *
Скрываясь в медленно рассеивавшейся дымке, в тени деревьев пробежал волк. Остановившись на мгновенье, он принюхался и, учуяв запах костра, скрылся в чаще.
Испуганно заржали стреноженные лошади, пасшиеся на мокрой траве возле распряжённой повозки. Проснувшись, цыкнули на них ночевавшие неподалеку, прямо на земле, люди. Проснулись и сразу опять заснули.
Луч солнца, просочившийся сквозь листву, ударил в глаз одному из спящих. Что-то пробормотав себе под нос, он заворочался с боку на бок и наконец проснулся. Протерев глаза и потянувшись, громко лязгнув зубами, человек встал, подошёл к повозке и заглянул внутрь: в ней, завернувшись в шкуру, спала девушка. Убедившись, что с ней всё в порядке, он, не церемонясь, разбудил товарищей. Люди закопошились, забегали туда-сюда. Подбросили валежника в костёр, напоили лошадей.
Из повозки высунулась всклокоченная женская головка. Девушка хотела и никак не могла проснуться.
— Эй, молодая госпожа проснулась! Поторопитесь с завтраком!
Жанна безо всякого аппетита проглотила незамысловатую еду и благоразумно подчинилась требованию снова занять своё место.
— Куда мы едем? — сонно спросила она. — Я хочу знать, куда вы меня везёте.
Ей никто не ответил. Заложили лошадей; кавалькада двинулась в путь.
Рядом с повозкой ехал командир отряда — светловолосый, крепкого телосложения человек; на вид ему было не было тридцати. Меча у него не было — значит, не рыцарь, но и к крестьянскому сословию он не принадлежал: слишком уж уверенно держался.
— Куда вы меня везёте, безбожники? — Баронесса смерила его грозным взглядом. — Отвечай же!
— Не могу сказать, сеньора.
— Не можешь или не хочешь? — нахмурилась она.
— Не могу.
— Значит, я в руках разбойников?
— Не знаю, сеньора.
— Перестань повторять своё "не знаю"! — в бешенстве взвизгнула девушка.
— В Вашей воле сердиться, но я не могу сказать, куда и зачем мы едем.