— Это у тебя механизм не работает! — Лысюра постучал себя карандашом по лбу. —
Сколько он весит, два грамма? Мне вес, вес давай!
Тогда Олег вспомнил, что в подвале у них давно стоит старая кровать.
— Только придите помочь, а то я один не приволоку!
— Само собой! — заверил его Лысюра. — Так вот, я записал все, что вы сказали.
Набирается что-то около... — он пошевелил губами, словно подсчитывая, — около десяти
тонн.
— Что?! — класс даже привстал от удивления. Лысюра не смутился:
— Десять тонн!
— А ну, пересчитай, — потребовал Живцов. — Два чайника и кровать — десять тонн?
У тебя по математике вроде четверка, Лысюра.
Генка начал читать список, оценивая в килограммах каждый предмет.
— Чайник — двадцать килограммов, топор — тридцать...
— Да ты что? — завопили вокруг. — Такой чайник и на стол не поднимешь! Топор
двухпудовый — ха-ха-ха!
— Ну, девятнадцать! — огрызнулся староста. — Откуда я знаю, какие у кого чайники!
Они ведь старые, ржавчиной обросли. У меня, например, чайник весит не меньше два-
дцати килограммов. А с водой еще больше... — Он обратился к Черепанову: — Кровать
сто килограммов потянет?
— Это ж кровать, а не бульдозер! — отшатнулся Черепанов. — Она хоть старая, но...
— Что нам, фотографироваться с ней? — пробурчал Лысюра.
Как ни накидывал он, как ни преувеличивал вес — еле-еле набралось полторы тонны.
— Я думаю, что мы возьмем обязательство собрать не менее пяти тонн, — твердо
заявил староста.
— Пять тонн?! Да мы надорвемся, а столько ни в жизнь не наберем! — недоумевал
Живцов.
Лысюра укоризненно покачал головой.
— А ты, оказывается, лентяй, Живцов. Еще не работал, а уже — «надорвемся»... Нюни
распустил: «ни в жизнь не наберем»! Эх ты!
Живцов смутился, что-то забормотал.
— Словом, подумать надо, пошевелить мозгами, ясно? — Лысюра неопределенно
пошевелил пальцами в воздухе.
Когда все разошлись, староста порвал листок, на котором записывал обязательства
каждого, и повернулся к Синицыну:
— Порядок! А теперь иди за мной.
Смеркалось. Холодный ветер рвал полы их пальто. Они подошли к школьному сараю,
и Лысюра отомкнул громадный висячий замок, откинул железную петлю:
— Ключ я у деда Цыбули взял.
В сарае было сумрачно, пахло плесенью и краской. В углу были свалены поломанные
стулья, парты, столы, ржавые ведра, бочки, связки старых тетрадей.
— Тут, — указал Генка пальцем на середину.
— Что? — не понял Макар.
— Сгружай свои десять тонн. При мне будешь, или мне выйти?
— Оставайся, чего там... — Синицыну надоело творить чудеса в одиночку. Когда кто-
то рядом, интереснее...
Он хлопнул в ладоши:
— Десять тонн металлолома чтобы были здесь, как дома!
И удивился: перед ним ничего не было.
— Не-ету! — прошептал Генка и толкнул плечом Синицына. — Может, что