Синицыных. И только Макар открыл дверь, Шурубура ворвался в прихожую, чуть не сбив
его с ног.
— Вот удивились все! — завопил он. — Вот был концерт!
— Чему удивились? — Макар от удовольствия заулыбался.
— А тому, что я знаю уроки! Когда я им сказал, что уже выучил, они подняли меня на
смех...
— Кто — они?
— Мама и Людка, сестренка. Налетели на меня: ты ничего не учил, садись за уроки! А
я им говорю: спрашивайте. Сестричка моя — косички кверху и хвать задачник: «Что
задавали?» Я говорю: то-то и то-то. Посмотрела в тетрадку, а задачка-то уже написана! И
упражнение по русскому языку выполнено. Вот лица у них вытянулись! Проверяли,
проверяли меня, так ни с чем и остались. Слабо им против меня! — хвастливо закончил
он.
— А я что говорил? — подбоченился Макар.
— Слушай, — Гоша понизил голос, — ведь упражнения и задачки в тетрадках моих
моим почерком написаны. Фокус-покус! Вот что удивительно...
— Чего удивительного? — не понял Синицын.
— Ведь я-то их не писал, это точно! Сам первый раз в глаза увидел. Вот посмотри: и
цифры-то кривулисты, как у меня. Почему?
— Потому! Ты что, хотел, чтобы чужим почерком у тебя в тетрадке было написано?
Тогда все сказали бы, что не ты выполнил задание. И про кляксу не забыли — ты ведь не
чистюля какой-то...
— Верно! Но кто же все-таки моим почерком писал в тетрадке, а? Ты не знаешь
случайно?
— Не ломай себе над этим голову! — посоветовал Синицын, выкладывая кубик
Рубика. — Есть дела поважнее.
Макар был очень рад, что к нему пришел Гоша. В последнее время ему стало очень
скучно жить на белом свете. Уроки учить не надо было, и времени у него стало хоть
отбавляй. И вот тут, неожиданно, для него начались неприятности. Он остался один. А
скажите, разве интересно играть одному? Даже в кино ходить одному, и то скучно. Ведь
из кино идешь с друзьями и обмениваешься мнениями: «Тот ему кэ-эк даст!» — «А этот
ему кэ-эк врежет!» А Синицыну не с кем было ни играть, ни в кино ходить. Только он
приглашал кого-нибудь с собой, как ему отвечали: «А кто за меня уроки будет делать?»
Прямо одно сплошное огорчение! И Синицын затосковал. Он целыми днями валялся на
диване, как лежебока, и подолгу смотрел в потолок.
Тут-то он и повстречал Гошу. И сделал так, чтобы и тому не надо было учить уроки.
Правда, Гоша был младше его, но не намного. Главное то, что он восхищался Синицыным
и считал его настоящим волшебником.
Для Макара жизнь снова стала увлекательной и интересной.
А вскоре появилось объявление, что между командами КВН «Альбатрос» и
«Любознательный» состоится турнир на литературную тему.
Синицын с нетерпением ожидал этого дня. Он надеялся, что ему, несмотря на запрет,
все же удастся выступить.
«На этот раз я вам покажу! — думал он. — Попляшет у меня «Альбатрос».
И этот день наступил. В пионерской комнате опять собрались команды и болельщики.
Еще с порога Макар увидел большой портрет Горького и плакат под ним: «Всем хорошим
во мне я обязан книгам».
Синицын уверенно направился к команде «Любознательных». Но его остановил
Живцов: