— Синицын, перестань разговаривать.
Макар нахохлился. «Что такое происходит сегодня? — думал он недовольно. —
Пришел в школу с таким хорошим настроением — и на тебе! Все стараются тебе
насолить. Что они — не выспались?»
На перемене его настроение окончательно испортилось. Куда бы он ни пошел — все
от него отворачивались, старались не замечать. Мимо проходил отличник Олег
Черепанов.
— Алька! — окликнул его Синицын и почувствовал, что голос его противно
заискивающий. — Я тут у одного иностранную марку видел...
Но Черепанов втянул голову в плечи и даже ускорил шаг. Это было невероятно! При
упоминании о марках он становился сам не свой и вцеплялся в человека мертвой хваткой.
А тут даже не остановился.
Синицын совсем пал духом. Он сел на свое место и уныло уставился в пол. Рядом с
ним остановились голубые ботинки с поцарапанными носами. Макар медленно поднял
голову.
Перед ним стояла, заложив руки за спину, Даша Поспелова и презрительно смотрела
на него сверху вниз. У Синицына тоскливо зачесался нос.
— Так ты, оказывается, не только хвастунишка, но и предатель?!
Макару показалось, что голос ее звенит на всю школу, хотя Даша говорила почти
шепотом.
— Кто, я?! — привстал Синицын, и у него глупо отвисла нижняя губа. — Я —
предатель?!
Даша не стала его слушать и ушла на свое место.
— Тихо! — крикнул Лысюра. — После уроков не расходиться: будет классное
собрание. Закрытое, без учительницы.
— Почему закрытое? — спросил кто-то.
— Потому, — ответил за Черепанова Лысюра, — что будем судить Синицына! Макар
задохнулся:
— Меня... судить?!
— А кого же еще? — возмутился Живцов. — У нас больше нет предателей.
Но тут же умолк: в класс вошла Нина Борисовна.
Синицын опустился на свое место. В голове его гудело, как в школьном коридоре на
большой перемене.
«Обижают, — он вдруг шмыгнул носом, — все меня обижают, даже Зойка, и та...»
Весь урок Синицын сидел как на иголках. Еле дождался конца. Нина Борисовна
продиктовала домашнее задание, собрала со своего стола журнал, тетрадки и ушла. Все
тоже делали вид, что собираются, но сразу же после ухода учительницы Живцов
подскочил к двери и заложил ее ножкой стула. Класс загудел.
— Не орите! — поднял руку Лысюра. — Будем проводить закрытое собрание.
— Как же не орать! — взорвался Живцов. — Если в наши ряды пробрался шпион,
предатель...
— Кто шпион?! Кто предатель?! — подскочил к нему Синицын. — За шпиона,
знаешь... по сопатке получишь!
Их с трудом растащили.
— Спокойно, спокойно! — надрывался Черепанов. — Объявляю собрание открытым.
Пионера Синицына прошу выйти к доске.
— Зачем к доске? — струсил Макар.
— Иди! Иди!
Синицын послушно вышел и растерянно остановился.